Горфлинг усмехнулся:
— Я долго искал тебя. Колдунья.
— А я — тебя, — ответила Габрия.
Нэра остановилась в двадцати шагах от него. Горфлинг и молодая женщина вперили взгляд друг в друга. Утро было теплым, но Габрии стало холодно. Стоящий перед ней мужчина был в точности Брант: тот же рост, те же каштановые волосы, мускулистое тело, весь — будто и в самом деле из плоти и крови. Только приглядевшись внимательнее, можно было заметить почти неуловимую разницу. В его глазах мерцала холодным светом неумолимая жестокость, и каждое движение дышало ненавистью.
— Ты не нужен здесь, люди не хотят твоего присутствия, — сказала Габрия.
Горфлинг ухмыльнулся:
— Многие не хотели.
— Возвращайся в свое царство, — продолжала Габрия. — Ты не принадлежишь этому миру.
— Слишком поздно, Колдунья. Я останусь здесь. — Внезапно он дохнул на нее голубым пламенем — Силой Трумиана.
Все произошло так быстро, что Габрия не успела даже удивиться. Но хуннули оказалась проворнее своего седока. Она взвилась на дыбы, защищая всадника. Голубая молния ударила ее в грудь, рассыпалась облаком искр и растаяла в воздухе.
Потрясенная Габрия благодарно погладила шею Нэры и быстро окутала себя и лошадь магическим щитом. Магический щит был не настолько надежен, как настоящее силовое поле, но требовал гораздо меньше энергии для поддержания и управления им. Горфлинг вновь приблизился к ней и вновь атаковал ее. На этот раз щит отразил удар. Снова и снова Брант нападал на них, и его энергетические удары слились в почти сплошную стену голубого огня. Он набрасывался на хуннули сзади в надежде захватить колдунью врасплох, но каждый раз она или ее лошадь блокировали удар.
В глубине сознания Габрия умоляла богов, чтобы Сила Трумиана не причинила вреда никому из прячущихся за деревьями рощи людей, никому из зевак на берегу. На шум битвы люди сбегались отовсюду. Они толпились у реки, взирая на Габрию и горфлинга со смешанным чувством потрясения и ужаса. Многие из них в первый раз видели поединок магии. К счастью для Габрии, никто из них не осмеливался пересечь реку, а те, кто прятался в роще, сидели тише воды, ниже травы.
Габрия не собиралась переходить в наступление. Она знала, что способность горфлинга значительно увеличивать возможности человеческого тела может сделать его грозным соперником, куда более сильным, чем лорд Медб. Она надеялась, что силы его вскоре начнут иссякать, и тогда она сможет перейти в атаку. А пока ей и Нэре оставалось только обороняться.
Однако было странным, что горфлинг до сих пор пытался сразить ее Силой Трумиана. Либо он был слишком самонадеянным, либо не успел еще изучить более совершенные заклинания Книги Матры. Габрия всем сердцем надеялась, что верно ее второе предположение.
Горфлинг все еще метал голубые молнии в Нэру и Габрию, но, похоже, начинал уставать. Он понял намерение Габрии не переходить в атаку, потому что изменил тактику. Он принялся швырять под ноги лошади шары огня, и трава вокруг них запылала. Торжествующе расхохотавшись, он произнес заклинание. Земля вокруг Нэры дала широкую трещину, и лошадь с девушкой оказалась на островке горящей травы.
Пока Габрия отчаянно пыталась затушить пламя и уничтожить трещину, Нэра, испугавшись огня, метнулась в сторону, прямо к горфлингу, который снова выпустил в нее голубую молнию.
Нэра захрапела, едва не свалившись в пропасть, этот удар настиг ее. Второй пробил магический щит Габрии и чуть не сбросил ее с лошади.
Габрия, взяв себя в руки, воздвигла более сильное поле вокруг себя и Нэры, как раз на такое время, чтобы удержаться в седле и выбраться из пламени. К ее великому облегчению, горфлинг не попытался тотчас разбить ее оборону. Он медлил с нападением и тяжело дышал. Габрия смутно надеялась, что он наконец устал.
— Что мне делать? — прошептала она Нэре. — Я больше не в силах удерживать этот щит.
Кобылица, ступив на твердую землю, начала успокаиваться. «Он бессмертен, но тело у него — человеческое. Это его слабое место. Наверное, он и сам не знает себя как следует».
Мысли Габрии понеслись со скоростью света. Она может уничтожить его смертную оболочку. Если горфлинг и Брант — не одно целое, то, убив Бранта, горфлинга будет легче поймать или узнать. Когда он поднял руку, намереваясь вновь атаковать ее, она растворила в воздухе магический щит и, собрав силы, сотворила заклинание.
Не зная коварства своего нового тела, он не смог противостоять натиску Габрии. На его коже внезапно появились черные пятна. Горфлинг застыл; выражение недоумения пробежало по его лицу. Кожа его пожелтела, он согнулся пополам от боли.
— Колдунья! — взвыл он. — Что это?
Габрия не ответила. Она глубоко вздохнула и расслабилась на мгновение, чтобы вновь собраться с силами. Теперь настала ее очередь воспользоваться Силой Трамиана. Она сосредоточилась, ощутив концентрирующуюся силу внутри, и направила в горфлинга удар голубого пламени.
Он страдал и слабел на глазах от обычной лихорадки, и у него едва хватило сил увернуться от удара. Снова и снова Габрия атаковала его Силой Трумиана и всем, что могла придумать — кинжалами, огнем, камнями — всем, что заставляло его бегать по траве, теряя силы и не давая сосредоточиться.
Горфлинг постепенно начинал понимать причину своих страданий, насланных колдуньей, и человеческое лицо его налилось кровью. Он был вне себя от гнева.
Габрия остановилась. Она не знала, что предпринять, потому что горфлинг осознал, каким образом болезнь штурмует его тело. При второй попытке он, конечно, будет способен защищаться. Она почувствовала, что все ее средства исчерпаны.
Во время этой короткой паузы противники, не отрываясь, смотрели в лицо друг друга, как бы примериваясь. Горфлинг скривил губы.
— Ты искушеннее, чем я думал. Колдунья. Ты выдержала мои обычные атаки, которых мне почти всегда было достаточно. А что ты скажешь на это?
Габрия напряглась, готовясь встретить удар, но он все-таки застал ее врасплох. В глазах все стало совершенно темным, затем весь мир, казалось, погрузился в водоворот воющих ветров и обжигающего пламени. Она почувствовала себя абсолютно беспомощной, почувствовала, что вовлечена в гигантскую воронку бушующего вихря и нестерпимой жары.
Ее швыряло и раздирало на куски в этом смерче воздуха и огня, и она стонала от страха и боли. Пламя опаляло кожу, ветер бил в лицо и ревел в ушах с неистовой силой. Сквозь шум прорывались крики людей о помощи, но она ничего не могла сделать, вращаясь в желто-оранжевых языках огня. Она пыталась устоять против ветра и увернуться от пламени с отчаянной силой, которую давала ей воля к жизни.
Внезапно, откуда-то извне, из пустоты, в мозг ее вошел чей-то голос, как тоненькая спасительная ниточка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81