Маг, реанимирующий Гурфада, был мрачнее самой темной тучи. Он уже отнял свою руку от лба старика и сейчас грустно смотрел на своего коллегу.
— Как он? — спросил тревожно Виктор, не прекращая своего занятия.
— Я чем смог, тем помог. Но он потерял слишком много энергии. Сейчас остается только ждать. Все зависит теперь от самого брата Гурфада. Сумеет он победить смерть, или она окажется сильней его! Третьего не дано.
— Виктор забросил последнюю горсть пепла в сосуд и передал его магу со словами:
— Дело за вами. Запечатайте его и спрячьте. Я побуду с Хранителем.
— Хорошо, я оставляю его с вами, а сам займусь урной, — кивая головой, ответил маг. — Я кого-нибудь пришлю вам в помощь.
Маг взял тяжелый кувшин обеими руками и быстрым шагом направился к выходу. Проворно взбежав по пандусу, он толкнул плечом дверь и скрылся в темном коридоре.
Виктор взял руку Гурфада и сжал ее в своей ладони. Закрыл глаза, и яркий свет ослепил его.
Когда способность видеть к нему вернулась, оказалось, что он стоит в темной комнате. Перед ним находилась приоткрытая дверь, из-за которой в помещение пробивался яркий свет. Самая обычная картина перехода из нашего мира в лучшие места. По крайней мере, многие именно так описывали этот момент.
Виктор подошел к двери и осторожно толкнул ее. Она распахнулась, и свет вновь ослепил его. Виктор прикрыл глаза рукой, чтобы хоть немного ослабить яркость и что-то разглядеть, но это не помогло. Внезапно свет заслонила чья-то фигура, в которой Потомок узнал Хранителя. Гурфад медленно шел к нему, опираясь на свой незаменимый посох. Его длинные волосы колыхались на ветру, играя серебром в ярких лучах. Виктор махнул рукой, и старик ответил ему взмахом своего посоха.
— Ты сделал это! — улыбаясь, сказал Хранитель. — Я горжусь тобой!
— Нет, это сделали мы вместе! К тому же...
— К тому же, — перебил Гурфад, — я знаю, что ты думаешь. Ты считаешь себя виновным в моей смерти. Ты думаешь, что если бы ты не торопил меня и мы дождались бы брата Арната, то все было бы иначе?
— Да...
— Да, — перебил его снова Хранитель, — было бы иначе. Марэманго ускользнул бы из ловушки, а через неделю-две нанес новый удар, который мы не смогли бы ни предугадать, ни отразить. Поэтому ты поступил абсолютно правильно, а я считаю, что струсил, медля у костра.
— Как — в твоей смерти? — наконец дошел до Виктора смысл первых слов Хранителя.
Остальное уже не имело никакого значения, так как было событием свершившимся, поэтому Потомок не стал рассуждать, кто был героем, а кто трусом. Но то, что сказал Хранитель о своей смерти, повергло парня в смятение.
— Виктор, ты уже взрослый человек, — сказал Хранитель, — и должен знать, что смерть — далеко не самое худшее, что может произойти с человеком. И я ухожу со спокойной совестью, зная, что мы выполнили свой долг.
Виктор печально улыбнулся, пытаясь не думать о смерти Гурфада. Но это было невозможно, так как он стоял перед ним еще живой. Хранитель протянул руку, и Виктор сжал ее своей. Гурфад тихо сказал:
— Прощай! Я рад был нашему, жаль недолгому, знакомству. Теперь мне пора.
Хранитель отпустил дрожащую руку Потомка и медленно повернулся. Свет вспыхнул еще ярче, и Виктор зажмурился, упустив на мгновение Хранителя из виду. Открыв глаза, он увидел спину старика, тонущую в свете, который поглощал его целиком. Когда свет его почти растворил и Виктор мог видеть лишь отдельные части тела, старик остановился и снова развернулся к Потомку. Он поднял свободную руку над головой и помахал растроганному парню. Виктор тоже поднял руку, махнул ему на прощание. И Гурфад растаял.
Внезапно все перед Виктором поплыло, стены комнаты задрожали, пол под ним заходил, и дверь медленно закрылась. В помещении стало абсолютно темно. Темно и одиноко.
Виктор открыл глаза. Зрение к нему возвращалось постепенно. Сначала стали вырисовываться общие контуры пещерного зала, в котором он находился. Затем все остальное — статуя Будды, разбросанные тлеющие угли из костра, озеро над запертыми вратами. Хранитель лежал на полу в той же позе, в которой Виктор оставил его. Лицо Гурфада было безмятежным и таким живым, что казалось, он вот-вот откроет глаза и улыбнется Потомку.
Из-за входных дверей послышались крики и какая-то возня. Виктор встрепенулся и, схватив меч, лежащий рядом с ним, бросился вверх по пандусу. В пылу боя и последующих событий он совсем забыл, что в зал легко мог ворваться кто-нибудь из напавших на Храм. А так как из оружия у него остался лишь меч, то следовало хотя бы подобраться поближе и, если понадобится, принять рукопашный бой.
