Джорджина считала, что у нее не должно быть секретов от любимого человека.
– Завтра, – прошептала она. – Дай мне время до завтра, Джек! – Она увидела разочарование в его глазах. – Прошу тебя! – умоляла она его. – Ты налетел на меня, как ураган, мой милый. Позволь мне до завтра разобраться во всем. Я так много должна сказать тебе! Но сейчас я не в состоянии мыслить рационально.
Она наклонила голову, уворачиваясь от его поцелуев.
– Ладно, – пробормотал он. – В такой ситуации я тоже не могу мыслить рационально, любовь моя. Но завтра я буду ждать от тебя ответа, Джорджина, и не перенесу, если услышу «нет», моя прелесть.
Джорджина закрыла глаза и отдалась жарким объятиям Джека…
Она не представляла, что могла сказать «нет» своему любимому мужчине.
Через час Джорджина вместе с Джеком Хемптоном подъезжала к дому Мелтонов.
Ее сердце пело, а губы до сих пор подрагивали от страстных поцелуев Джека. Будущее ей теперь представлялось только в розовом свете.
Джорджина с нежностью поглядывала на всадника, который неожиданно превратил ее мечты о любви в реальность. Но Джорджина поспешно напомнила себе, что ее обманчивый маскарад должен быть сброшен до того, как она сможет погрузиться целиком в свое счастье.
Она отбросила в сторону неприятные мысли и стала любоваться мужественным лицом Джека.
Ей нравилось в нем все – его вьющиеся каштановые волосы, которые она наконец могла погладить; его прямой аристократический нос, который предупреждал ее, что Джек может быть таким же решительным и неукротимым в достижении своей цели, как и она сама.
Она улыбнулась и, наверное, в двадцатый раз во время их неспешного возвращения домой поднесла к лицу букет фиалок.
Джорджина обнаружила, что Джек очень серьезный мужчина, если дело касается его чести и достоинства. Она ожидала, что он будет вести себя более распущенно. Но он продемонстрировал железную волю и не дал своей дикой страсти сделать то, к чему Джорджина была даже готова в порыве чувственной любви, отбросив ненужную скромность.
Действительно, краснея от стыда, Джорджина вспомнила, как опасно близко она была к тому, чтобы отдать тело и душу своему любимому.
Если бы он положил ее среди фиалок, под надежным пологом старых дубов, она приняла бы его так же радостно, как цветок впитывает живительные лучи солнца.
Она нежилась под его страстным взглядом и содрогалась от желания в то время, как Джек целовал ее. Конечно, он знал, что может овладеть ею там, на постели из фиалок, пока мягкое послеполуденное солнце мерцает сквозь пожелтевшую листву над их головами.
Джорджина снова искоса глянула на майора и заметила, что он смотрит на нее, смотрит удовлетворенно, как на свою добычу.
Да, все понятно! Он, конечно, знал, что она принадлежит ему!
Она вся его, вся, кроме одного связующего их души акта. И это скоро случится, она знала. Потому что Джек Хемптон не тот мужчина, который оставит девственницей свою возлюбленную. Он не позволит ей ждать его долго, до полуночи, а потом проскользнет к ней и не задует свечи, как это делал ее Джордж.
Мысль о Джордже заставила ее слегка нахмуриться.
С прошлым должно быть покончено прежде, чем она сможет наслаждаться этими драгоценными моментами настоящего, подумала она, чувствуя как сильные руки Джека держат ее за талию. Он помог Джорджине спешиться и крепко прижал к себе.
Вот они вместе идут к дому, и Джорджина снова чувствует сильное желание, видя нежную улыбку на лице Джека.
Так сильно все это время Джорджина переживала ощущения только что обретенной ею любви.
И услышав неожиданно голос, назвавший ее по имени, Джорджина не сразу среагировала.
Затем голос позвал снова, и ее память включилась. Джорджина замерла на месте, охваченная паникой, но еще надеясь, что это ошибка.
Но не было никакой ошибки. Да и как можно было не узнать этот вежливый, слегка извиняющийся голос?
– Джорджина, моя дорогая. Что за чудесный сюрприз! Я должен признаться, что ты выглядишь восхитительно. Деревенский воздух явно тебе на пользу, любовь моя.
Джорджина медленно повернулась, но не сделала никакой попытки приветствовать изысканно одетого джентльмена, который шел ей навстречу, очень аккуратно ступая по двору, будто боясь запачкать свои отполированные до зеркального блеска дорогие ботинки.
Она уставилась на этого денди, желая, чтобы он был где-нибудь подальше отсюда.
– Что ты здесь делаешь, Берти? – спросила она.
