Представилось, что если буду и дальше сопротивляться, то останусь совсем без зубов и проведу остаток жизни, как дряхлая старуха, которая вынимает на ночь вставную челюсть и оставляет ее в стакане с водой. Этого я не вынесла. Поэтому я затихла, сидя там, куда меня отбросил удар, а по подбородку стекала кровь... Надеюсь, вы довольны моим рассказом, мистер Хелм!
— Отлично излагаешь, — отозвался я. Глаза Элли источали ненависть.
— Ты и в самом деле такой мерзавец, да? — Она судорожно вздохнула. — Потом здоровяк рывком поднял меня на ноги, а тот, что поменьше стоял и любовался... Слова? Ладно, слова. Он сказал что-то вроде, посмотри теперь на эту высокомерную дамочку: не пожелала снизойти до нас, простолюдинов! И вот, смазливая мордашка вся в крови, а нарядная одежда превратилась в тряпки.
Затем взялся за воротник моего свитера и попытался его разорвать, но тот лишь немного треснул на плече. Он рассвирепел, выхватил большой нож и попытался разрезать свитер, но и это не удалось, свитер был слишком мягким и податливым, а нож — недостаточно острым. В результате субъект просто наделал дыр и изорвал его, совершенно новый свитер, прежде он был розовым, а стал серой тряпкой — вот тебе подробности. Тут приятель сказал: прекрати валять дурака и действуй, пока никто не появился. Тогда тот, что поменьше, распорол пояс моей новой юбки — новой она была до того, как я вывалялась в грязи, вот тебе еще подробности, разорвал ее и отбросил в сторону. Потом залез мне под свитер, схватил спереди за лифчик и орудовал ножом до тех пор, пока не избавил меня от него. Хотел было выбросить, но помедлил, разглядывая кружева — ближайшая улица давала достаточно света. Он сказал... — она внезапно замолчала.
— Что он сказал, Элли? — Она помедлила с ответом. Когда же заговорила, укоризненный тон сменился странными, почти извиняющимися нотками.
— Ты должен меня понять, Мэтт. Впоследствии я пыталась все это забыть. Начисто. Не позволяла себе думать об этом. И сегодня впервые оглянулась. До сих пор я просто не могла на это решиться. Меня всю переворачивало. — И неожиданно со злостью добавила: — И сейчас переворачивает, черт бы тебя побрал.
— Что он сказал?
— Он сказал... сказал, что у меня красивая одежда, даже белье, дорогое, как у принцессы, наверное, мне хорошо платят за то, что суну свой пронырливый нос...
— Дальше? Элеонора встряхнула головой.
— Здоровяк приказал ему заткнуться и делать свое паршивое дело. Он так и сказал, паршивое дело. Тот, что поменьше, отбросил мой лифчик и — тебе нужны подробности — взялся за нож и позабавился с моими чулками. Потом с хохотом уставился на меня — должно быть я выглядела ужасно нелепо в оставшихся на ногах обрывках чулок, после того, как он сорвал... хм, верхнюю часть. Надеюсь, мистер Хелм, эти подробности доставляют вам истинное наслаждение. — Она с трудом сглотнула. — Однако ножа не убрал, несмотря на то, что теперь я... была раздета достаточно для того, что они задумали. Он окинул меня насмешливым взглядом, и я поняла, что ему пришло в голову использовать нож на более интересном объекте. Гораздо более занимательном, чем нейлон, шерсть и синтетика. Он приставил лезвие к моему животу и надавил так, что выступила кровь, но здоровяк, который стоял у меня за спиной и удерживал, велел прекратить. Потом приказал убрать дурацкий нож и не забывать, что меня не должны изувечить слишком сильно. До сих пор я этого не осознавала. Слишком усердно старалась не вспоминать.
В комнате воцарилась тишина, только из коридора доносились чьи-то шаги. Элеонора выждала, пока шаги стихнут вдали и неестественно спокойным голосом продолжала:
— Потом они просто швырнули меня на землю и... Вот и все. Думаю, последние подробности подскажет ваш собственный опыт, мистер Хелм. Слава Богу, особой изобретательности не проявили. — Помолчав, она тихо добавила: — Да и наконец последняя подробность. Уверена, она тебе понравится. Мое избитое, изувеченное, валяющееся в грязи и отбросах тело, покорно, как испорченная механическая игрушка, потворствовало им. И я не стала с этим бороться, мистер Хелм. Я боялась, что они, не почувствовав удовлетворения, разозлятся и опять ударят меня в лицо. К тому времени мне уже все стало безразлично. Единственно хотелось уберечь то немногое, что еще от меня осталось. Прелестная подробность, мистер Хелм, не правда ли? Думаю, вы в полном восторге. Налей мне выпить.
