.. Поскольку именно в этот день С.Б.Лоренсон вывел формулу
дополнительности массы-времени.
Когда Мария Степановна вернулась домой, ее муж сидел на краешке
стола, пил кофе "Элит", который терпеть не мог, и мурлыкал полузабытый
шлягер "Широка страна моя родная".
- Ты знаешь, - сказал он изумленной жене, - в жизни только один раз
бывает момент счастья. Он продолжается миг и проходит, а остаются лишь
воспоминания.
- Сейчас у тебя что - момент счастья или уже начались воспоминания? -
спросила Мария Степановна. Впрочем, она была согласна с мужем - для нее
единственным и неповторимым был момент, когда ей дали подержать ее
новорожденного сына, которого они так и не успели записать Сергеем, потому
что малыш через две недели умер от пневмонии. Больше детей у них не было.
- Вот, - сказал Соломон Борисович, - я вывел-таки формулу перемещения
во времени. То есть, это, конечно, не одна формула, да и не формула вовсе,
это целая теория, и сам я пока не понимаю, как удалось продраться, но...
Видишь ли, все оказалось наоборот. Может, потому никто и не сумел...
- Тебя возьмут в Технион? - спросила Мария Степановна.
- Нет. Меня возьмут в Моссад. Им это больше понравится.
Но в Моссад господина С.Б.Лоренсона не взяли. Иврит у него был
убогим, а формулы в лучшей разведке мира не понимали.
Теперь скажите мне, как на духу, что бы вы сделали, попав в подобную
ситуацию. Вообразите, что вы оле хадаш и сделали открытие, которое, как вы
полагаете, может принести Израилю либо удивительные блага, либо
неисчислимые бедствия. Министерство абсорбции, Сохнут, университеты, и тем
более частные фирмы отпадают. Моссад, как мы уже видели, - тоже.
Ничего не приходит в голову, кроме как упрятать в чемодан и забыть?
Да, я тоже на этом бы остановился. Господин С.Б.Лоренсон подумал и
отправился к канцелярию Премьер-министра на Кикар Царфат в Иерусалиме.
Говорят, что лет десять назад русские врачи-олим, чтобы быть
услышанными господином Рабиным, устраивали голодовки в саду Роз. И знаете
- без толку. В те же годы поселенцы выражали свое негодование политике
капитуляции тем, что жгли покрышки и на той самой Кикар Царфат драли
глотки, утверждая, что не уйдут с Голан даже если правительство "Аводы"
будет выкуривать их слезоточивым газом. И знаете - тоже без толку, как нам
блестяще доказало правительство Хаима Визеля.
Разумеется, и господина С.Б.Лоренсона господин Х.Визель лично не
принял. Да и принесенного им письма под названием "Меморандум" лично не
читал, поскольку русского не знал отродясь. Но на какой-то из ступенек
правительственной лестницы означенный "Меморандум" все же нашел своего
читателя, и только эту случайность мы должны сейчас благодарить. Или
проклинать? Опять таки, в зависимости от вашей национальности.
Впрочем, эмоции - потом. Когда-нибудь станет известно имя первого
читателя "Меморандума Лоренсона", и история воздаст ему по заслугам. Во
всяком случае, личная судьба господина С.Б.Лоренсона от этого никак не
изменится. Я же считаю своей целью рассказать о фактах, ибо все знают
следствия - они перед глазами, - но кто знает причины?
Итак, продолжаю.
В тот вечер, вернувшись из резиденции главы правительства (впрочем,
он так и не сказал Марии Степановне, что не был пропущен дальше приемной),
Соломон Борисович пил на кухне чай, как он любил - с сахаром вприкуску, -
и, блаженно улыбаясь, чего с ним не случалось уже очень давно, говорил:
- Ну вот, теперь я и тебе, Машенька, могу рассказать, что я такого
наделал. Никто с меня подписки не взял, так что совесть моя чиста.
Любопытно, кто должен был брать у Соломона Борисовича подписку о
соблюдении тайны? Пакид, одуревший от посетителей? Впрочем, даже у
мудрейших людей бывают провалы в логике.
- Смотри, - продолжал Соломон Борисович, придвинув чистый лист
бумаги, - фантастику ты не любишь, Уэллса, знаю, не читала, так я тебе
объясню с азов.
- Читала я "Машину времени", - сухо сказала жена, - ты уж совсем меня
за уборщицу считаешь, а у меня, если ты не забыл, филологическое
образование.
- Прости... Ну так вот, беда всех попыток построить машину времени,
была одна: и мы, и москвичи, да и американцы тоже, исходили из того, что
чем больше масса машины, тем больше энергии нужно в нее вбухать, чтобы
забросить в прошлое. Причинная механика Козырева о том же, и Хокинг с
Новиковым... А на деле все не так. Энергия содержится в самом времени,
ниоткуда ее брать не нужно. Это раз. И второе. Чем меньше масса тела, тем
меньше в нем энергии времени, и тем меньше что?
