.. Своды храма обрушились, погребая под обломками всех, кто был внутри. Существует старинная легенда, что каждый год в тот день, когда в храме погибли защитники города и невинные горожане, по стенам церкви течет кровь...
- Ой! - вскрикнула Фиделина, хватая меня за руку. Ее ладонь, потная от волнения, чуть дрожала. - Неужели правда?
- Не знаю, - ответил я. - Я же говорю, легенда, я ее слышал от экскурсовода. Но люди на самом деле погибли здесь, об этом даже летопись писала... Слушайте дальше. Когда литовцев прогнали русские войска, церковь была восстановлена. Но и после этого случая она несколько раз горела, но уже не от нашествия врагов, а от пожаров, которые часто опустошали Староволжск. Самые страшные пожары случились в 1674 и 1763 годах. Пожар 1763 года вошел в историю как Великий Пожар, сгорел почти весь Староволжск. Белая Троица пострадала и в 1941 году, во время Отечественной войны. Видите, какая бурная история у этой небольшой церквушки. А ты, Делинка, говоришь, что в Камагуэе церкви красивее...
- Но они на самом деле красивые, - тихо возразила Фиделина. - Ты же не видел... правда...
Она стояла напротив, опустив глаза. И я понял, что невольно задел Фиделину за живое, и она не знает, что ей делать. С одной стороны, ей очень хочется поспорить со мной, отстоять свою точку зрения, доказать мне, что в ее родном городе Камагуэе церкви более красивые, чем у нас в Староволжске. И это для Фиделины было бы естественно - она же приехала с Кубы. Куба была родиной Фиделины, и все, что осталось там, было ей очень дорого. И она хотела спорить со мной, доказывать мне свою правоту. И в тоже время Фиделина боялась невзначай обидеть меня. Она чувствовала, что история, которую я рассказал - это часть истории моей страны, России, страны, в которой она, Фиделина, оказалась благодаря случайному стечению обстоятельств. Не будь она дочерью кубинского военного, ее отца не отправили в советскую военную академию, и она никогда не увидела бы Староволжск. Не познакомилась бы со мной...
Фиделина не просто жила в России, в Староволжске, не просто дружила со мной - она еще пыталась понять, насколько это было возможно, эту неведомую страну, историю ее народа. Фиделина внимательно слушала меня, когда я рассказывал ей о русской истории. Она слушала, не перебивая, мои рассказы об истории Древней Руси, о монголо-татарском нашествии, о борьбе с иноземными поработителями.
И однажды, примерно за месяц до того, как навсегда уехать навсегда, сказала мне? "Наверное, ты будешь историком. Ты очень много знаешь по истории своей страны". Ты ошиблась, милая Фиделинка. Я не стал историком, я закончил совсем другой факультет. Но историю люблю до сих пор...
- У Камагуэя, - сказал я, - более спокойная история. Враги не превращали твой город в руины...
Фиделина ничего не ответила - наверное, согласилась со мной. Молчала и Марисель. Обе девочки задумчиво смотрели на белокаменный храм, самый древний в Староволжске. Я не знал, о чем они думали в этот миг. Может быть, пытались понять, почему русские люди предпочли умереть, но не покориться врагу. Или они думали о тех безымянных русских мастерах, которые строили и воссоздавали из руин этот храм, вкладывая в мертвый камень тепло своих рук и любовь своих сердец. Или перед их взором вставали картины лютого побоища, которое произошло на этих заросших полевыми травами улочках Заречной слободы.
Я не знал, о чем думали Марисель и Фиделина, стоя перед древними стенами белокаменного русского храма. Не знал, о чем думала Марисель...
А она, наверное, уже знала, что пройдет совсем немного времени - и мы расстанемся.
Расстанемся навсегда...
III
Перед осенними каникулами погода установилась на редкость теплая.
Затянувшееся "бабье лето", казалось, не хотело уступать место промозглой осени. По-летнему теплое солнце весело лилось на землю с безоблачного бирюзового неба. И хотя листва с деревьев облетела еще в начале октября, обманутая долгим теплом травка кое-где зазеленела вновь.
Я изнывал на переполненной остановке, ожидая прихода трамвая. Однако трамвая сегодня явно не спешили развозить утренних пассажиров. И я решил, что не пойду на первый урок, все равно опоздаю, а раз не пошел на первый урок, то и на второй с третьим идти и вовсе необязательно. А лучше плюнуть на духоту пыльных классов и побродить по тихим улочкам Старого Города. По переулкам, каждый из которых хранит ему одному известную тайну - дорогу в Сказку...
Но моему заветному желанию не суждено было сбыться. На соседней остановке уже вырисовывались угрюмые очертания запаздывающего трамвая. А из своего подъезда вышла Фиделина. Что меня удивило: Фиделина была примерной ученицей, отличалась пунктуальностью и никогда не опаздывала на уроки. А о прогулах можно вообще не упоминать... И если Фиделина опаздывала, значит, мир перевернулся. Или случилось нечто экстраординарное...
- Ты знаешь, - тихо сказала Фиделина, подходя ко мне, - Марисель уезжает.
- Как уезжает? - спросил я, сраженный неожиданной вестью. - Серьезно?
- Конечно. Зачем мне врать?
- А когда?
- Завтра. То есть из города уже сегодня, - едва слышно ответила Фиделина.
- Но она говорила, что уедет только следующим летом, - глухо сказал я.
- Так получилось, - вздохнула Фиделина. - Обстоятельства изменились, совсем по-взрослому добавила она.
- И что теперь будет? - спросил я, в глубине души надеясь, что Фиделина сможет найти ответ на мой нелепый вопрос.
- Не знаю... Но Марисель просила меня сказать тебе прийти сегодня к трем дня к Старому мосту, - одним духом выпалила Фиделина. Ее тихий голос звучал очень печально. - Она очень просила тебя прийти. Ты придешь?
Я почувствовал, что мне хочется куда-то спрятаться. Исчезнуть... Чтобы меня никто не видел и не слышал. Чтобы никто не смог меня найти...
Спрятаться и сидеть в укрытии долго-долго, ни о чем не думая, никого не желая видеть. Со мной всегда было так, когда кто-то уезжал из "иностранного двора". Даже если уезжали те, с кем я почти не общался. Я ходил в "иностранный двор" вот уже два года, но никак не мог привыкнуть к тому, что дружба может когда-то кончиться. Что наступит миг, когда друзья уедут.
За эти два года уехало много тех, кого я мог назвать своими друзьями...
И вот теперь уезжает Марисель. Уезжает раньше срока...
Фиделина, видимо, поняла меня, потому что сказала:
- Что же делать... Я ведь тоже... Уеду когда-нибудь...
- Когда? - вырвалось у меня. Я испугался, что она ответит: "тоже сегодня".
Однако она сказала:
- Еще не скоро. Через полтора года, - она тяжело вздохнула. И вдруг взяла меня за руку. - Но ведь мы все равно останемся друзьями?
Я поднял глаза и увидел ее взгляд. Грустный взгляд больших черных глаз. И понял, что проваливаюсь в глубокую пропасть, со дна которой мне уже никогда самостоятельно не подняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32