Понимаете, какую выгоду может извлечь Франция из чуть ли не ежедневных конфиденциальных бесед между двумя ведущими державами Атлантического Пакта? Если она рассорит Англию с США, американцам придется сменить ориентацию своей политики.
Его лицо порозовело. От желания оправдаться или от энтузиазма, вызванного в нем этими политическими перспективами? Коплан этого не понял, но его поразила слепота инженера.
— Вам никогда не приходило в голову, что этот обмен мнениями может заинтересовать еще какую-нибудь державу?
На лице Шово отразилось сильное смущение.
— Но... никто не собирался сообщать эти сведения никакой другой державе, — попробовал объяснить он. — Все было создано друзьями Франции только для нее.
Коплан распрямился.
— Вы упрямо цепляетесь за свои иллюзии, — с сожалением заметил он. — Каково положение вещей на этот час? Установлен путь пролегания кабелей? И сведения эти уже переданы Сервену?
— Нет... пока нет, — поправился Шово. — Это Дюпюи должен был поговорить с компетентными людьми, а он только начал. Внедрение было очень медленным, потому что мы не хотели возбуждать подозрения. Мы воздерживались от контактов с теми, чьи симпатии к Франции были недостаточно прочными, и с теми, кому профессиональный или гражданский долг не позволял помогать нам. Мы получили некоторые сведения, но основная работа еще впереди.
Коплан вздохнул с облегчением.
— Полагаю, Монреаль не единственный город, где действуют команды обольщения вроде группы Джо Бингейма?
— Да, — признался инженер с явным неудовольствием. — Такие группы есть в Оттаве, в Новой Шотландии и на Новой Земле.
— И Дюпюи постоянно разъезжает от одной к другой?
— Да, когда ему сообщают, что тот или иной специалист окончательно примкнул к нашему делу и готов забыть о профессиональной тайне.
— Полагаю, что для исполнения такой роли он должен иметь серьезные научные познания, это так?
— Конечно... Он закончил в Париже Политехническую школу.
У Коплана закружилась голова. От всех этих признаний мысли его начинали путаться. Он заставил себя оставаться спокойным и думать только о первоочередных задачах.
— Кому должны давать отчет о своих действиях Спенсер и Кантен? — спросил он.
— Сервену, — ответил Шово. — Вы называли их преступниками, но в моих глазах Кантен очень приличный человек. Сервен сказал мне, что я могу обращаться к нему в случае, если произойдет что-то необычное. Правда, я сделал это только раз.
Значит, по меньшей мере в одном пункте Кантен соврал. Он прекрасно знал, где находится его шеф, поскольку имел с ним прямую связь. Совершенно очевидно, что Сервен, не получив отчета своих людей днем, не мог не догадаться, что дела пошли плохо, и принял бы новые меры: или уничтожил бы полученные документы, или удрал, забрав их с собой.
Не в силах дольше оставаться на одном месте, Коплан встал и начал расхаживать по комнате. Как задержать Сервена в Галифаксе на двадцать четыре часа, если тот уже скоро начнет волноваться?
Заставить Кантена позвонить ему и сказать, что все идет хорошо, было слишком рискованно.
Прибегнуть к помощи Шово, чтобы обмануть хозяина «Шамплена»? Какой бы предлог придумать, чтобы он был достаточно веским и заставил бы того ждать развития событий?
Был один способ, но Коплан испытывал к нему отвращение. К тому же он еще не знал, имеет ли право пользоваться им.
Внезапно он остановился перед Шово.
— Не выходите отсюда, — озабоченно предупредил он. — Телефон стоит на первом этаже?
— Да, но второй аппарат в соседней комнате на ночном столике.
Коплан прошел в другую комнату, включил свет, снял трубку и набрал номер «Риц-Карлтона».
Когда ему ответили, он сказал вполголоса:
— Это Коплан из номера 1832. Вы не посмотрите, есть ли для меня телеграмма?
Прошло несколько секунд.
— Да, есть, — ответил служащий.
— Распечатайте ее и прочтите мне текст, — велел он.
— Но я не... — попытался возразить его собеседник.
— Я вернусь поздно, а мне нужно знать текст телеграммы, адресованной мне, — перебил его Коплан тоном, не допускающим возражений. — Мне придется просить дирекцию?
— Э-э... Ладно. Подождите, — сдался убежденный им служащий.
Через несколько секунд он прочитал:
— "Стирайте грязное белье сами тчк свободных людей нет тчк" Подписи нет.
— Спасибо. Положите листок в ячейку, я заберу его, когда вернусь, — заключил Франсис и раздраженно бросил трубку на рычаг.
