— Заладиться тут что-нибудь с этими ненормальными. Тень, ну на мне же крупными буквами написано, что воякой мне не стать. Я для этого совсем не приспособлен. У меня даже сложение совсем неподходящее. Тогда какой смысл надо мной издеваться?
— Хмрррррр, — сдержанное мурлыканье перешло в заливистый смех. Ну и что смешного? — Аргументы у тебя, Лисенок… — она вытерла набежавшие слезы и продолжила: — Сложение у него, видите ли… Ты мое сложение видел?
Я честно оценил ее сложение. Прямо скажем, хлипкое. В том смысле, что худая, тонкокостная и узкоплечая. Но гибкая, быстрая и сильная. И с почти материальным ощущением туго натянутой пружины внутри, которая если распрямиться, мало не покажется никому.
— Тень, это совсем другое. Кнут, он тоже тонкий, знаешь ли, но кожу выдирает с мясом.
— Ого, да ты поэт, Лис. Какое…оригинальное сравнение. Польщена, маленький подлиза. Только почему же тогда себя так не ценишь?
— Потому что меня можно сравнить только с ножкой от стула.
— Ну-у-у, ножкой от стула тоже можно как следует треснуть, как считаешь? Главное — как следует за нее взяться. Не горюй, завтра сама проверю, что там у тебя получается. И если не получается совсем ничего, мучить тебя больше никто не будет. Честное слово, — я обрадовался. — Но… — как оказалось, зря, — таких людей, да и не только людей, у которых бы СОВСЕМ ничего не получалось, я еще не встречала. Ну а теперь — марш в постель.
Она потянулась и зевнула. Надо же, неужели так поздно? Я поднял глаза на стену. На корабельных часах было уже почти час ночи. Так, значит где-то…где-то четыре часа утра по земному времени. Точно пора баиньки. Я вскарабкался к себе наверх. Потом вдруг в голову пришла одна мысль… Я высунулся из-за занавески и глянул вниз.
— Тень!
— Что?
— Слушай, ты говорила, тебя оборотень укусил… А он… это… не?… То есть это тоже легенды?
— Да в общем-то правда. Только зараза к заразе не липнет, так что не волнуйся — шерстью я не обрасту при всем желании.
— В смысле? — я непонимающе приподнял одну бровь.
— Без смысла. Если оборотня укусит другой оборотень, то это ничего не даст. Медведь волком перекидываться не начнет. Ясно?
— Чего-о-о?! — я едва не свалился вниз. Только не говорите мне…
— Только не говори мне, что ты не знал, — нахмурилась Тень, — Истинный оборотень. Могу менять ипостаси по своему желанию, сохраняя разум. Дикий — тоже. Ты что, действительно Летописей не читал? Это стандартная способность всех Стражей, только используется редко — слишком энергоемко. Ну и у Хранителей, тоже бывает. Изредка, — добавила она, глядя на мою испуганную физиономию. Все, надо прекращать бакланить и плотно взяться за эти чертовы Летописи, пока я не проворонил чего-нибудь похуже. А то потом окажется, что как Хранитель я стал каким-нибудь истинным вампиром, и обязан распивать по литру крови каждое четвертое полнолуние второй декады високосного года.
— Истинным вампиром ты точно не станешь. Им можно только родиться.
— Они что, еще и детей рожают?!
— А то. Надо же им как-то ра-а-змножаться, — она зевнула, показав солидные клыки, — Спокойной ночи, Лисенок. Смотри, не свались. Даже я тебя потом не соберу.
— Угу, — протянул я, поняв, что после таких откровений заснуть будет сложно. Да и выспался я вроде бы… Хотя какой там сон, только по морде схлопотал лишний раз. И вообще, Хмрррр…
Скай.
«За синей-синей дверью зеленый потолок, и облака в горошек, и в клетку Ланселот»… Мда, как все запущено… Я помотала головой и ополовинила третью кружку коктейля «Актив». Против ожиданий и охренительного процента стимуляторов в оной смеси, активнее я себя не ощущала. А ощущала я бесконечную, глухую тупость и нечто, весьма напоминающее тихую панику.
Даже родной интерьер лаборатории не действовал в качестве успокоительного, наоборот: при одном взгляде на коллекцию пороков развития внутренних органов «Актив» комом вставал в горле, явно раздумывая, а не двинуться ли обратно. Я постучала себя по груди, помогая ему принять правильное решение и задумалась, уныло глядя на все ту же коллекцию.
Когда неоткуда начать, начнем, как всегда, сначала. Итак, я… Я…
Да что там начинать, Дальние Пределы вечно чем-нибудь отличатся! То у них революция махает красным флагом, то делегаты — чурбаны неотесанные — пытаются Серебряного за хвост поймать…Но что б такое! И хоть бы меня сразу позвали, п-придурки…
Я зябко запахнула теплую рубашку, накинутую на плечи, и только сейчас сообразила, что меня бьет дрожь. Все это действительно серьезно. Весьма и весьма.
Я прикрыла глаза. Первый труп лежал под высокой красноватой сокрой, и пышные, будто припорошенные снегом, ветви закрывали его до самых серых, вытертых в голенищах сапог. Именно из-за этого, как я подозреваю, труп и обнаружили только на седьмой день. По этому поводу могу сказать одно: слава богам, в нем не кишели черви. Но вот все прочее… Я так и не смогла определить, кто или что его убило, но со способом проблем не возникло — голова мага лежала в нескольких шагах от шеи, исполосованной полдесятком ровных, почти хирургических разрезов. С позвоночником церемонились меньше — череп от него попросту оторвали. Что же до головы… Никаких повреждений, разве что жесткие от высохшей крови волосы закрыли лицо. И слава богам. На нем было выражение, на которое я вовсе не жаждала смотреть.
Второе тело было чище, целее и понятнее, но отчего-то вызывало беспокойство гораздо большее. Замерзший насмерть в льдистых пустынях окраинного даже по меркам Пределов мирка ощущающий средней силы лег ко мне на стол через сутки после мага, но… Лед есть лед.
Едва слышно зашуршала отъезжающая в сторону дверь. Уши вздрогнули и дернулись в сторону звука. Даже в три часа ночи в этом дурдоме нельзя подумать спокойно…
— А теперь рассказывай, — Рейн опустился на мусоросжигатель, распахнув крылья.
— Что?
— Скай, — черные глаза смотрели укоризненно.
— Настолько заметно?… — я замолчала. Бездумно смотрела сквозь Рейна и молчала. Молчала… Взгляд прогулялся по его непривычно открытой груди. А ведь шрамы видны даже сейчас. Четыре глубоких, врезавшихся в ребра полосы. Неожиданно я услышала собственный тихий голос: — Когда пришли т, хоры… Как это было?
— Плохо, — он запахнул крылья. — Зачем тебе?
— Скажи, — я подняла на него глаза.
— Помнишь, ты мне рассказывала… Как стая саранчи. И чертовки большая стая. Вчера их не было, сегодня ты не видишь космоса за ними. А хуже всего — лучшие аналитики не могли ничего высчитать. Это только потом стало ясно, почему, — пауза. — Так что случилось?
— Неделю назад мне показалось, что т, хоры вернулись.
Рейн оцепенел. Медленно-медленно повел рукой перед глазами:
— Показалось?…
— Т, хоры не оставляли одиночных трупов, в этом все дело, — пробормотала я, откидываясь на спинку стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142