В ней уже закипал гнев. Отчаяние и гнев сделали ее голос резким и заносчивым. Только с большим усилием она удерживалась, чтобы не топнуть ногой.
Джентльмен этот, несомненно, считался в лондонских кругах большим модником. Он остановился перед Джорджиной и, к ее огромному огорчению, выудил из кармана элегантной жилетки монокль в золотой оправе, который поднес к своему правому глазу. Джорджина знала, что эффект будет одновременно глуповатый и смешной.
Глаз джентльмена действительно увеличился до астрономических размеров и сердито воззрился на нее.
Джорджина смогла выдержать несколько секунд, в течение которых джентльмен неторопливо и тщательно разглядывал ее, а потом она все-таки топнула ногой.
– О, прошу тебя, Берти, убери эту штуку. А то у тебя совершенно дурацкий вид.
Джентльмен позволил моноклю в золотой оправе упасть и глянул на нее с обидой своими блеклыми серыми глазами.
– Твои манеры оставляют желать лучшего, моя дорогая, – заметил он. – Совсем не так принято встречать своего старого доброго друга. Особенно после той турецкий бани, которую ты мне устроила, моя дорогая.
Она ничего не могла возразить на это.
Джорджина действительно его очень унизила, написав в «Газету», что объявление о помолвке сделано без ее ведома и согласия.
С тревогой посмотрев на мужчину, стоящего рядом с ней, Джорджина заметила, что лицо Джека Хемптона стало будто каменной маской, а его губы плотно сжаты.
Поспешно и с унылым чувством Джорджина представила мужчин друг другу. Ни один из них не сделал и движения, чтобы подать руку.
Оба только чуть наклонили головы и были похожи на двух петухов, готовых броситься в бой и насмерть заклевать противника.
– Ты так и не сказал, что ты здесь делаешь, Берти, – напомнила Джорджина, когда молчание стало неловким.
Она хотела, чтобы Джек ушел раньше, чем Берти успеет произнести какие-нибудь слова, разоблачающие ее.
А еще лучше, если бы Берти провалился под землю и исчез, как плохой сон.
– Я прибыл специально по приглашению твоего отца, Джорджина. Должен ли я объяснять и дальше? Он по-прежнему настроен очень решительно, ты это знаешь.
– Мой отец здесь?
Голос Джорджины задрожал, и она едва не потеряла сознание. Она посмотрела умоляюще на Джека, но по его глазам сейчас было невозможно определить, о чем думает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Завтра, – прошептала она. – Дай мне время до завтра, Джек! – Она увидела разочарование в его глазах. – Прошу тебя! – умоляла она его. – Ты налетел на меня, как ураган, мой милый. Позволь мне до завтра разобраться во всем. Я так много должна сказать тебе! Но сейчас я не в состоянии мыслить рационально.
Она наклонила голову, уворачиваясь от его поцелуев.
– Ладно, – пробормотал он. – В такой ситуации я тоже не могу мыслить рационально, любовь моя. Но завтра я буду ждать от тебя ответа, Джорджина, и не перенесу, если услышу «нет», моя прелесть.
Джорджина закрыла глаза и отдалась жарким объятиям Джека…
Она не представляла, что могла сказать «нет» своему любимому мужчине.
Через час Джорджина вместе с Джеком Хемптоном подъезжала к дому Мелтонов.
Ее сердце пело, а губы до сих пор подрагивали от страстных поцелуев Джека. Будущее ей теперь представлялось только в розовом свете.
Джорджина с нежностью поглядывала на всадника, который неожиданно превратил ее мечты о любви в реальность. Но Джорджина поспешно напомнила себе, что ее обманчивый маскарад должен быть сброшен до того, как она сможет погрузиться целиком в свое счастье.
Она отбросила в сторону неприятные мысли и стала любоваться мужественным лицом Джека.
Ей нравилось в нем все – его вьющиеся каштановые волосы, которые она наконец могла погладить; его прямой аристократический нос, который предупреждал ее, что Джек может быть таким же решительным и неукротимым в достижении своей цели, как и она сама.
Она улыбнулась и, наверное, в двадцатый раз во время их неспешного возвращения домой поднесла к лицу букет фиалок.
Джорджина обнаружила, что Джек очень серьезный мужчина, если дело касается его чести и достоинства. Она ожидала, что он будет вести себя более распущенно. Но он продемонстрировал железную волю и не дал своей дикой страсти сделать то, к чему Джорджина была даже готова в порыве чувственной любви, отбросив ненужную скромность.
Действительно, краснея от стыда, Джорджина вспомнила, как опасно близко она была к тому, чтобы отдать тело и душу своему любимому.
Если бы он положил ее среди фиалок, под надежным пологом старых дубов, она приняла бы его так же радостно, как цветок впитывает живительные лучи солнца.