Этого и следовало ожидать. Старик возражал против подключения конной полиции. Когда все закончится, какой-нибудь атташе посольства со сладкой улыбкой проинформирует канадцев, что на их территории созрел заговор, и предоставит все данные, необходимые для проведения большой чистки. Но в ближайшем будущем Коплану придется выкручиваться в одиночку.
Вернувшись в библиотеку, он увидел Морини, поддерживающего мадам Шово. Та, еще не оправившаяся от падения и страдающая от сильной головной боли, была еще очень бледна.
Ее муж вскочил, подбежал к ней, заботливо усадил в кресло и остался возле нее. Эта трогательная сцена нисколько не взволновала Франсиса, решавшего трудный вопрос.
Наконец он принял единственное решение, возможное в этих условиях. Поскольку Сервен все равно начнет беспокоиться, а способа избежать этого нет, наилучшей тактикой было разжечь в нем страх, стараясь заставить воздержаться от бегства.
— У вас должно быть расписание самолетов, — сказал он инженеру. — Я бы хотел взглянуть на него.
Его властный тон заставил Шово вздрогнуть. Он оставил свою супругу и пошел выполнять приказ Коплана.
Монреаль с Галифаксом соединяло множество рейсов. В их числе был и один ночной: самолет вылетал из Дорваля в час десять ночи и приземлялся в пять сорок.
Держа книжечку в руке, Коплан прошел в спальню и набрал номер службы бронирования билетов.
— Есть ли свободные места на ближайший рейс в Галифакс? — спросил он.
Его попросили подождать.
— Да, и довольно много, — ответил мелодичный голос. — Сколько билетов вы хотите заказать?
— Три.
— Хорошо. На какие фамилии?
— Коплан, Морини, Треву. Где мы должны выкупить билеты?
— В агентстве на углу Дорчестер-стрит и Юниверсити-стрит.
— Один из нас приедет немедленно. Сколько нужно заплатить?
— Сто двадцать шесть долларов за поездку в одну сторону.
— О'кей!
Он положил трубку и вернулся к Морини и чете Шово. Все ждали, что он скажет.
— Шово, — произнес он мрачным тоном, — чью сторону вы выбираете: Сервена или нашу?
Инженер устало пожал плечами:
— Боюсь, уже слишком поздно делать свободный выбор, — ответил он с горьким сарказмом. — Вы оказались сильнее, я вам все рассказал. Что еще вы хотите?
— Чтобы вы помогли нам, — сказал Коплан. — Вы оказали противнику слишком много услуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Его лицо порозовело. От желания оправдаться или от энтузиазма, вызванного в нем этими политическими перспективами? Коплан этого не понял, но его поразила слепота инженера.
— Вам никогда не приходило в голову, что этот обмен мнениями может заинтересовать еще какую-нибудь державу?
На лице Шово отразилось сильное смущение.
— Но... никто не собирался сообщать эти сведения никакой другой державе, — попробовал объяснить он. — Все было создано друзьями Франции только для нее.
Коплан распрямился.
— Вы упрямо цепляетесь за свои иллюзии, — с сожалением заметил он. — Каково положение вещей на этот час? Установлен путь пролегания кабелей? И сведения эти уже переданы Сервену?
— Нет... пока нет, — поправился Шово. — Это Дюпюи должен был поговорить с компетентными людьми, а он только начал. Внедрение было очень медленным, потому что мы не хотели возбуждать подозрения. Мы воздерживались от контактов с теми, чьи симпатии к Франции были недостаточно прочными, и с теми, кому профессиональный или гражданский долг не позволял помогать нам. Мы получили некоторые сведения, но основная работа еще впереди.
Коплан вздохнул с облегчением.
— Полагаю, Монреаль не единственный город, где действуют команды обольщения вроде группы Джо Бингейма?
— Да, — признался инженер с явным неудовольствием. — Такие группы есть в Оттаве, в Новой Шотландии и на Новой Земле.
— И Дюпюи постоянно разъезжает от одной к другой?
— Да, когда ему сообщают, что тот или иной специалист окончательно примкнул к нашему делу и готов забыть о профессиональной тайне.
— Полагаю, что для исполнения такой роли он должен иметь серьезные научные познания, это так?
— Конечно... Он закончил в Париже Политехническую школу.
У Коплана закружилась голова. От всех этих признаний мысли его начинали путаться. Он заставил себя оставаться спокойным и думать только о первоочередных задачах.
— Кому должны давать отчет о своих действиях Спенсер и Кантен? — спросил он.
— Сервену, — ответил Шово. — Вы называли их преступниками, но в моих глазах Кантен очень приличный человек. Сервен сказал мне, что я могу обращаться к нему в случае, если произойдет что-то необычное. Правда, я сделал это только раз.
