«Что они все об одном? — с досадой подумал Антон. — Наверное, именно эту проблему они обсуждали, когда я вошел. Нет таких горючек, значит, и способа нет. Глупо, вообще говоря, с их стороны утверждать то, что будет обязательно проверено. Точнее — глупо, если они знают, что экспертиза докажет обратное. Но ведь они не дураки — ни Веденеев, ни Криницкая, ни этот Долидзе, ни остальные».
— Я не занимаюсь физико-химическими проблемами, — сказал Ромашин. — Я в них не разбираюсь. Мое дело выяснить, была смерть вашего друга несчастным случаем или нет.
— Ага! — поднял палец Веденеев. — Если нет, то вы ищете убийцу. Но здесь не найдете. Мы все с ним дружили.
— И вы тоже считали его своим другом?
— Разумеется.
— Даже после того, как Митрохин украл у вас идею и выдал ее за свою?
— Что вы имеете в виду? — насупился Веденеев. — В конце концов, режимы синтеза в вакуумной камере при подаче модулированного напряжения…
Он осекся, явно сообразив, что сказал лишнее. Но следователь уже сделал выводы, хотя и не понял, о чем идет речь.
— Да, — тихо сказал Ромашин. — Именно это я имею в виду.
— А говорите, что не разбираетесь в физхимии горения.
— Приходится всем помаленьку заниматься, — бодро соврал Ромашин.
— Не крал у меня Володя эту идею! Кто вам мог такое набрехать!
— Даня, наверное, расстарался, — пробормотала Криницкая.
— Чушь, чушь полная… Когда статья вышла, в институте какая-то мелкая сволочь пустила слух, будто Володька украл у меня… Даниил, наверно, поверил. Дело не в том, что идея была моей, мы ее с Володей обсуждали, и он разработал экспериментальную методику. А я в это время работал над другой темой. В общем, я ему сказал: делай сам, я пас, у меня на это времени нет.
— Стало быть, идея все же ваша, — покачал головой Ромашин.
— Ничего вы не понимаете! Володя никогда бы не присвоил чужое, — Криницкая гневно стукнула кулачком по столу. — А с Даней я сама разберусь! Трепло…
— Лена, — предостерегающе произнес Веденеев.
Он повернулся к следователю:
— Даниил теоретик, у него специфические представления об интеллектуальной собственности. Я бы сказал — болезненные. Вот он бы точно не стал отказываться от авторства. Может, отсюда и неадекватная реакция на слух о краже идей…
— Вам виднее, — уклончиво сказал Ромашин. — Так вы говорите, сам Вязников не стал бы… А вы хорошо его знаете?
— По работе — да, конечно, — пожал плечами Веденеев. — Замечательный теоретик, такой интуиции, как у него, я ни у кого не встречал.
— Он часто заходит к вам в лабораторию?
— Ни разу не был. У него нет допуска в наш сектор.
— Да? — искренне удивился Ромашин. — Как же вы вместе работаете?
— Так и работаем.
— И он не приходил сюда?
— А что ему здесь делать? Теоретики сидят во втором корпусе. Даниилу вообще противопоказано появляться там, где есть работающие приборы и установки. У него нога тяжелая.
— В каком смысле?
— Либо что-нибудь тут же перегорит, либо отключится, либо другая гадость произойдет…
— У Догилевых, так вообще… — вздохнула Криницкая.
Ромашин вопросительно посмотрел на Веденеева.
— Было дело, — кивнул Веденеев. — На именинах у Зиночки Догилевой, нашей сотрудницы. Она сейчас в декретном отпуске, так что не в курсе событий. Собрались на даче, человек двадцать было, все свои, Даниила тоже позвали, не потому, что с ним веселее, а потому, что жалко его. Живет один, ни родителей, ни братьев-сестер, никого. С женщинами тоже не везет… Так вот, до его приезда все шло нормально, но как только он появился в доме, пошли вразнос бытовые приборы. Холодильник отключился и больше включиться не пожелал. Экран телевизора погас. Что там было еще?
— Утюг, — подсказала Криницкая.
— Да, это самое удивительное! — воскликнул Веденеев. — На газовой плите стоял чугунный утюг. Зинины старики его как гнет использовали, когда капусту солили. В последний раз им гладили при царе Горохе. Так вот, Зина хотела снять утюг с плиты, чтобы поставить чайник, и обожгла ладонь: железяка оказалась раскаленной.
— Забыли плиту выключить? — поднял брови Ромашин.
— Но газ-то не горел! Шашлыки мы во дворе делали, а газ перекрыт. Я как раз на крыльцо вышел, чтобы вентиль отвернуть, а тут Зина завопила из кухни…
— Интересная история, — вежливо сказал Антон.
Ничего интересного, по правде говоря, в этой истории не было. Физики шутят. Или химики? Какая разница, одно слово — ученые. Вот у него в детстве был приятель по прозвищу Флашка, который вечно спотыкался на ровном месте. Все считали, что он придуривается, но Антон знал, что это не так. Флашка был несчастным человеком — он даже по квартире старался перемещаться, нащупывая ногами путь, чтобы не споткнуться о самый неподходящий предмет. И все равно падал, а однажды сломал ногу, упав с единственной ступеньки у школьных дверей. Объяснения этому феномену у Антона не было, а патологоанатом с Петровки, которому он как-то рассказал о своем несчастном друге, заметил глубокомысленно, что речь идет, скорее всего, о подсознательном процессе, когда ноги подворачиваются вне всякой связи с окружающей действительностью.
Правда, электроприборы в присутствии Флашки работали нормально, а утюги сами собой не нагревались.
— Вот вы сказали, что вам было Вязникова жаль, — сменил тему Ромашин. — И девушки у него нет, и живет он бобылем. Может, у него другая… э-э-э… ориентация?
— Да нормальная у него ориентация, — вскинулась Елена. — И к несчастному случаю не имеет никакого отношения. Мало ли в кого он влюблен…
— В Митрохину, что ли? — негромко спросил Ромашин.
Криницкая вздохнула, а Веденеев едва заметно поднял брови.
— Он никогда в этом не признается, — сказала Криницкая, — и уж тем более — Маше. Впрочем, может, сейчас… Нет, думаю, что и сейчас тоже. Особенно сейчас.
— Даниил и мухи обидеть не способен! Так что подозреваемыми все равно остаемся мы с Леной, да еще, возможно, Маша, — с мрачным видом заявил Веденеев.
Отреагировать на это неожиданное заявление Ромашин не успел — за шкаф заглянул лысый Долидзе.
— Господа, — сказал он, — я, к сожалению, вынужден прервать вашу беседу. Витя, — обратился он к Веденееву, — во втором тигле пошел отсчет. Вы могли бы отложить разговор на два-три часа? Иначе придется прервать эксперимент, а это довольно большие деньги.
— Да мы уже поговорили, — сказал Ромашин, поднимаясь.
— Нашли убийцу? — деловито поинтересовался Долидзе. — Кто из этих двух, Витя или Лена? Или вдвоем, в преступном, так сказать, сговоре?
— Там видно будет, — сухо ответил Антон.
— Вот и славно, а теперь за работу! — скомандовал Долидзе.
— Всего хорошего, — сказал Ромашин и направился к выходу.
— Прощайте, — пискнул чей-то голос.
* * *
К теоретикам следователь не пошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21