Она нежилась под его страстным взглядом и содрогалась от желания в то время, как Джек целовал ее. Конечно, он знал, что может овладеть ею там, на постели из фиалок, пока мягкое послеполуденное солнце мерцает сквозь пожелтевшую листву над их головами.
Джорджина снова искоса глянула на майора и заметила, что он смотрит на нее, смотрит удовлетворенно, как на свою добычу.
Да, все понятно! Он, конечно, знал, что она принадлежит ему!
Она вся его, вся, кроме одного связующего их души акта. И это скоро случится, она знала. Потому что Джек Хемптон не тот мужчина, который оставит девственницей свою возлюбленную. Он не позволит ей ждать его долго, до полуночи, а потом проскользнет к ней и не задует свечи, как это делал ее Джордж.
Мысль о Джордже заставила ее слегка нахмуриться.
С прошлым должно быть покончено прежде, чем она сможет наслаждаться этими драгоценными моментами настоящего, подумала она, чувствуя как сильные руки Джека держат ее за талию. Он помог Джорджине спешиться и крепко прижал к себе.
Вот они вместе идут к дому, и Джорджина снова чувствует сильное желание, видя нежную улыбку на лице Джека.
Так сильно все это время Джорджина переживала ощущения только что обретенной ею любви.
И услышав неожиданно голос, назвавший ее по имени, Джорджина не сразу среагировала.
Затем голос позвал снова, и ее память включилась. Джорджина замерла на месте, охваченная паникой, но еще надеясь, что это ошибка.
Но не было никакой ошибки. Да и как можно было не узнать этот вежливый, слегка извиняющийся голос?
– Джорджина, моя дорогая. Что за чудесный сюрприз! Я должен признаться, что ты выглядишь восхитительно. Деревенский воздух явно тебе на пользу, любовь моя.
Джорджина медленно повернулась, но не сделала никакой попытки приветствовать изысканно одетого джентльмена, который шел ей навстречу, очень аккуратно ступая по двору, будто боясь запачкать свои отполированные до зеркального блеска дорогие ботинки.
Она уставилась на этого денди, желая, чтобы он был где-нибудь подальше отсюда.
– Что ты здесь делаешь, Берти? – спросила она.
В ней уже закипал гнев. Отчаяние и гнев сделали ее голос резким и заносчивым. Только с большим усилием она удерживалась, чтобы не топнуть ногой.
Джентльмен этот, несомненно, считался в лондонских кругах большим модником. Он остановился перед Джорджиной и, к ее огромному огорчению, выудил из кармана элегантной жилетки монокль в золотой оправе, который поднес к своему правому глазу. Джорджина знала, что эффект будет одновременно глуповатый и смешной.
Глаз джентльмена действительно увеличился до астрономических размеров и сердито воззрился на нее.
Джорджина смогла выдержать несколько секунд, в течение которых джентльмен неторопливо и тщательно разглядывал ее, а потом она все-таки топнула ногой.
– О, прошу тебя, Берти, убери эту штуку. А то у тебя совершенно дурацкий вид.
Джентльмен позволил моноклю в золотой оправе упасть и глянул на нее с обидой своими блеклыми серыми глазами.
– Твои манеры оставляют желать лучшего, моя дорогая, – заметил он. – Совсем не так принято встречать своего старого доброго друга. Особенно после той турецкий бани, которую ты мне устроила, моя дорогая.
Она ничего не могла возразить на это.
Джорджина действительно его очень унизила, написав в «Газету», что объявление о помолвке сделано без ее ведома и согласия.
С тревогой посмотрев на мужчину, стоящего рядом с ней, Джорджина заметила, что лицо Джека Хемптона стало будто каменной маской, а его губы плотно сжаты.
Поспешно и с унылым чувством Джорджина представила мужчин друг другу. Ни один из них не сделал и движения, чтобы подать руку.
Оба только чуть наклонили головы и были похожи на двух петухов, готовых броситься в бой и насмерть заклевать противника.
– Ты так и не сказал, что ты здесь делаешь, Берти, – напомнила Джорджина, когда молчание стало неловким.
Она хотела, чтобы Джек ушел раньше, чем Берти успеет произнести какие-нибудь слова, разоблачающие ее.
А еще лучше, если бы Берти провалился под землю и исчез, как плохой сон.
– Я прибыл специально по приглашению твоего отца, Джорджина. Должен ли я объяснять и дальше? Он по-прежнему настроен очень решительно, ты это знаешь.
– Мой отец здесь?
Голос Джорджины задрожал, и она едва не потеряла сознание. Она посмотрела умоляюще на Джека, но по его глазам сейчас было невозможно определить, о чем думает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60