И не смей хихикать! - резко добавил он, едва не запутавшись в подоле многослойного платья.
- Не задирай юбку, это неприлично, - заметил Рафик. - Если ты будешь ходить маленькими шажками, как настоящая леди, то не будешь все время наступать на подол. О, дядя Хафиз!.. Благодушие твоей улыбки озаряет этот сад ярче, чем летнее солнце!
- Есть ли радость большая, чем наслаждение обществом возлюбленных родственников, - ответил Хафиз, - возлюбленных родственников и, хм… - он взглянул на веснушчатое лицо Гилла и его огненно-рыжую бороду, - родственников и друзей, - с явным трудом закончил он. - Надеюсь, у тебя было время и возможность переговорить со своей семьей и партнером, дорогой мой племянник? Ничто не нарушало твоего уединения?
- Мы принимаем твое предложение, - ответил Рафик. - Зарегистрируй новый маяк, продай наши акции и..
Он кивнул в сторону Акорны, которая весело щебетала, рассказывая Гиллу о новых долях, которые она узнала - таких, как три к двум или шесть к четырем.
- Отлично! - теперь дядя Хафиз и вправду сиял. - Я знал, дорогой мой мальчик, чтобы поступишь разумно. Мы с тобой так похожи, ты и я… Если бы и твой кузен Тафа мог так же удачно вести дела!
Похоже, Рафика несколько удивило сравнение с дядиным наследником.
- Кстати, а где Тафа?
Улыбка исчезла с лица Хафиза.
- Я послал его на южную половину континента: Юката Батсу достаточно долго правил ею, и мне казалось, что Тафа вполне сможет вести там дела.
- И что же случилось?
- Где все остальное, я не знаю, - ответил Хафиз, - но уши его Юката Батсу мне прислал.
Он вздохнул:
- У Тафы никогда не было нужной хватки. Я должен был знать, беря в жены его мать, что у нее не хватит мозгов, чтобы подарить мне действительно достойного наследника. Она все только болтала и болтала, да еще все время жаловалась мне на то, что могла сделать карьеру, танцуя топлесс на станции “Орбитальный Гриль” или в “Доме Свиданий”.Только и говорила, что о себе и о своих чертовых сиськах! Я ей говорил: Ясмина, при нулевой гравитации у любой женщины грудь не хуже, ты ничего особенного из себя не представляла, и тебе повезло, что нашелся хороший человек, который увез тебя оттуда. Но разве эта женщина меня слушала?.. - Хафиз вздохнул, но тут же снова просиял: - Однако же я еще не так стар, чтобы не предпринять вторую попытку. И теперь, когда я нашел женщину, чей интеллект соответствует моему... - он перевел взгляд на Акорну. - Кстати, ты разве не возражаешь против того, чтобы она держалась за руки с этим псом-неверным?
- Она ведь всего-навсего маленькая девочка, - напряженным голосом ответил Рафик.
- Но это ненадолго, - возразил Хафиз. - Они растут гораздо быстрее, чем ты думаешь.
Из-под многослойной вуали, скрывавшей лицо Калума, донесся странный звук, словно бы он поперхнулся. Хафиз был удивлен.
- Что с твоей старшей женой? Ей нехорошо?
- Она страдает нервными припадками, - хватая Калума за руку и оттаскивая его от Хафиза, ответил Рафик.
- Весьма печально, - проговорил Хафиз. - Когда успокоишь своих женщин, Рафик, зайди ко мне, и мы скрепим наше соглашение клятвой на Трех Книгах.
Он направился прочь, бормоча себе под нос: “Уродливая, припадочная, с большими ногами и такими волосатыми руками! Ничего странного, что он не хочет расставаться со второй… но с кораблем и деньгами на руках он легко купит себе другую жену.
- И что это с тобой случилось? - шепотом спросил Рафик, когда Хафиз зашел домой.
- “Они растут гораздо быстрее, чем ты думаешь”, - процитировал Калум. - Если бы он только знал, насколько быстро! Да он бы никогда не поверил, что два года назад, когда мы нашли Акорну, она была еще младенцем!
- Давай-ка не будем ему говорить об этом, - предложил Рафик. - Вся наша сделка основана на взаимном доверии, а, если я скажу ему, насколько быстро растет Акорна, он сочтет меня ужаснейшим лжецом. Кроме того, она здесь пробудет не так долго, чтобы он смог это заметить сам.
- Но ведь это же правда! - возразил Калум.
- Правда, - ответил Рафик, - в данном случае имеет мало общего с правдоподобием.
Гилл продолжал развлекать Акорну в саду, в то время как Рафик и Калум направились в кабинет Хафиза. Тот сидел за полукруглым полированным столом с обычными пультами и контрольными панелями; впрочем, приглядевшись, Калум понял, что не знает назначения некоторых из них. Все было расположено и встроено так, чтобы не нарушать гармоничных плавных линий стола. Удивляло то, что среди всего этого новейшего оборудования лежали две древние книги - в твердых обложках, заключавших в себе сшитые вместе листы бумаги: устаревшие и неудобные шестигранные хранилища данных.