Соломон Борисович замолчал и поднял глаза на Марию Степановну - ему
нужно было услышать хоть какой-нибудь ответ, чтобы продолжить рассказ.
- Тем меньше нужно этой энергии потратить, - наобум ответила жена. -
Тебе еще чаю налить?
- Налей, только не такой крепкий. Неправильно. Чем меньше масса тела,
тем менее глубоко в прошлое его можно забросить. Я рассчитал. Человека
можно отправить в прошлое не дальше, чем на микросекунду. Именно столько и
получилось десять лет назад у москвичей, а они не понимали, почему никак
не могут увеличить глубину погружения. Закон природы, вроде принципа
дополнительности Гейзенберга. Вот, а пирамиду Хеопса, скажем, можно
заслать в прошлое на... сейчас, где это я считал... на сто двадцать лет.
Чувствуешь разницу? Чтобы отправиться на тысячу лет в прошлое, нужно
сделать машину массой с остров Кипр. Если взять всю нашу Землю, то ее без
проблем можно отправить аж на миллиард лет назад. А Вселенную - так к
самому моменту Большого взрыва. Ни на секунду больше, кстати, и ни на
секунду меньше. Удивительно красивый закон природы. Я назвал его принципом
дополнительности массы-времени.
- А зачем в Моссад ходил? - решилась, наконец, спросить Мария
Степановна. Ее этот вопрос мучил третью неделю, но спрашивать не решалась
- мало ли какие секреты вывез ее благоверный из Киева, может, было среди
них что-то такое...
- А, Моссад... - отмахнулся муж. - Недалекие люди. Не понимают, в чем
гарантия безопасности Израиля. Я вот...
Он встал и начал ходить по комнате, держа чашку с чаем в ладонях,
будто грелся. Рассказать? С одной стороны, он не имел от жены тайн. Разве
что та история с Ириной, инженером из отдела твердого тела... Но это было
давно, он и сам забыл. С другой стороны, вещь слишком серьезная, и лучше
до поры, до времени... А с третьей стороны, кому Маша расскажет? Близнецам
годовалым, которых метапелит?
Решился.
- Слушай сюда. Израиль наш - страна небольшая.
1 2 3 4 5
дополнительности массы-времени.
Когда Мария Степановна вернулась домой, ее муж сидел на краешке
стола, пил кофе "Элит", который терпеть не мог, и мурлыкал полузабытый
шлягер "Широка страна моя родная".
- Ты знаешь, - сказал он изумленной жене, - в жизни только один раз
бывает момент счастья. Он продолжается миг и проходит, а остаются лишь
воспоминания.
- Сейчас у тебя что - момент счастья или уже начались воспоминания? -
спросила Мария Степановна. Впрочем, она была согласна с мужем - для нее
единственным и неповторимым был момент, когда ей дали подержать ее
новорожденного сына, которого они так и не успели записать Сергеем, потому
что малыш через две недели умер от пневмонии. Больше детей у них не было.
- Вот, - сказал Соломон Борисович, - я вывел-таки формулу перемещения
во времени. То есть, это, конечно, не одна формула, да и не формула вовсе,
это целая теория, и сам я пока не понимаю, как удалось продраться, но...
Видишь ли, все оказалось наоборот. Может, потому никто и не сумел...
- Тебя возьмут в Технион? - спросила Мария Степановна.
- Нет. Меня возьмут в Моссад. Им это больше понравится.
Но в Моссад господина С.Б.Лоренсона не взяли. Иврит у него был
убогим, а формулы в лучшей разведке мира не понимали.
Теперь скажите мне, как на духу, что бы вы сделали, попав в подобную
ситуацию. Вообразите, что вы оле хадаш и сделали открытие, которое, как вы
полагаете, может принести Израилю либо удивительные блага, либо
неисчислимые бедствия. Министерство абсорбции, Сохнут, университеты, и тем
более частные фирмы отпадают. Моссад, как мы уже видели, - тоже.
Ничего не приходит в голову, кроме как упрятать в чемодан и забыть?
Да, я тоже на этом бы остановился. Господин С.Б.Лоренсон подумал и
отправился к канцелярию Премьер-министра на Кикар Царфат в Иерусалиме.
Говорят, что лет десять назад русские врачи-олим, чтобы быть
услышанными господином Рабиным, устраивали голодовки в саду Роз. И знаете
- без толку. В те же годы поселенцы выражали свое негодование политике
капитуляции тем, что жгли покрышки и на той самой Кикар Царфат драли
глотки, утверждая, что не уйдут с Голан даже если правительство "Аводы"
будет выкуривать их слезоточивым газом. И знаете - тоже без толку, как нам
блестяще доказало правительство Хаима Визеля.
