— Мне искренне жаль, что вас не оповестили, — дружелюбно улыбнулся Садлер. — Скорее всего решение было принято уже после вашего отлета на Землю. — (Интересно, что бы сказал директор, знай он, что все это тщательно подстроено?) — Я понимаю, что, в некотором роде, путаюсь у ваших работников под ногами, однако они оказывали мне всю возможную помощь, и я не слышал ни одной жалобы. Более того, у нас установились вполне приличные отношения.
Маклорин задумчиво помял свой подбородок. Садлер с трудом оторвал взгляд от крошечной, не больше, чем у ребенка, но при этом — идеальных пропорций кисти.
— Сколько еще вы намерены здесь пробыть?
Да, усмехнулся про себя Садлер, не очень-то он бережет чужое самолюбие.
— Трудно сказать. Область моих исследований имеет довольно неопределенный характер. Следует, вероятно, предупредить вас, что я почти еще не занимался научной стороной деятельности Обсерватории — а ведь она скорее всего и представляет наибольшие трудности. Пока что я ограничивал свои интересы административной и техническими службами.
Новость явно не обрадовала Маклорина; сейчас он был похож на крошечный вулкан, готовый к извержению; предотвратить катастрофу можно было только одним способом.
Садлер встал, подошел к двери, быстро ее открыл, выглянул наружу и снова закрыл. Этот — намеренно мелодраматичный — спектакль лишил директора дара речи; тем временем Садлер обогнул стол и щелкнул тумблером коммуникатора.
— Вот теперь можно и поговорить, — начал он. — Очень не хотелось, но деваться, похоже, некуда. Скорее всего вы таких штук еще не встречали.
Ошеломленный, никогда прежде не сталкивавшийся с подобной наглостью директор увидел перед собой белую, совершенно чистую пластиковую карточку. Неожиданно на ней появились — чтобы тут же снова исчезнуть — фотография Садлера и короткий печатный текст.
— А откуда она взялась, — спросил он, немного придя в себя, — эта самая Планетарная разведка? Никогда о такой не слыхал.
— Так и должно быть. — Белая карточка спряталась в кармане Садлера. — Организация у нас довольно молодая, и она совсем не рвется на первые страницы газет. Как ни печально, сотрудники Обсерватории сильно заблуждаются относительно смысла моей работы. Говоря откровенно, мне безразлична эффективность вашей организации, и я полностью согласен с тем, что бессмысленно расписывать научные исследования по графам приход-расход. Но легенда получилась хорошая — или вам так не кажется?
— Продолжайте. — В голосе Маклорина звучало опасное, ледяное спокойствие.
Сцена начинала доставлять Садлеру удовольствие, неприлично выходящее за рамки удовлетворения успешно выполненным служебным долгом. Нет, нельзя позволять себе упиваться властью…
— Я ищу шпиона. — По его голосу можно было подумать, что речь идет о чем-то совершенно будничном, заурядном.
— Вы что — серьезно? Мы же в двадцать втором столетии!
— Я говорю абсолютно серьезно. Не стоит, вероятно, и добавлять, что вы не должны сообщать об этой беседе никому, даже Уагнэлу.
— Чтобы кто-то из наших сотрудников занимался шпионажем? — презрительно фыркнул Маклорин. — Даже подумать об этом смешно.
— Об этом всегда смешно подумать, — терпеливо объяснил Садлер. — Что ничуть не меняет положения.
— А если на секунду предположить, что ваши обвинения имеют под собой хоть какую-нибудь основу — у вас есть догадки, кто же это такой?
— Если бы и были, на этой стадии я не мог бы вам ничего сказать. Однако постараюсь быть предельно откровенным. Мы не уверены, что шпион — кто-то из ваших сотрудников; в пользу этого говорит некий туманный намек, подхваченный одним из наших агентов — но никак не более. Однако наличие утечки информации где-то на Луне несомненно, и я расследую данный конкретный вариант. Теперь вам понятно, почему я выспрашиваю всех с такой дотошностью — стараюсь не выбиваться из роли, и только. К этой роли все уже привыкли, а потому остается надеяться, что и таинственный мистер Икс — если он, конечно же, существует — тоже принимает ее за чистую монету. Кстати сказать, именно поэтому мне и хочется знать, кто на меня жаловался. Такие скорее всего нашлись.
Маклорин начал издавать негодующие звуки — но тут же капитулировал:
— Если верить Дженкинсу — это который со склада, — вы отнимаете у него слишком много времени.
— Весьма, весьма любопытно, — удивленно протянул Садлер; Дженкинс заведовал складом и никогда не состоял в списке подозреваемых. — Правду говоря, именно там я провел очень мало времени — достаточно, чтобы не ставить легенду под подозрение, но никак не более. К мистеру Дженкинсу придется присмотреться.
— Все это как-то очень неожиданно, — задумчиво сказал Маклорин. — Но если и предположить, что кто-то из наших передает сведения Федерации, я не совсем понимаю, как они могут это сделать. Разве что ваш шпион — один из связистов.
— Да, — согласился Садлер, — это и есть главный вопрос.
Ему хотелось обсудить с директором именно такие, самые общие черты проблемы — возможно, удастся узнать что-либо новое. Садлер прекрасно понимал трудность и масштаб порученного ему задания. Он никак не мог считать себя настоящим контрразведчиком, оставалось только утешаться, что гипотетический противник находится в аналогичном положении. Последний представитель экзотического — и, во все времена, малочисленного — племени профессиональных шпионов умер скорее всего сотню с лишним лет назад.
— Кстати сказать, — заметил Маклорин с деланной и не очень убедительной улыбкой, — а почему вы так уверены, что я — не шпион?
— А я и не уверен, — утешил его Садлер. — Полная уверенность — недопустимая для контрразведки роскошь. Но мы изо всех сил стараемся обеспечить максимально возможную уверенность. Надеюсь, вас не слишком тревожили на Земле?
В первую секунду Маклорин ничего не понял — но тут же взорвался возмущением:
— Так вы что — следите за мной?
— Это может случиться с любым, — пожал плечами Садлер. — Для утешения попробуйте себе представить, через что прошел я, прежде чем получить эту работу. Которой я к тому же абсолютно не хотел.
— Так что же, в конце концов, вам от меня нужно? — прорычал Маклорин; как ни странно, у этого крошечного человечка был низкий, густой голос (если верить сплетникам — приобретавший в минуты крайнего раздражения пронзительные, визгливые интонации).
— Само собой, я хотел бы, чтобы вы извещали меня обо всем подозрительном. Иногда я буду у вас консультироваться — и всегда с благодарностью выслушаю ваши советы. В остальном старайтесь меня по возможности не замечать и продолжайте относиться ко мне как к досадной неприятности, свалившейся на вашу голову.
— Вот уж это-то, — криво усмехнулся Маклорин, — не составит ровно никаких трудностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52