Я вложил в ее руку бокал и поднял свой.
— За терроризм, — провозгласил я. — Беннетту хочется в него верить, — и на здоровье. Может, погоня за призраками не позволит ему уделять достаточно внимания нашим скромным особам.
Но ее голову занимали какие-то другие мысли.
— Мэтт, — наконец проговорила она. — Мэтт, сегодня утром ты и правда выстрелил бы в этого человека? Некоторое время я молча смотрел на нее.
— Всегда хочется все знать, не так ли?
— Не забывай, я тоже в этом участвовала. Думается, имею право знать.
Я пристально поглядел на нее и спросил:
— А ты бы выстрелила?
Элеонора поколебалась, потом едва заметно пожала плечами.
— Наверное, да. Если бы ты приказал. Дело в том, что если я обращаюсь за советом к специалисту по физике, то не стану оспаривать справедливость формулы Е == мс2. А если имею дело со знатоком оружия, и он утверждает, что необходимо произвести с помощью револьвера некий негромкий и смертоносный звук, кто я такая, чтобы оспаривать его слова? Да, если бы ты дал команду, я бы наверное выстрелила. Исходя из предположения, что ты ведаешь, что творишь. Но ты сам и правда сделал бы это?
Мне припомнилось, что я имею дело с крепкой маленькой девочкой, которая весьма неприятным образом расплачивается за нанесенные оскорбления. Что ж, иногда устаешь от сентиментальных болванов, а уж она к их числу явно не принадлежала.
— На сегодня три человека живы лишь потому, что вчера я проявил завидную терпимость и пошел на значительный риск. Наличествовали все основания защищать себя насильственными, то есть смертельными для противника средствами, но я обошелся без них. И предупредил тебя, что с этим покончено. Эти люди исчерпали запас моей терпимости. Я достаточно рисковал. Скажем так: никогда не направляю оружие на людей шутки ради. Если бы я и в самом деле решил уйти из комнаты, а они попытались меня остановить, началась бы стрельба. Если бы кто-либо из них направил на меня оружие, этот человек был бы мертв. И я не посмотрел бы, кто он, и чьи приказы выполняет. Удовлетворена таким ответом?
Элеонора кивнула и уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но передумала. Чуть погодя она сказала:
— Защитники Святой Земли, подумать только. Выкуп в миллион баксов, не то на дно отправится еще один корабль. Любопытно: защищают Святую Землю, Палестину, взрывая корабли и разливая нефть по святым океанам. Говорю тебе, Мэтт, здесь дело нечисто. Я в этом уверена.
— Что, — заметил я, — означает, что ты не так уж сильно в этом уверена, правда?
Я тут же пожалел о сказанном, увидев странное выражение в ее глазах. Лицо ее обмякло и тело осунулось под наплывом усталости, с которой до сих пор ей удавалось бороться. Она беспомощно оглянулась в поисках стула. Затем опустилась на пододвинутый мной стул, сделала большой глоток из бокала, который я ей дал, и вздрогнула. Бокал она сжимала обеими руками. Наконец, не глядя на меня, заговорила:
— Ты становишься слишком догадливым относительно меня. — Голос ее звучал тихо и спокойно. — Чересчур догадливым. Да, я не совсем уверена. Нет, я не совсем уверена. Прежде... прежде, чем это со мной случилось, я была бы уверена. В те времена я была сообразительной и самоуверенной особой. Всегда все знала наперед. Но вот той ночью ошиблась. Не сомневалась, что мне ничто не грозит, а на самом деле... Какие еще ошибки наделала я в своей гордыне?
Я пододвинул другой стул и сел напротив нее.
— Мне приходят в голову две ошибки. — Элеонора бросила на меня пронзительный взгляд. Я продолжал: — Два невозможных совпадения, которые ты приняла на веру. Я ужасно чувствителен к совпадениям, Элли. В моем ремесле нельзя упускать из виду ничего, хотя бы отдаленно напоминающего совпадение. Это погубило слишком многих.
Она глубоко вздохнула и наклонившись сбросила туфли. Аккуратно поставила их сбоку на ковре и пересела в большое кресло, быстрыми, умелыми движениями привела в порядок прическу и одежду. Ноги подобрала и внезапно вновь превратилась в опрятную, никогда не устающую журналистку, всего на мгновение расслабившуюся — да и то, слегка — в обществе друга.
— Какие совпадения? — спросила она. Голос ее прозвучал несколько сухо. — Я и не подозревала, что упустила из виду... ох, ты имеешь в виду связь Лорки с этике происшествиями на море, не так ли? Я кивнул.
