— Все дело, видите ли, в том, что мы, люди, называем озарением. Можно всю жизнь собирать информацию и изучать проблему, но если не случится озарения, интуитивной догадки, по-настоящему крупная проблема так и останется нерешенной. Вроде бы все есть для решения, кроме самой малости, но… Если вас не осенило, открытие так и не будет сделано!
— Знаю, — согласился Пук Дан Шай. — Я как-то работал над созданием препарата, помогающего…
— Арузаур изобрел способ лишить разум счастья озарения! — воскликнул я, невежливо прервав врача, ударившегося в воспоминания. — Точечные удары нейтринным потоком — и все! Вы будете всю жизнь биться над проблемой, и вас никогда не осенит.
— Всего-то? — с облегчением вздохнул Пук Дан Шай. — Я-то думал… Даже если Арузаур миллион лет будет вредить нам своим нейтринным пучком, сколько разумных он сможет лишить радости творечества? Ну сто, ну тысячу…
— Вы не понимаете! — воскликнул я. — Арузауру достаточно лишь раз отправить в пространство нейтринный луч определенной мощности и энергии, а дальше процесс пойдет по нарастающей, ведь во Вселенной существует нейтринный фон, который изменится и станет, в свою очередь, влиять на все мыслительные процессы! Если Арузаур ровно в полдень, как обещал, излучит свою мысль в форме нейтринного луча, все цивилизации погибнут, потому что никто и никогда не сможет больше ничего изобрести или открыть!
— Нет ли тут противоречия, Шекет? — осторожно спросил Пук Дан Шай. — Если не будет изобретений, цивилизации попросту превратятся в общество потребителей — а ведь именно это так возмущает Арузаура! Разум-то от этого не погибнет…
— Погибнет! — воскликнул я. — Хватит рассуждать! До полудня двадцать секунд! Я, конечно, не варвар, но у нас нет времени собирать трибунал! Немедленно отключайте в палате Арузаура магнитное поле, ответственность я беру на себя!
— Но пациент умрет! — вскричал Пук Дан Шай. — Я врач, это абсолютно невозможно!
— Иначе погибнут все! Тут нет выбора — ведь и Арузаур погибнет тоже.
Пук Дан Шай продолжал пребывать в ступоре, он так и не смог решить возникшую перед ним моральную дилемму, пришлось мне самому отыскать на пульте регулятор магнитного поля и отвести его к нулю. До полудня оставалась одна секунда.
Что-то щелкнуло в палате, и бедняга Арузаур развалился под действием внутреннего давления на миллиарды не связанных друг с другом нейтронов.
Я убил разумное существо, пусть даже с психическим дефектом, и не испытывал по этому поводу угрызений совести. Разве когда я работал в Зман-патруле мне не приходилось стрелять на поражение, если моей жизни угрожала опасность? А сейчас опасность угрожала всем разумным существам во Вселенной!
— Что я скажу его родственникам? — прошептал потрясенный Пук Дан Шай.
— Правду, — сурово сказал я. — Вы объясните им, что нейтринный фон Вселенной, изменившись, сначала лишит нас радости озарения, а потом способности принимать решения. Сначала — важные, но скоро — любые. Вы не сможете выбрать: пойти направо или налево, выпить чай или кофе, встать с постели или спать до полудня… Разум есть способность выбрать. Иначе…
Я повернулся и пошел прочь. Пук Дан Шай плелся за мной и бормотал под нос:
— Чай или кофе… Убить или помиловать…
— Вот именно, — сказал я, не оборачиваясь. — Вы не сможете выбрать между добром и злом. И еще говорите, что это не гибель разума!
На Цереру я вернулся на рейсовом лучевике, и всю дорогу меня преследовало выражение муки во взгляде Пук Дан Шая. Я закрыл дверь, отключил коммуникаторы и повалился на диван. Непростое это занятие — спасать разум во Вселенной. Я еще не знал в то время, что мои проблемы с нейтронниками только начинаются.
НАГРАДА ЗА УБИЙСТВО
За свою довольно долгую жизнь мне неоднократно приходилось сидеть в тюрьме и как-то раз даже представать перед судом. Когда я служил в Зман-патруле, меня, помню, посадили в камеру древние афиняне и хотели сварить на медленном огне, приняв за лазутчика Спарты. А однажды, когда я спасал Атлантиду, меня приговорили к смерти за то, что я неправильно перешел улицу в главном городе атлантов, вызвав по неведению извержение небольшого вулкана. В обоих случаях обошлось без суда — меня вовремя вызволили мои коллеги-патрульные, и когда-нибудь я расскажу об этих приключениях.
Да, мне знакомы и тюрьмы, и суды, но все-таки я с волнением ожидал, когда за мной пожалуют представители галактического правосудия и привлекут к ответственности за убийство (иначе не назовешь! ) разумного существа, представителя цивилизации, живущей в недрах нейтронной звезды НД-167743. Я-то знал, и доктор Пук Дан Шай, главный врач галактической психиатрической лечебницы на Альтрогенибе, мог подтвердить, что мой поступок был вынужденным актом самообороны, но это еще предстояло доказать!
Мои мрачные мысли совершенно неожиданно были прерваны словами, которые прозвучали в моей голове — как мне показалось, где-то в районе переносицы:
— Иона Шекет, я не ошибся?
— Кто это? — удивился я вслух, хотя и понял сразу, что на мысленные вопросы можно и отвечать мысленно.
— Иона Шекет, я не ошибся? — повторил тонкий голосок, и мне показалось, что меня что-то начало щекотать изнутри черепной коробки.
— Да, — раздраженно подумал я, — Иона Шекет, с кем имею честь?
— Очень приятно, — проговорил щекочущий голос. — Мое имя Зерацубер Седьмой Прим, я адвокат и буду представлять ваши интересы на процессе по обвинению вас в убийстве Зерацубера Восемнадцатого Три Штриха. Убийство совершено вами три часа и сорок минут галактического времени назад на планете Альтрогениб, в помещении психиатрической…
— Ага, — воскликнул я, — так этого беднягу звали Зерацубер Восемнадцатый с тремя штрихами? А вы что — его родственник, судя по имени? И где вы, собственно, находитесь, адвокат?
— В Зерацубере, конечно, — прощекотал голос. — Я же сказал — седьмой цивилизационный слой, уровень прим.
— Так вы — нейтронник? То есть, я хочу сказать, житель нейтронной звезды, в которой проживал бедняга, которого я…
— Совершенно верно!
— Скажите, — полюбопытствовал я. — Если вы находитесь сейчас в недрах Зерацубера, то как вы со мной разговаривате?
— Но это очень просто, — обиженно прощекотал адвокат. — Направленный нейтринный поток, что тут странного?
— Ну да, — согласился я. — Всю жизнь я только и делал, что принимал нейтринные послания.
Моя ирония так и осталась неоцененной, и Зерацубер Седьмой Прим продолжал как ни в чем не бывало:
— Я буду защищать вас по представлению Службы свободных адвокатов. Начало процесса через сорок две минуты, поэтому извольте изложить свою версию событий.
— Как через сорок две минуты? — возмутился я. — Я не могу! Я устал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31