Значит, по меньшей мере в одном пункте Кантен соврал. Он прекрасно знал, где находится его шеф, поскольку имел с ним прямую связь. Совершенно очевидно, что Сервен, не получив отчета своих людей днем, не мог не догадаться, что дела пошли плохо, и принял бы новые меры: или уничтожил бы полученные документы, или удрал, забрав их с собой.
Не в силах дольше оставаться на одном месте, Коплан встал и начал расхаживать по комнате. Как задержать Сервена в Галифаксе на двадцать четыре часа, если тот уже скоро начнет волноваться?
Заставить Кантена позвонить ему и сказать, что все идет хорошо, было слишком рискованно.
Прибегнуть к помощи Шово, чтобы обмануть хозяина «Шамплена»? Какой бы предлог придумать, чтобы он был достаточно веским и заставил бы того ждать развития событий?
Был один способ, но Коплан испытывал к нему отвращение. К тому же он еще не знал, имеет ли право пользоваться им.
Внезапно он остановился перед Шово.
— Не выходите отсюда, — озабоченно предупредил он. — Телефон стоит на первом этаже?
— Да, но второй аппарат в соседней комнате на ночном столике.
Коплан прошел в другую комнату, включил свет, снял трубку и набрал номер «Риц-Карлтона».
Когда ему ответили, он сказал вполголоса:
— Это Коплан из номера 1832. Вы не посмотрите, есть ли для меня телеграмма?
Прошло несколько секунд.
— Да, есть, — ответил служащий.
— Распечатайте ее и прочтите мне текст, — велел он.
— Но я не... — попытался возразить его собеседник.
— Я вернусь поздно, а мне нужно знать текст телеграммы, адресованной мне, — перебил его Коплан тоном, не допускающим возражений. — Мне придется просить дирекцию?
— Э-э... Ладно. Подождите, — сдался убежденный им служащий.
Через несколько секунд он прочитал:
— "Стирайте грязное белье сами тчк свободных людей нет тчк" Подписи нет.
— Спасибо. Положите листок в ячейку, я заберу его, когда вернусь, — заключил Франсис и раздраженно бросил трубку на рычаг.
Этого и следовало ожидать. Старик возражал против подключения конной полиции. Когда все закончится, какой-нибудь атташе посольства со сладкой улыбкой проинформирует канадцев, что на их территории созрел заговор, и предоставит все данные, необходимые для проведения большой чистки. Но в ближайшем будущем Коплану придется выкручиваться в одиночку.
Вернувшись в библиотеку, он увидел Морини, поддерживающего мадам Шово. Та, еще не оправившаяся от падения и страдающая от сильной головной боли, была еще очень бледна.
Ее муж вскочил, подбежал к ней, заботливо усадил в кресло и остался возле нее. Эта трогательная сцена нисколько не взволновала Франсиса, решавшего трудный вопрос.
Наконец он принял единственное решение, возможное в этих условиях. Поскольку Сервен все равно начнет беспокоиться, а способа избежать этого нет, наилучшей тактикой было разжечь в нем страх, стараясь заставить воздержаться от бегства.
— У вас должно быть расписание самолетов, — сказал он инженеру. — Я бы хотел взглянуть на него.
Его властный тон заставил Шово вздрогнуть. Он оставил свою супругу и пошел выполнять приказ Коплана.
Монреаль с Галифаксом соединяло множество рейсов. В их числе был и один ночной: самолет вылетал из Дорваля в час десять ночи и приземлялся в пять сорок.
Держа книжечку в руке, Коплан прошел в спальню и набрал номер службы бронирования билетов.
— Есть ли свободные места на ближайший рейс в Галифакс? — спросил он.
Его попросили подождать.
— Да, и довольно много, — ответил мелодичный голос. — Сколько билетов вы хотите заказать?
— Три.
— Хорошо. На какие фамилии?
— Коплан, Морини, Треву. Где мы должны выкупить билеты?
— В агентстве на углу Дорчестер-стрит и Юниверсити-стрит.
— Один из нас приедет немедленно. Сколько нужно заплатить?
— Сто двадцать шесть долларов за поездку в одну сторону.
— О'кей!
Он положил трубку и вернулся к Морини и чете Шово. Все ждали, что он скажет.
— Шово, — произнес он мрачным тоном, — чью сторону вы выбираете: Сервена или нашу?
Инженер устало пожал плечами:
— Боюсь, уже слишком поздно делать свободный выбор, — ответил он с горьким сарказмом. — Вы оказались сильнее, я вам все рассказал. Что еще вы хотите?
— Чтобы вы помогли нам, — сказал Коплан. — Вы оказали противнику слишком много услуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32