— Это первое совпадение. Присмотримся к нему. Ты заканчиваешь статью о Джордже Уинфилде Лорке, ныне сенаторе Лорке, умываешь руки и собираешься взяться за статью, вернее — серию статей на совершенно другую тему. Собираешься писать о нас. Но теперь выясняется, что мысль эту скорее всего подбросил тебе парень, состоящий у Лорки на содержании. Правильно?
— Неважно, кто и что мне подбросил. Я уже говорила, что проверила все самым тщательным образом...
— И не думал критиковать твои методы, — поспешно оговорился я. — Но смотри, что происходит дальше. Ты заканчиваешь с нами и берешься за другую тему — корабли. И — подумать только — тут главная роль тоже отводится сенатору Лорке, если только Хэтти Робинсон не ошиблась, а она обычно не ошибалась. Не могу поверить, что все случилось само по себе. Таких совпадений просто не бывает. Должна быть некая связь. Элеонора нахмурилась.
— Не станешь же ты утверждать, что Лорка вложил мне в голову и эту идею! Одно дело пустить меня по твоему следу, это вполне объяснимо, учитывая его к тебе отношение, но зачем ему хвастаться собственными делами? И убивать людей, чтобы те ничего мне не рассказали. Полная бессмыслица! К тому же я тебе уже говорила, что эта мысль пришла мне в голову после разговора с капитаном Робинсон.
— Стало быть, ты впервые услышала о затонувших судах во время первого разговора с Хэрриет? И тебя сразу захватила мысль заняться этой темой? Можно сказать посетила муза журналиста? Элеонора поморщилась.
— Ты же знаешь, что это не происходит подобным образом. У меня имеется и множество всевозможных замыслов и все эти идеи я аккуратно записываю в свой блокнот, хоть и знаю, что большинство из них там и останется. Но время от времени что-то реализуется. Идея может многие месяцы отлеживаться в блокноте и у меня в голове. Потом случается что-то прочесть или с кем-нибудь переговорить, как например с Хэрриет Робинсон, и тема обретает определенную реальность. Тогда я откладываю в сторону текущие дела и начинаю работать над новым материалом.
— Значит, у тебя были заметки на эту тему и до разговора с Хэрриет?
— Да, конечно. Тема позволяла собрать материал для статьи, и я бы с удовольствием ею занялась, если бы удалось кого-нибудь заинтересовать. Когда увидела, насколько хорошо эта женщина разбирается во всевозможных судах, то припомнила о морской загадке. И перевела разговор на эту тему после, того, как закончила расспрашивать о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— За терроризм, — провозгласил я. — Беннетту хочется в него верить, — и на здоровье. Может, погоня за призраками не позволит ему уделять достаточно внимания нашим скромным особам.
Но ее голову занимали какие-то другие мысли.
— Мэтт, — наконец проговорила она. — Мэтт, сегодня утром ты и правда выстрелил бы в этого человека? Некоторое время я молча смотрел на нее.
— Всегда хочется все знать, не так ли?
— Не забывай, я тоже в этом участвовала. Думается, имею право знать.
Я пристально поглядел на нее и спросил:
— А ты бы выстрелила?
Элеонора поколебалась, потом едва заметно пожала плечами.
— Наверное, да. Если бы ты приказал. Дело в том, что если я обращаюсь за советом к специалисту по физике, то не стану оспаривать справедливость формулы Е == мс2. А если имею дело со знатоком оружия, и он утверждает, что необходимо произвести с помощью револьвера некий негромкий и смертоносный звук, кто я такая, чтобы оспаривать его слова? Да, если бы ты дал команду, я бы наверное выстрелила. Исходя из предположения, что ты ведаешь, что творишь. Но ты сам и правда сделал бы это?
Мне припомнилось, что я имею дело с крепкой маленькой девочкой, которая весьма неприятным образом расплачивается за нанесенные оскорбления. Что ж, иногда устаешь от сентиментальных болванов, а уж она к их числу явно не принадлежала.
— На сегодня три человека живы лишь потому, что вчера я проявил завидную терпимость и пошел на значительный риск. Наличествовали все основания защищать себя насильственными, то есть смертельными для противника средствами, но я обошелся без них. И предупредил тебя, что с этим покончено. Эти люди исчерпали запас моей терпимости. Я достаточно рисковал. Скажем так: никогда не направляю оружие на людей шутки ради. Если бы я и в самом деле решил уйти из комнаты, а они попытались меня остановить, началась бы стрельба. Если бы кто-либо из них направил на меня оружие, этот человек был бы мертв. И я не посмотрел бы, кто он, и чьи приказы выполняет. Удовлетворена таким ответом?
Элеонора кивнула и уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но передумала. Чуть погодя она сказала:
— Защитники Святой Земли, подумать только. Выкуп в миллион баксов, не то на дно отправится еще один корабль. Любопытно: защищают Святую Землю, Палестину, взрывая корабли и разливая нефть по святым океанам. Говорю тебе, Мэтт, здесь дело нечисто. Я в этом уверена.