Когда я вернулся с ее наполненным бокалом, Элеонора меня сначала не заметила. Потом протянула руку и взяла бокал. Какое-то время я стоял неподвижно.
— Элли...
— Мы все-таки проделали это, — не отрывая глаз от бокала, невыразительным голосом промолвила она. Затем немного помолчала и тихо добавила: — Не говори этого, Мэтт. Не извиняйся за то, что был грубым и жестоким. Ведь ты доказал свою правоту, верно? Они знали, кто я, это не было случайным совпадением. Они выполнили приказ, расправились со мною. Расправились, соблюдая меру, по-видимому, чтобы я смогла взять в руки перо перед началом выборов.
— Я должен был заставить тебя избавиться от этого, даже через боль.
— Да, и возможно, завтра или на следующей неделе я буду тебе признательна за то, что смогла наконец взглянуть правде в глаза. Возможно, окажется, это даже пошло на пользу. Но сегодня мне не очень хочется тебя видеть, так что давай покончим с этим. Я хочу принять душ. Этот разговор как будто заново вывалял меня в грязи.
Я опустился на стул, вновь пристально глядя на нее.
— Человек, с которым ты встречалась в этих местах, прежде чем тебя схватили — тот, который был очень вежлив и угостил пивом. О чем ты с ним разговаривала?
Элеонора пожала плечами.
— О его сестре. В зловещем прошлом Лорки, от которого тот ныне отрекся, была подружка. Хорошенькая блондинка, считающая; что умеет петь, по имени Арлетт Свеллоу. Ее брат. Пит Свеллоу, должен был устроить мне встречу с ней.
— Возможно, Лорка не хотел, чтобы ты брала у нее интервью, — предположил я. — Может быть, считал, что старая любовница повредит его новому образу.
Элеонора быстро встряхнула головой.
— В наши-то времена? Не будь наивным, малыш. Сегодня даже президенты пускаются во все тяжкие, и никто не обращает на это внимания. К тому же, сомневаюсь, чтобы журнал поместил этот материал. В том, что касается политики, существует нечто вроде джентльменского соглашения: грязное постельное белье выносится на свет исключительно в том случае, когда грязно сверх меры, и искушение невозможно преодолеть. Лорка время от времени спал с певичкой из дешевого ночного клуба, задолго до чудесного обращения на путь истинный. Теперь же он преданный семьянин, у него прелестная жена и дочь, которыми он невероятно дорожит. Тем не менее, я наткнулась на упоминание об этой девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Отлично излагаешь, — отозвался я. Глаза Элли источали ненависть.
— Ты и в самом деле такой мерзавец, да? — Она судорожно вздохнула. — Потом здоровяк рывком поднял меня на ноги, а тот, что поменьше стоял и любовался... Слова? Ладно, слова. Он сказал что-то вроде, посмотри теперь на эту высокомерную дамочку: не пожелала снизойти до нас, простолюдинов! И вот, смазливая мордашка вся в крови, а нарядная одежда превратилась в тряпки.
Затем взялся за воротник моего свитера и попытался его разорвать, но тот лишь немного треснул на плече. Он рассвирепел, выхватил большой нож и попытался разрезать свитер, но и это не удалось, свитер был слишком мягким и податливым, а нож — недостаточно острым. В результате субъект просто наделал дыр и изорвал его, совершенно новый свитер, прежде он был розовым, а стал серой тряпкой — вот тебе подробности. Тут приятель сказал: прекрати валять дурака и действуй, пока никто не появился. Тогда тот, что поменьше, распорол пояс моей новой юбки — новой она была до того, как я вывалялась в грязи, вот тебе еще подробности, разорвал ее и отбросил в сторону. Потом залез мне под свитер, схватил спереди за лифчик и орудовал ножом до тех пор, пока не избавил меня от него. Хотел было выбросить, но помедлил, разглядывая кружева — ближайшая улица давала достаточно света. Он сказал... — она внезапно замолчала.
— Что он сказал, Элли? — Она помедлила с ответом. Когда же заговорила, укоризненный тон сменился странными, почти извиняющимися нотками.
— Ты должен меня понять, Мэтт. Впоследствии я пыталась все это забыть. Начисто. Не позволяла себе думать об этом. И сегодня впервые оглянулась. До сих пор я просто не могла на это решиться. Меня всю переворачивало. — И неожиданно со злостью добавила: — И сейчас переворачивает, черт бы тебя побрал.
— Что он сказал?
— Он сказал... сказал, что у меня красивая одежда, даже белье, дорогое, как у принцессы, наверное, мне хорошо платят за то, что суну свой пронырливый нос...