Разумеется, и господина С.Б.Лоренсона господин Х.Визель лично не
принял. Да и принесенного им письма под названием "Меморандум" лично не
читал, поскольку русского не знал отродясь. Но на какой-то из ступенек
правительственной лестницы означенный "Меморандум" все же нашел своего
читателя, и только эту случайность мы должны сейчас благодарить. Или
проклинать? Опять таки, в зависимости от вашей национальности.
Впрочем, эмоции - потом. Когда-нибудь станет известно имя первого
читателя "Меморандума Лоренсона", и история воздаст ему по заслугам. Во
всяком случае, личная судьба господина С.Б.Лоренсона от этого никак не
изменится. Я же считаю своей целью рассказать о фактах, ибо все знают
следствия - они перед глазами, - но кто знает причины?
Итак, продолжаю.
В тот вечер, вернувшись из резиденции главы правительства (впрочем,
он так и не сказал Марии Степановне, что не был пропущен дальше приемной),
Соломон Борисович пил на кухне чай, как он любил - с сахаром вприкуску, -
и, блаженно улыбаясь, чего с ним не случалось уже очень давно, говорил:
- Ну вот, теперь я и тебе, Машенька, могу рассказать, что я такого
наделал. Никто с меня подписки не взял, так что совесть моя чиста.
Любопытно, кто должен был брать у Соломона Борисовича подписку о
соблюдении тайны? Пакид, одуревший от посетителей? Впрочем, даже у
мудрейших людей бывают провалы в логике.
- Смотри, - продолжал Соломон Борисович, придвинув чистый лист
бумаги, - фантастику ты не любишь, Уэллса, знаю, не читала, так я тебе
объясню с азов.
- Читала я "Машину времени", - сухо сказала жена, - ты уж совсем меня
за уборщицу считаешь, а у меня, если ты не забыл, филологическое
образование.
- Прости... Ну так вот, беда всех попыток построить машину времени,
была одна: и мы, и москвичи, да и американцы тоже, исходили из того, что
чем больше масса машины, тем больше энергии нужно в нее вбухать, чтобы
забросить в прошлое. Причинная механика Козырева о том же, и Хокинг с
Новиковым... А на деле все не так. Энергия содержится в самом времени,
ниоткуда ее брать не нужно. Это раз. И второе. Чем меньше масса тела, тем
меньше в нем энергии времени, и тем меньше что?
Соломон Борисович замолчал и поднял глаза на Марию Степановну - ему
нужно было услышать хоть какой-нибудь ответ, чтобы продолжить рассказ.
- Тем меньше нужно этой энергии потратить, - наобум ответила жена. -
Тебе еще чаю налить?
- Налей, только не такой крепкий. Неправильно. Чем меньше масса тела,
тем менее глубоко в прошлое его можно забросить. Я рассчитал. Человека
можно отправить в прошлое не дальше, чем на микросекунду. Именно столько и
получилось десять лет назад у москвичей, а они не понимали, почему никак
не могут увеличить глубину погружения. Закон природы, вроде принципа
дополнительности Гейзенберга. Вот, а пирамиду Хеопса, скажем, можно
заслать в прошлое на... сейчас, где это я считал... на сто двадцать лет.
Чувствуешь разницу? Чтобы отправиться на тысячу лет в прошлое, нужно
сделать машину массой с остров Кипр. Если взять всю нашу Землю, то ее без
проблем можно отправить аж на миллиард лет назад. А Вселенную - так к
самому моменту Большого взрыва. Ни на секунду больше, кстати, и ни на
секунду меньше. Удивительно красивый закон природы. Я назвал его принципом
дополнительности массы-времени.
- А зачем в Моссад ходил? - решилась, наконец, спросить Мария
Степановна. Ее этот вопрос мучил третью неделю, но спрашивать не решалась
- мало ли какие секреты вывез ее благоверный из Киева, может, было среди
них что-то такое...
- А, Моссад... - отмахнулся муж. - Недалекие люди. Не понимают, в чем
гарантия безопасности Израиля. Я вот...
Он встал и начал ходить по комнате, держа чашку с чаем в ладонях,
будто грелся. Рассказать? С одной стороны, он не имел от жены тайн. Разве
что та история с Ириной, инженером из отдела твердого тела... Но это было
давно, он и сам забыл. С другой стороны, вещь слишком серьезная, и лучше
до поры, до времени... А с третьей стороны, кому Маша расскажет? Близнецам
годовалым, которых метапелит?
Решился.
- Слушай сюда. Израиль наш - страна небольшая.
1 2 3 4 5