Дверь распахнулась почти перед его носом. Он замер и приготовился к прыжку вперед.
— Эй, эй, спокойно! — услышал он знакомый голос — Виктор, это я!
На пороге с автоматом в руках стоял Илья. За ним виднелись еще несколько человек с оружием. Это были выжившие из его команды люди. Лицо Логинова было перепачкано чем-то черным, а одежда местами была в грязи и кое-где порвана. Одна штанина брюк замазана кровью, а на шее виднелась неглубокая кровоточащая рана.
— Мы победили, Витюха! Победили! Правда, несколько человек смогли убежать, но, думаю, мы сможем их догнать.
— Ты ранен?
— А-а, это? Да ерунда. А как у вас? Где Марэманго? Ты видел его?
— Видел.
— Илья, насторожился, с опаской посмотрел на друга:
— Видел? Ну и?..
Виктора вдруг осенило. Такое бывает, например, после долгой апатии или когда через неделю дождей вылезает солнце и освещает мокрый асфальт, принося людям желание жить, любить, надеяться. Перед ним стоял друг, где-то рядом была любимая девушка, которая, как оказалось, зачала от него ребенка. И, хотя смерть Хранителя была тяжелой утратой, жизнь не стояла на месте, а текла своим чередом.
— Наша смерть — это только начало чьей-то жизни и веры в Христа, — прошептал Виктор слова из песни.
— Что? — не понял Илья. — Ты о чем?
— Все нормально, — встрепенулся Виктор. — Поверь мне, все нормально!
За дверью, которую несколько человек из отряда Ильи, наверно, еще по привычке охраняли, держа автоматы наперевес, послышался шум, и в зал вбежала испуганная Марико. Увидев Виктора живого и здорового, она зарыдала и бросилась ему на шею, едва не оттоптав ноги смущенному Илье. Покрывая лицо любимого поцелуями, она шептала прерывисто, как в бреду:
— Я думала... Я не знала... С тобой все в порядке?
— Все отлично! — прошептал ей Виктор. — Все замечательно! Мы победили!
* * *
Выйдя наконец на свет из подземных лабиринтов Храма, Виктор обнял Марико и крепко поцеловал ее.
— Как я боялась за тебя! — все еще не успокоившись от пережитого, сказала Марико.
— Все позади, солнышко, — не выпуская девушку из своих объятий, ответил Виктор. — Кстати, что же ты не сказала мне, что я скоро стану отцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Как он? — спросил тревожно Виктор, не прекращая своего занятия.
— Я чем смог, тем помог. Но он потерял слишком много энергии. Сейчас остается только ждать. Все зависит теперь от самого брата Гурфада. Сумеет он победить смерть, или она окажется сильней его! Третьего не дано.
— Виктор забросил последнюю горсть пепла в сосуд и передал его магу со словами:
— Дело за вами. Запечатайте его и спрячьте. Я побуду с Хранителем.
— Хорошо, я оставляю его с вами, а сам займусь урной, — кивая головой, ответил маг. — Я кого-нибудь пришлю вам в помощь.
Маг взял тяжелый кувшин обеими руками и быстрым шагом направился к выходу. Проворно взбежав по пандусу, он толкнул плечом дверь и скрылся в темном коридоре.
Виктор взял руку Гурфада и сжал ее в своей ладони. Закрыл глаза, и яркий свет ослепил его.
Когда способность видеть к нему вернулась, оказалось, что он стоит в темной комнате. Перед ним находилась приоткрытая дверь, из-за которой в помещение пробивался яркий свет. Самая обычная картина перехода из нашего мира в лучшие места. По крайней мере, многие именно так описывали этот момент.
Виктор подошел к двери и осторожно толкнул ее. Она распахнулась, и свет вновь ослепил его. Виктор прикрыл глаза рукой, чтобы хоть немного ослабить яркость и что-то разглядеть, но это не помогло. Внезапно свет заслонила чья-то фигура, в которой Потомок узнал Хранителя. Гурфад медленно шел к нему, опираясь на свой незаменимый посох. Его длинные волосы колыхались на ветру, играя серебром в ярких лучах. Виктор махнул рукой, и старик ответил ему взмахом своего посоха.
— Ты сделал это! — улыбаясь, сказал Хранитель. — Я горжусь тобой!
— Нет, это сделали мы вместе! К тому же...
— К тому же, — перебил Гурфад, — я знаю, что ты думаешь. Ты считаешь себя виновным в моей смерти. Ты думаешь, что если бы ты не торопил меня и мы дождались бы брата Арната, то все было бы иначе?
— Да...
— Да, — перебил его снова Хранитель, — было бы иначе. Марэманго ускользнул бы из ловушки, а через неделю-две нанес новый удар, который мы не смогли бы ни предугадать, ни отразить. Поэтому ты поступил абсолютно правильно, а я считаю, что струсил, медля у костра.