- Вам нравится мой стол? - любезно обратился дядя Хафиз к Калуму. - Он вырезан из цельного ствола “пурпурного сердца”… одного из последних огромных стволов этих деревьев на Танкке-III.
- Моя жена предпочитает не вести разговоров с другими мужчинами, - жестко проговорил Рафик.
“Он нас вычислил, - с отчаяньем подумал Калум. - Он знает, что я не женщина. О, этот Рафик с его дурацкими играми, будь они прокляты!.”
- Но, дорогой мой мальчик, - возразил Хафиз, - конечно, в такой семье, как наша, где все так близки между собой, а вскоре станут еще ближе благодаря обмену женами, даже такой нео-хаддит, как ты, мог бы расстаться с частью этих нелепых… о, ладно, ладно. Я вовсе не собирался оскорблять твою… религию, - последнее слово он произнес с тенью отвращения, как человек, который приказывает слугам выкинуть прочь падаль, которую затащила в дом, да так и не доела кошка.
- Рафик нахмурился и весьма убедительно, по мнению Калума, изобразил человека, которого смертельно оскорбили и который с трудом удерживается от резкого ответа.
- Твой корабль, - продолжал дядя Хафиз, - теперь зарегистрирован как “Ухуру”; порт приписки - Кездет.
- А почему Кездет?
- Именно такой была первоначальная регистрация маяка, который вам удалось достать. Уничтожить все следы предшествующей истории этого маяка, в принципе, можно, но это крайне дорогостоящее удовольствие. Полагаю, вполне достаточно того, что можно получить электронные данные о трех перепродажах корабля. На корпус корабля уже нанесено соответствующее название; также произведены некоторые… скажем так, косметические изменения.
Калум поперхнулся.
- Все негодяи в Галактике регистрируются на Кездете, - возмутился Рафик. - Это известное логово воров, отщепенцев, лжецов и прочего отребья!
Брови дяди Хафиза поползли вверх:
- Дорогой мой мальчик! У моего скромного личного флота тоже регистрация на Кездете!
- Вот именно, - пробормотал Калум, но так тихо, что Хафиз его не услышал. Он ткнул Рафика в бок локтем, прикрытым белой многослойной тканью, надеясь, что это напомнит его товарищу о том, что с регистрацией на Кездете у них может возникнуть еще одна проблема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
- Не задирай юбку, это неприлично, - заметил Рафик. - Если ты будешь ходить маленькими шажками, как настоящая леди, то не будешь все время наступать на подол. О, дядя Хафиз!.. Благодушие твоей улыбки озаряет этот сад ярче, чем летнее солнце!
- Есть ли радость большая, чем наслаждение обществом возлюбленных родственников, - ответил Хафиз, - возлюбленных родственников и, хм… - он взглянул на веснушчатое лицо Гилла и его огненно-рыжую бороду, - родственников и друзей, - с явным трудом закончил он. - Надеюсь, у тебя было время и возможность переговорить со своей семьей и партнером, дорогой мой племянник? Ничто не нарушало твоего уединения?
- Мы принимаем твое предложение, - ответил Рафик. - Зарегистрируй новый маяк, продай наши акции и..
Он кивнул в сторону Акорны, которая весело щебетала, рассказывая Гиллу о новых долях, которые она узнала - таких, как три к двум или шесть к четырем.
- Отлично! - теперь дядя Хафиз и вправду сиял. - Я знал, дорогой мой мальчик, чтобы поступишь разумно. Мы с тобой так похожи, ты и я… Если бы и твой кузен Тафа мог так же удачно вести дела!
Похоже, Рафика несколько удивило сравнение с дядиным наследником.
- Кстати, а где Тафа?
Улыбка исчезла с лица Хафиза.
- Я послал его на южную половину континента: Юката Батсу достаточно долго правил ею, и мне казалось, что Тафа вполне сможет вести там дела.
- И что же случилось?
- Где все остальное, я не знаю, - ответил Хафиз, - но уши его Юката Батсу мне прислал.
Он вздохнул:
- У Тафы никогда не было нужной хватки. Я должен был знать, беря в жены его мать, что у нее не хватит мозгов, чтобы подарить мне действительно достойного наследника. Она все только болтала и болтала, да еще все время жаловалась мне на то, что могла сделать карьеру, танцуя топлесс на станции “Орбитальный Гриль” или в “Доме Свиданий”.Только и говорила, что о себе и о своих чертовых сиськах! Я ей говорил: Ясмина, при нулевой гравитации у любой женщины грудь не хуже, ты ничего особенного из себя не представляла, и тебе повезло, что нашелся хороший человек, который увез тебя оттуда. Но разве эта женщина меня слушала?.. - Хафиз вздохнул, но тут же снова просиял: - Однако же я еще не так стар, чтобы не предпринять вторую попытку. И теперь, когда я нашел женщину, чей интеллект соответствует моему... - он перевел взгляд на Акорну. - Кстати, ты разве не возражаешь против того, чтобы она держалась за руки с этим псом-неверным?
