Друзья с недоверчивым изумлением смотрели на него.
– Этот ученик – Ронис Ворансон, – добавил Огэст. – И, поскольку Рон все время прибывания в нашем цехе славно трудился и изучил почти все секреты ремесла художника, наш совет постановил присвоить Ронису Ворансону звание подмастерье-чеканщик. С тем условием, конечно, что на новом месте он будет продолжать прилежно заниматься, чтобы оправдать присвоенное ему досрочно звание.
Зал взорвался аплодисментами. Рона хлопали по спине, поздравляли, желали удачи. Его захлестнули радость и страх новизны. Сердцу, казалось, стало тесно в груди, и Рон прерывисто вздохнул. Глаза его сияли. Но вслед за этим он почувствовал смущение, так как понимал, насколько он пока еще далек от нашивки подмастерья, которую ему прикрепил на грудь мастер Джарвис. Рон не любил благотворительности, и пообещал себе, что в ближайшем будущем он это положение исправит.
* * *
– Нет, где это видано – подмастерье в двенадцать лет!
– В двенадцать с половиной, – поправил Тима Рон.
– Ах ты, проходимец! – возмущенно говорил Пек.
Они с Катиленом присоединились к прощальной вечеринке, устроенной Роном и его друзьями из цеха художников. Действо происходило в их комнате.
– Итак, вместо того, чтобы гулять с друзьями, – Пек ударил себя кулаком в грудь, – вместо того, чтобы гулять с друзьями, он треплется со всякими волщебниками!
– Да, что-что, а трепаться не во-время он умеет, – проворчал Канди.
Художники прыснули, вспоминая первый день Рона в цехе. Когда стемнело, Рон проводил друзей до лесной тропинки.
– Да, не сидится тебе на месте, – вздохнул Катилен. – Слушай, Роне, – Пек остановился и повернулся к другу. – Когда бы тебе ни понадобилась помощь, ведь маги тоже иногда в ней нуждаются, ты всегда можешь расчитывать на меня.
– И на меня. – просто добавил Катилен.
– Спасибо. – прошептал Рон, провожая взглядом друзей, скрывшихся за поворотом тропинки.
* * *
Прошло почти три года с тех пор, как Рон в первый и последний раз видел Андикрон. Процессия из цеха выехала за день до ярмарки, с утра, но не раньше одиннадцати: неторопливые мастера копались долго. По пути нагнали вереницу повозок из других цехов. Рон уж совсем неожиданно встретил Ильзара, который ехал на ярмарку с женой и семилетней дочкой отдохнуть и развлечься. Во время остановки Рона пригласили в их повозку, и он с удовольствием присоединился к путешественникам, оставив Колиера со своей частью вещей на продажу (а она была немалой, Рон прихватил из цеха все, что имело хоть какую-то ценность). Слишком долго докучать Ильзару он не стал, и вскоре, отведав домашних пирожков его хозяйки, вернулся к себе.
Повозки тащились много медленней саней, и минуло целых пять часов, прежде, чем они въехали в предместья. Здесь экипажей было намного больше. Ехали крестьяне и ремесленники, мастера и подмастерья, женщины и дети; ехали покупать и продавать, работать и развлекаться, и все они, как и художники стремились занять места (по возможности, лучшие) в гостинице.
Было уже почти семь, и уже смеркалось, когда маленький караван, пробившись сквозь сутолоку, въехал через главные ворота в шумный и бурлящий Андикрон. После трех лет прибывания в глуши на Рона обрушилось море разнообразных звуков. Он, конечно бывал в Трис-Броке и Аулэйносе, но в первом он почти всегда сидел в мастерской, а во втором в те дни не было ярмарки.
В отличии от Трис-Брока, вынужденного защищаться от полисов и племен, городские стены Андикрона, как и Аулэйноса не стесняли роста города. Улицы были просторны, было много аллей и большой парк недалеко от центра. Почти все улицы были вымощены и чисты – в городе была канализация, а за грязь перед домом команы немедленно брали штраф с его владельца, причем половину денег они оставляли себе, что, конечно подхлестывало их рвение.
Только к вечеру все утряслось с гостиницей, товар частично выгрузили, а у повозок остались несколько подмастерьев – охранять.
За ужином Джарвис подозвал Рона и сказал ему:
– Пока я не забыл. Чтобы ты у меня послезавтра из гостиницы ни ногой! А то придут за тобой – поди, объясни им, где тебя искать!
– Я не попаду на ярмарку? – его лицо было таким разочарованным и страдальческим, что мастер смягчился. Расхохотавшись, он сказал:
– Ну, ладно, так уж и быть. До десяти часов погуляй, но потом чтобы вернулся, а то уши надеру! Рон не осмелился больше беспокоить мастера вопросами, но, вернувшись к своему столику, изложил ситуацию Колиеру, присовокупив:
– И когда же мне теперь торговать?