— Как — в твоей смерти? — наконец дошел до Виктора смысл первых слов Хранителя.
Остальное уже не имело никакого значения, так как было событием свершившимся, поэтому Потомок не стал рассуждать, кто был героем, а кто трусом. Но то, что сказал Хранитель о своей смерти, повергло парня в смятение.
— Виктор, ты уже взрослый человек, — сказал Хранитель, — и должен знать, что смерть — далеко не самое худшее, что может произойти с человеком. И я ухожу со спокойной совестью, зная, что мы выполнили свой долг.
Виктор печально улыбнулся, пытаясь не думать о смерти Гурфада. Но это было невозможно, так как он стоял перед ним еще живой. Хранитель протянул руку, и Виктор сжал ее своей. Гурфад тихо сказал:
— Прощай! Я рад был нашему, жаль недолгому, знакомству. Теперь мне пора.
Хранитель отпустил дрожащую руку Потомка и медленно повернулся. Свет вспыхнул еще ярче, и Виктор зажмурился, упустив на мгновение Хранителя из виду. Открыв глаза, он увидел спину старика, тонущую в свете, который поглощал его целиком. Когда свет его почти растворил и Виктор мог видеть лишь отдельные части тела, старик остановился и снова развернулся к Потомку. Он поднял свободную руку над головой и помахал растроганному парню. Виктор тоже поднял руку, махнул ему на прощание. И Гурфад растаял.
Внезапно все перед Виктором поплыло, стены комнаты задрожали, пол под ним заходил, и дверь медленно закрылась. В помещении стало абсолютно темно. Темно и одиноко.
Виктор открыл глаза. Зрение к нему возвращалось постепенно. Сначала стали вырисовываться общие контуры пещерного зала, в котором он находился. Затем все остальное — статуя Будды, разбросанные тлеющие угли из костра, озеро над запертыми вратами. Хранитель лежал на полу в той же позе, в которой Виктор оставил его. Лицо Гурфада было безмятежным и таким живым, что казалось, он вот-вот откроет глаза и улыбнется Потомку.
Из-за входных дверей послышались крики и какая-то возня. Виктор встрепенулся и, схватив меч, лежащий рядом с ним, бросился вверх по пандусу. В пылу боя и последующих событий он совсем забыл, что в зал легко мог ворваться кто-нибудь из напавших на Храм. А так как из оружия у него остался лишь меч, то следовало хотя бы подобраться поближе и, если понадобится, принять рукопашный бой.
Дверь распахнулась почти перед его носом. Он замер и приготовился к прыжку вперед.
— Эй, эй, спокойно! — услышал он знакомый голос — Виктор, это я!
На пороге с автоматом в руках стоял Илья. За ним виднелись еще несколько человек с оружием. Это были выжившие из его команды люди. Лицо Логинова было перепачкано чем-то черным, а одежда местами была в грязи и кое-где порвана. Одна штанина брюк замазана кровью, а на шее виднелась неглубокая кровоточащая рана.
— Мы победили, Витюха! Победили! Правда, несколько человек смогли убежать, но, думаю, мы сможем их догнать.
— Ты ранен?
— А-а, это? Да ерунда. А как у вас? Где Марэманго? Ты видел его?
— Видел.
— Илья, насторожился, с опаской посмотрел на друга:
— Видел? Ну и?..
Виктора вдруг осенило. Такое бывает, например, после долгой апатии или когда через неделю дождей вылезает солнце и освещает мокрый асфальт, принося людям желание жить, любить, надеяться. Перед ним стоял друг, где-то рядом была любимая девушка, которая, как оказалось, зачала от него ребенка. И, хотя смерть Хранителя была тяжелой утратой, жизнь не стояла на месте, а текла своим чередом.
— Наша смерть — это только начало чьей-то жизни и веры в Христа, — прошептал Виктор слова из песни.
— Что? — не понял Илья. — Ты о чем?
— Все нормально, — встрепенулся Виктор. — Поверь мне, все нормально!
За дверью, которую несколько человек из отряда Ильи, наверно, еще по привычке охраняли, держа автоматы наперевес, послышался шум, и в зал вбежала испуганная Марико. Увидев Виктора живого и здорового, она зарыдала и бросилась ему на шею, едва не оттоптав ноги смущенному Илье. Покрывая лицо любимого поцелуями, она шептала прерывисто, как в бреду:
— Я думала... Я не знала... С тобой все в порядке?
— Все отлично! — прошептал ей Виктор. — Все замечательно! Мы победили!
* * *
Выйдя наконец на свет из подземных лабиринтов Храма, Виктор обнял Марико и крепко поцеловал ее.
— Как я боялась за тебя! — все еще не успокоившись от пережитого, сказала Марико.
— Все позади, солнышко, — не выпуская девушку из своих объятий, ответил Виктор. — Кстати, что же ты не сказала мне, что я скоро стану отцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74