- Она ведь всего-навсего маленькая девочка, - напряженным голосом ответил Рафик.
- Но это ненадолго, - возразил Хафиз. - Они растут гораздо быстрее, чем ты думаешь.
Из-под многослойной вуали, скрывавшей лицо Калума, донесся странный звук, словно бы он поперхнулся. Хафиз был удивлен.
- Что с твоей старшей женой? Ей нехорошо?
- Она страдает нервными припадками, - хватая Калума за руку и оттаскивая его от Хафиза, ответил Рафик.
- Весьма печально, - проговорил Хафиз. - Когда успокоишь своих женщин, Рафик, зайди ко мне, и мы скрепим наше соглашение клятвой на Трех Книгах.
Он направился прочь, бормоча себе под нос: “Уродливая, припадочная, с большими ногами и такими волосатыми руками! Ничего странного, что он не хочет расставаться со второй… но с кораблем и деньгами на руках он легко купит себе другую жену.
- И что это с тобой случилось? - шепотом спросил Рафик, когда Хафиз зашел домой.
- “Они растут гораздо быстрее, чем ты думаешь”, - процитировал Калум. - Если бы он только знал, насколько быстро! Да он бы никогда не поверил, что два года назад, когда мы нашли Акорну, она была еще младенцем!
- Давай-ка не будем ему говорить об этом, - предложил Рафик. - Вся наша сделка основана на взаимном доверии, а, если я скажу ему, насколько быстро растет Акорна, он сочтет меня ужаснейшим лжецом. Кроме того, она здесь пробудет не так долго, чтобы он смог это заметить сам.
- Но ведь это же правда! - возразил Калум.
- Правда, - ответил Рафик, - в данном случае имеет мало общего с правдоподобием.
Гилл продолжал развлекать Акорну в саду, в то время как Рафик и Калум направились в кабинет Хафиза. Тот сидел за полукруглым полированным столом с обычными пультами и контрольными панелями; впрочем, приглядевшись, Калум понял, что не знает назначения некоторых из них. Все было расположено и встроено так, чтобы не нарушать гармоничных плавных линий стола. Удивляло то, что среди всего этого новейшего оборудования лежали две древние книги - в твердых обложках, заключавших в себе сшитые вместе листы бумаги: устаревшие и неудобные шестигранные хранилища данных.
- Вам нравится мой стол? - любезно обратился дядя Хафиз к Калуму. - Он вырезан из цельного ствола “пурпурного сердца”… одного из последних огромных стволов этих деревьев на Танкке-III.
- Моя жена предпочитает не вести разговоров с другими мужчинами, - жестко проговорил Рафик.
“Он нас вычислил, - с отчаяньем подумал Калум. - Он знает, что я не женщина. О, этот Рафик с его дурацкими играми, будь они прокляты!.”
- Но, дорогой мой мальчик, - возразил Хафиз, - конечно, в такой семье, как наша, где все так близки между собой, а вскоре станут еще ближе благодаря обмену женами, даже такой нео-хаддит, как ты, мог бы расстаться с частью этих нелепых… о, ладно, ладно. Я вовсе не собирался оскорблять твою… религию, - последнее слово он произнес с тенью отвращения, как человек, который приказывает слугам выкинуть прочь падаль, которую затащила в дом, да так и не доела кошка.
- Рафик нахмурился и весьма убедительно, по мнению Калума, изобразил человека, которого смертельно оскорбили и который с трудом удерживается от резкого ответа.
- Твой корабль, - продолжал дядя Хафиз, - теперь зарегистрирован как “Ухуру”; порт приписки - Кездет.
- А почему Кездет?
- Именно такой была первоначальная регистрация маяка, который вам удалось достать. Уничтожить все следы предшествующей истории этого маяка, в принципе, можно, но это крайне дорогостоящее удовольствие. Полагаю, вполне достаточно того, что можно получить электронные данные о трех перепродажах корабля. На корпус корабля уже нанесено соответствующее название; также произведены некоторые… скажем так, косметические изменения.
Калум поперхнулся.
- Все негодяи в Галактике регистрируются на Кездете, - возмутился Рафик. - Это известное логово воров, отщепенцев, лжецов и прочего отребья!
Брови дяди Хафиза поползли вверх:
- Дорогой мой мальчик! У моего скромного личного флота тоже регистрация на Кездете!
- Вот именно, - пробормотал Калум, но так тихо, что Хафиз его не услышал. Он ткнул Рафика в бок локтем, прикрытым белой многослойной тканью, надеясь, что это напомнит его товарищу о том, что с регистрацией на Кездете у них может возникнуть еще одна проблема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90