– Проклятье, как же мы об этом раньше не подумали!
Впрочем, Колиер не растерялся, и когда Рон ложился спать в верхней комнатушке подмастерьев, примчался с радостными вестями:
– Порядок, я договорился с ребятами, они меня подменят. Продадим твое барахло завтра. Только, чур, шестая часть – мне.
Рон охотно пообещал, но попросил объяснить подробнее.
– Мы, подмастерья, – начал Колиер, – должны завтра на площади и на главных улицах устанавливать наши прилавки, выкладывать часть товара, и, конечно, сторожить. Я вызвался сторожить ночью, а завтра меня подменит другой. Ярмарка, само собой, начинается послезавтра, но и накануне можно помаленьку торговать, на боковых улочках. Выручка будет, понятно, меньше, но не намного. Многие из тех, у кого дел невпроворот на ярмарке, гуляют завтра. Сядем где-нибудь на перекрестке и вмиг все распродадим.
Так и вышло. Ребята воспользовались старым трюком – сели в десяти шагах друг от друга и стали продавать одинаковый товар по разной цене. Покупатель, пройдя мимо дорогой вещи, часто покупает дешевую, чувствуя себя настоящим хитрецом. Продали почти все, а оставшееся Колиер забрал в счет шестой части. Теперь в активе Рона было пятнадцать золотых, два из которых он решил прокутить завтра же.
* * *
Поднялся он рано. Колиер решил сопроводить Рона в его утренней прогулке, а потом завалиться спать – ярмарка длилась три дня, время поторговать еще было. Сперва они остановились у ближайшего лотка с блинчиками и перекусили, запив нашедшимся в соседней лавке соком. Затем, не спеша, направились в сторону центра. К восьми часам ярмарка уже бурлила во-всю.
Рон приобрел себе два комплекта одежды, нарядную рубашку, непромокаемый плащ, а заодно и добротный рюкзак, чтобы все это сложить, ведь в старый мешок с трудом влезали остальные личные вещи Рона.
То и дело лакомясь фруктами и сластями, они стали обходить ювелиров и оружейников. У Рона оставалось лишь несколько серебряных монет, и он приобрел себе кинжал с изумрудом на ручке, хотя Колиер ворчал, что в цехе можно было достать не хуже и в два раза дешевле. Но сам он вдруг задержался у прилавка ювелира и через несколько минут протянул Рону цепочку с рубином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Этот ученик – Ронис Ворансон, – добавил Огэст. – И, поскольку Рон все время прибывания в нашем цехе славно трудился и изучил почти все секреты ремесла художника, наш совет постановил присвоить Ронису Ворансону звание подмастерье-чеканщик. С тем условием, конечно, что на новом месте он будет продолжать прилежно заниматься, чтобы оправдать присвоенное ему досрочно звание.
Зал взорвался аплодисментами. Рона хлопали по спине, поздравляли, желали удачи. Его захлестнули радость и страх новизны. Сердцу, казалось, стало тесно в груди, и Рон прерывисто вздохнул. Глаза его сияли. Но вслед за этим он почувствовал смущение, так как понимал, насколько он пока еще далек от нашивки подмастерья, которую ему прикрепил на грудь мастер Джарвис. Рон не любил благотворительности, и пообещал себе, что в ближайшем будущем он это положение исправит.
* * *
– Нет, где это видано – подмастерье в двенадцать лет!
– В двенадцать с половиной, – поправил Тима Рон.
– Ах ты, проходимец! – возмущенно говорил Пек.
Они с Катиленом присоединились к прощальной вечеринке, устроенной Роном и его друзьями из цеха художников. Действо происходило в их комнате.
– Итак, вместо того, чтобы гулять с друзьями, – Пек ударил себя кулаком в грудь, – вместо того, чтобы гулять с друзьями, он треплется со всякими волщебниками!
– Да, что-что, а трепаться не во-время он умеет, – проворчал Канди.
Художники прыснули, вспоминая первый день Рона в цехе. Когда стемнело, Рон проводил друзей до лесной тропинки.
– Да, не сидится тебе на месте, – вздохнул Катилен. – Слушай, Роне, – Пек остановился и повернулся к другу. – Когда бы тебе ни понадобилась помощь, ведь маги тоже иногда в ней нуждаются, ты всегда можешь расчитывать на меня.
– И на меня. – просто добавил Катилен.
– Спасибо. – прошептал Рон, провожая взглядом друзей, скрывшихся за поворотом тропинки.
