– Конечно. Переодевайтесь. Тем самым вы избавите меня от необходимости доводить до мистера Силберта содержание нашей беседы, сообщив ему обо всем по радио. Я вернусь с вами на батискаф. Бренда, оставайся здесь.
– Но, любимый, ты не прав. Послушай…
– Я отдаю себе отчет в том, что и зачем делаю. Я с охотой прислушаюсь к твоим советам в тысяче других вопросов, но не в этом.
– Но…
– Никаких «но». Следуйте за мной, мистер Бризнаган.
Бренда замолчала, беспокойно наблюдая, как мужчины скрылись в люке батискафа. Бризнаган думал о том, что она предпримет, так как был уверен, что Бренда не так легко подчинится решению Уэйсанена.
Женщина с волнением наблюдала, как программист появился из люка батискафа и поплыл по направлению к ней. Сквозь иллюминатор она видела, как Уэйсанен, сняв шлем, жестом подзывал ее.
Бризнаган надеялся, что она откажется последовать за мужем. Но Бренда, изредка оглядываясь, поплыла по направлению к сфере, затем, повинуясь жесту Уэйсанена, отцепила якорь и скрылась в люковом отсеке. Аппарат начал подниматься на поверхность; окружавшие его водоросли намотались на лопасти водяных двигателей. Через мгновение батискаф растворился в темноте.
– В чем дело? – отчетливо прозвучал голос Силберта. Вмонтированные в скафандры радиоприемники работали под водой на небольшом расстоянии. – Куда они уплыли и зачем?
– Ты не слышал, в чем я разговаривал с Уэйсаненом?
– Нет. Я был занят. К тому же сквозь этот шлем звук почти не проходит. Что произошло? Вы поспорили?
– В некотором роде.
Когда Бризнаган по возможности сжато передал напарнику разговор с начальником, Силберт даже присвистнул, да так, что сам испугался резонанса, разнесшегося в пределах шлема.
– Да, есть над чем призадуматься. На заметку, дружище, – у нас серьезные неприятности. Надеюсь, ты и сам это понимаешь.
– Не думаю. Миссис Уэйсанен не разделяет мнения мужа, и, поскольку он и сам несколько напуган, он, безусловно, даст себя отговорить.
– Не важно, насколько Уэйсанен серьезен в своем намерении. Дело совсем в другом. Батискаф уже скрылся из вида, а без ориентиров навигация осуществляется исключительно при помощи эхолокаторов. Вернутся к ядру они без труда, но как отыщут нас?
– Разве мы находимся не прямо под шлюзом и орбитальной станцией? Ведь мы погружались перпендикулярно вниз.
– Я не был бы так уверен. Как я уже говорил, нельзя забывать о течениях. Меня немало бы удивило, если бы нам действительно удалось опуститься перпендикулярно. Более того, я был бы самым изумленным человеком на орбите Луны. В этом комке грязи двадцать миллионов квадратных футов. Даже если мы включим сигнальные огни, нас невозможно разглядеть в радиусе более двухсот метров. Следовательно, если мне не изменяет знание арифметики, им предстоит обследовать двести участков по четыреста метров. Конечно, есть шанс, что они нас все-таки отыщут, но вряд ли нам удастся избежать недельного пребывания в состоянии невесомости. Сев в батискаф, этот ненормальный избавился от нас раз и навсегда.
– Я бы не сказал, что он ненормальный, – заметил Бризнаган.
– А как еще назвать человека, способного бросить двух людей в невесомости и без пищи из-за нелепого опасения, что те выболтают средствам массовой информации его планы?
– Он всего лишь вышел из себя. Уверен, он до сих пор не осознал, что перешел Рубикон. Не забывай, Берт, в какой они ситуации. У меня есть несколько женатых приятелей, и я помню, что с ними творилось, пока они ждали появления на свет ребенка. Им просто повезло, что на них не лежала ответственность за кого-либо еще, так как все они были немного не в себе.
– Ты самый терпеливый и воспитанный человек, какого мне доводилось встречать в своей жизни, но только что убедил меня, что даже такие выдающиеся качества иногда доставляют неприятности. По мне, так этот парень буйно помешанный. И если мы не выпутаемся из истории, в которую он нас втянул, то сойдем с ума либо с нами случится нечто гораздо худшее – мы отдадим богу душу.
– Может быть, оценив ситуацию, он поднимется на станцию и позовет на помощь?
– Может быть, некоторые страдают от избытка оптимизма? Он никогда не поднимется на станцию.
– Почему?
– Потому что единственная лазерная трубка, за исключением оставшихся на станции, без которой невозможно вызвать сеть, сейчас находится в моем вещмешке. И после этого ты станешь утверждать, что Уэйсанен не помешанный? Он должен был подумать о том, как станет возвращаться на станцию, и как-нибудь попросить у меня сигнальную трубку.
– Возможно, он не собирался всерьез оставлять нас здесь.
– Не важно, каковы его намерения, но хотел бы я посмотреть, как он прибежит, поджав хвост, если, конечно найдет нас. А поскольку ему это вряд ли удастся, то нам надо самим выпутываться из создавшейся ситуации.
– Но как?
– Плыть! Что еще нам остается делать!
– Но как мы будем ориентироваться? Отплыв от ядра, мы окажемся в полнейшей темноте, а мощности прожекторов недостаточно, чтобы вывести нас на поверхность.
– Я знаю. Не волнуйся. Может, я и не умею плавать по прямой, но на поверхность выведу. А теперь вперед, пять миль – не ближний свет.
С этими словами Силберт стал удаляться от светящегося ядра, и Бризнаган последовал за ним. Ему не улыбалась перспектива остаться на неопределенный срок в условиях отсутствия гравитации, да еще и в кромешной тьме. Уже в батискафе они подверглись изрядному воздействию невесомости.
Свечение постепенно затухало за спинами космонавтов, и прежде чем видимость окончательно пропала, Силберт остановился.
– Отлично. Теперь включи свои прожекторы. Я сделаю то же самое. Встань ко мне поближе и смотри.
Проделав какие-то манипуляции с воздушными клапанами скафандра, он извлек наружу пузырек воздуха приблизительно двух футов в диаметре.
– Думаю, ты обратил внимание, что отработанный газ из электролизаторов постоянно выделяется наружу, чтобы не препятствовать подаче кислорода, и что пузырьки поднимались наверх, даже когда мы находились на самом дне.
Конечно, Бризнаган не заметил ничего подобно, так как не привык уделять внимание дальнейшей судьбе выдыхаемого им воздуха, и теперь внимательно запоминал все, что ему говорил напарник.
– На такой глубине не приходится говорить об архимедовой силе, следовательно, все дело в том, что течения, берущие свое начало у нагретой солнцем изоляционной пленки, продолжают свое движение вплоть до самого ядра. Так что нам остается лишь не терять пузырек из вида, и он приведет нас прямо на поверхность.
– Но если циркуляция воды постоянна, почему бы просто не отдаться на волю течения?
– На то есть две причины. Во-первых, течения очень медленны, и, судя по скорости циркуляции воды у поверхности, если мы не будем сами продвигаться, нам потребуется более суток, чтобы выбраться наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83