— Что, — заметил я, — означает, что ты не так уж сильно в этом уверена, правда?
Я тут же пожалел о сказанном, увидев странное выражение в ее глазах. Лицо ее обмякло и тело осунулось под наплывом усталости, с которой до сих пор ей удавалось бороться. Она беспомощно оглянулась в поисках стула. Затем опустилась на пододвинутый мной стул, сделала большой глоток из бокала, который я ей дал, и вздрогнула. Бокал она сжимала обеими руками. Наконец, не глядя на меня, заговорила:
— Ты становишься слишком догадливым относительно меня. — Голос ее звучал тихо и спокойно. — Чересчур догадливым. Да, я не совсем уверена. Нет, я не совсем уверена. Прежде... прежде, чем это со мной случилось, я была бы уверена. В те времена я была сообразительной и самоуверенной особой. Всегда все знала наперед. Но вот той ночью ошиблась. Не сомневалась, что мне ничто не грозит, а на самом деле... Какие еще ошибки наделала я в своей гордыне?
Я пододвинул другой стул и сел напротив нее.
— Мне приходят в голову две ошибки. — Элеонора бросила на меня пронзительный взгляд. Я продолжал: — Два невозможных совпадения, которые ты приняла на веру. Я ужасно чувствителен к совпадениям, Элли. В моем ремесле нельзя упускать из виду ничего, хотя бы отдаленно напоминающего совпадение. Это погубило слишком многих.
Она глубоко вздохнула и наклонившись сбросила туфли. Аккуратно поставила их сбоку на ковре и пересела в большое кресло, быстрыми, умелыми движениями привела в порядок прическу и одежду. Ноги подобрала и внезапно вновь превратилась в опрятную, никогда не устающую журналистку, всего на мгновение расслабившуюся — да и то, слегка — в обществе друга.
— Какие совпадения? — спросила она. Голос ее прозвучал несколько сухо. — Я и не подозревала, что упустила из виду... ох, ты имеешь в виду связь Лорки с этике происшествиями на море, не так ли? Я кивнул.
— Это первое совпадение. Присмотримся к нему. Ты заканчиваешь статью о Джордже Уинфилде Лорке, ныне сенаторе Лорке, умываешь руки и собираешься взяться за статью, вернее — серию статей на совершенно другую тему. Собираешься писать о нас. Но теперь выясняется, что мысль эту скорее всего подбросил тебе парень, состоящий у Лорки на содержании. Правильно?
— Неважно, кто и что мне подбросил. Я уже говорила, что проверила все самым тщательным образом...
— И не думал критиковать твои методы, — поспешно оговорился я. — Но смотри, что происходит дальше. Ты заканчиваешь с нами и берешься за другую тему — корабли. И — подумать только — тут главная роль тоже отводится сенатору Лорке, если только Хэтти Робинсон не ошиблась, а она обычно не ошибалась. Не могу поверить, что все случилось само по себе. Таких совпадений просто не бывает. Должна быть некая связь. Элеонора нахмурилась.
— Не станешь же ты утверждать, что Лорка вложил мне в голову и эту идею! Одно дело пустить меня по твоему следу, это вполне объяснимо, учитывая его к тебе отношение, но зачем ему хвастаться собственными делами? И убивать людей, чтобы те ничего мне не рассказали. Полная бессмыслица! К тому же я тебе уже говорила, что эта мысль пришла мне в голову после разговора с капитаном Робинсон.
— Стало быть, ты впервые услышала о затонувших судах во время первого разговора с Хэрриет? И тебя сразу захватила мысль заняться этой темой? Можно сказать посетила муза журналиста? Элеонора поморщилась.
— Ты же знаешь, что это не происходит подобным образом. У меня имеется и множество всевозможных замыслов и все эти идеи я аккуратно записываю в свой блокнот, хоть и знаю, что большинство из них там и останется. Но время от времени что-то реализуется. Идея может многие месяцы отлеживаться в блокноте и у меня в голове. Потом случается что-то прочесть или с кем-нибудь переговорить, как например с Хэрриет Робинсон, и тема обретает определенную реальность. Тогда я откладываю в сторону текущие дела и начинаю работать над новым материалом.
— Значит, у тебя были заметки на эту тему и до разговора с Хэрриет?
— Да, конечно. Тема позволяла собрать материал для статьи, и я бы с удовольствием ею занялась, если бы удалось кого-нибудь заинтересовать. Когда увидела, насколько хорошо эта женщина разбирается во всевозможных судах, то припомнила о морской загадке. И перевела разговор на эту тему после, того, как закончила расспрашивать о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100