* * *
Прошло почти три года с тех пор, как Рон в первый и последний раз видел Андикрон. Процессия из цеха выехала за день до ярмарки, с утра, но не раньше одиннадцати: неторопливые мастера копались долго. По пути нагнали вереницу повозок из других цехов. Рон уж совсем неожиданно встретил Ильзара, который ехал на ярмарку с женой и семилетней дочкой отдохнуть и развлечься. Во время остановки Рона пригласили в их повозку, и он с удовольствием присоединился к путешественникам, оставив Колиера со своей частью вещей на продажу (а она была немалой, Рон прихватил из цеха все, что имело хоть какую-то ценность). Слишком долго докучать Ильзару он не стал, и вскоре, отведав домашних пирожков его хозяйки, вернулся к себе.
Повозки тащились много медленней саней, и минуло целых пять часов, прежде, чем они въехали в предместья. Здесь экипажей было намного больше. Ехали крестьяне и ремесленники, мастера и подмастерья, женщины и дети; ехали покупать и продавать, работать и развлекаться, и все они, как и художники стремились занять места (по возможности, лучшие) в гостинице.
Было уже почти семь, и уже смеркалось, когда маленький караван, пробившись сквозь сутолоку, въехал через главные ворота в шумный и бурлящий Андикрон. После трех лет прибывания в глуши на Рона обрушилось море разнообразных звуков. Он, конечно бывал в Трис-Броке и Аулэйносе, но в первом он почти всегда сидел в мастерской, а во втором в те дни не было ярмарки.
В отличии от Трис-Брока, вынужденного защищаться от полисов и племен, городские стены Андикрона, как и Аулэйноса не стесняли роста города. Улицы были просторны, было много аллей и большой парк недалеко от центра. Почти все улицы были вымощены и чисты – в городе была канализация, а за грязь перед домом команы немедленно брали штраф с его владельца, причем половину денег они оставляли себе, что, конечно подхлестывало их рвение.
Только к вечеру все утряслось с гостиницей, товар частично выгрузили, а у повозок остались несколько подмастерьев – охранять.
За ужином Джарвис подозвал Рона и сказал ему:
– Пока я не забыл. Чтобы ты у меня послезавтра из гостиницы ни ногой! А то придут за тобой – поди, объясни им, где тебя искать!
– Я не попаду на ярмарку? – его лицо было таким разочарованным и страдальческим, что мастер смягчился. Расхохотавшись, он сказал:
– Ну, ладно, так уж и быть. До десяти часов погуляй, но потом чтобы вернулся, а то уши надеру! Рон не осмелился больше беспокоить мастера вопросами, но, вернувшись к своему столику, изложил ситуацию Колиеру, присовокупив:
– И когда же мне теперь торговать?
– Проклятье, как же мы об этом раньше не подумали!
Впрочем, Колиер не растерялся, и когда Рон ложился спать в верхней комнатушке подмастерьев, примчался с радостными вестями:
– Порядок, я договорился с ребятами, они меня подменят. Продадим твое барахло завтра. Только, чур, шестая часть – мне.
Рон охотно пообещал, но попросил объяснить подробнее.
– Мы, подмастерья, – начал Колиер, – должны завтра на площади и на главных улицах устанавливать наши прилавки, выкладывать часть товара, и, конечно, сторожить. Я вызвался сторожить ночью, а завтра меня подменит другой. Ярмарка, само собой, начинается послезавтра, но и накануне можно помаленьку торговать, на боковых улочках. Выручка будет, понятно, меньше, но не намного. Многие из тех, у кого дел невпроворот на ярмарке, гуляют завтра. Сядем где-нибудь на перекрестке и вмиг все распродадим.
Так и вышло. Ребята воспользовались старым трюком – сели в десяти шагах друг от друга и стали продавать одинаковый товар по разной цене. Покупатель, пройдя мимо дорогой вещи, часто покупает дешевую, чувствуя себя настоящим хитрецом. Продали почти все, а оставшееся Колиер забрал в счет шестой части. Теперь в активе Рона было пятнадцать золотых, два из которых он решил прокутить завтра же.
* * *
Поднялся он рано. Колиер решил сопроводить Рона в его утренней прогулке, а потом завалиться спать – ярмарка длилась три дня, время поторговать еще было. Сперва они остановились у ближайшего лотка с блинчиками и перекусили, запив нашедшимся в соседней лавке соком. Затем, не спеша, направились в сторону центра. К восьми часам ярмарка уже бурлила во-всю.
Рон приобрел себе два комплекта одежды, нарядную рубашку, непромокаемый плащ, а заодно и добротный рюкзак, чтобы все это сложить, ведь в старый мешок с трудом влезали остальные личные вещи Рона.
То и дело лакомясь фруктами и сластями, они стали обходить ювелиров и оружейников. У Рона оставалось лишь несколько серебряных монет, и он приобрел себе кинжал с изумрудом на ручке, хотя Колиер ворчал, что в цехе можно было достать не хуже и в два раза дешевле. Но сам он вдруг задержался у прилавка ювелира и через несколько минут протянул Рону цепочку с рубином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87