— Дальше? Элеонора встряхнула головой.
— Здоровяк приказал ему заткнуться и делать свое паршивое дело. Он так и сказал, паршивое дело. Тот, что поменьше, отбросил мой лифчик и — тебе нужны подробности — взялся за нож и позабавился с моими чулками. Потом с хохотом уставился на меня — должно быть я выглядела ужасно нелепо в оставшихся на ногах обрывках чулок, после того, как он сорвал... хм, верхнюю часть. Надеюсь, мистер Хелм, эти подробности доставляют вам истинное наслаждение. — Она с трудом сглотнула. — Однако ножа не убрал, несмотря на то, что теперь я... была раздета достаточно для того, что они задумали. Он окинул меня насмешливым взглядом, и я поняла, что ему пришло в голову использовать нож на более интересном объекте. Гораздо более занимательном, чем нейлон, шерсть и синтетика. Он приставил лезвие к моему животу и надавил так, что выступила кровь, но здоровяк, который стоял у меня за спиной и удерживал, велел прекратить. Потом приказал убрать дурацкий нож и не забывать, что меня не должны изувечить слишком сильно. До сих пор я этого не осознавала. Слишком усердно старалась не вспоминать.
В комнате воцарилась тишина, только из коридора доносились чьи-то шаги. Элеонора выждала, пока шаги стихнут вдали и неестественно спокойным голосом продолжала:
— Потом они просто швырнули меня на землю и... Вот и все. Думаю, последние подробности подскажет ваш собственный опыт, мистер Хелм. Слава Богу, особой изобретательности не проявили. — Помолчав, она тихо добавила: — Да и наконец последняя подробность. Уверена, она тебе понравится. Мое избитое, изувеченное, валяющееся в грязи и отбросах тело, покорно, как испорченная механическая игрушка, потворствовало им. И я не стала с этим бороться, мистер Хелм. Я боялась, что они, не почувствовав удовлетворения, разозлятся и опять ударят меня в лицо. К тому времени мне уже все стало безразлично. Единственно хотелось уберечь то немногое, что еще от меня осталось. Прелестная подробность, мистер Хелм, не правда ли? Думаю, вы в полном восторге. Налей мне выпить.
Когда я вернулся с ее наполненным бокалом, Элеонора меня сначала не заметила. Потом протянула руку и взяла бокал. Какое-то время я стоял неподвижно.
— Элли...
— Мы все-таки проделали это, — не отрывая глаз от бокала, невыразительным голосом промолвила она. Затем немного помолчала и тихо добавила: — Не говори этого, Мэтт. Не извиняйся за то, что был грубым и жестоким. Ведь ты доказал свою правоту, верно? Они знали, кто я, это не было случайным совпадением. Они выполнили приказ, расправились со мною. Расправились, соблюдая меру, по-видимому, чтобы я смогла взять в руки перо перед началом выборов.
— Я должен был заставить тебя избавиться от этого, даже через боль.
— Да, и возможно, завтра или на следующей неделе я буду тебе признательна за то, что смогла наконец взглянуть правде в глаза. Возможно, окажется, это даже пошло на пользу. Но сегодня мне не очень хочется тебя видеть, так что давай покончим с этим. Я хочу принять душ. Этот разговор как будто заново вывалял меня в грязи.
Я опустился на стул, вновь пристально глядя на нее.
— Человек, с которым ты встречалась в этих местах, прежде чем тебя схватили — тот, который был очень вежлив и угостил пивом. О чем ты с ним разговаривала?
Элеонора пожала плечами.
— О его сестре. В зловещем прошлом Лорки, от которого тот ныне отрекся, была подружка. Хорошенькая блондинка, считающая; что умеет петь, по имени Арлетт Свеллоу. Ее брат. Пит Свеллоу, должен был устроить мне встречу с ней.
— Возможно, Лорка не хотел, чтобы ты брала у нее интервью, — предположил я. — Может быть, считал, что старая любовница повредит его новому образу.
Элеонора быстро встряхнула головой.
— В наши-то времена? Не будь наивным, малыш. Сегодня даже президенты пускаются во все тяжкие, и никто не обращает на это внимания. К тому же, сомневаюсь, чтобы журнал поместил этот материал. В том, что касается политики, существует нечто вроде джентльменского соглашения: грязное постельное белье выносится на свет исключительно в том случае, когда грязно сверх меры, и искушение невозможно преодолеть. Лорка время от времени спал с певичкой из дешевого ночного клуба, задолго до чудесного обращения на путь истинный. Теперь же он преданный семьянин, у него прелестная жена и дочь, которыми он невероятно дорожит. Тем не менее, я наткнулась на упоминание об этой девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100