Тогда лучше уж охотиться на себе подобных. Это тоже и спорт, и деньги… А от ваших солдат-португальцев я отказался потому, что мы отправились не на парад, а на серьезное дело. К тому же мятежники не сразу будут оповещены из форта, что мы ушли в рейд.
— Из форта? — удивленно переспросил Майк. — Значит… там есть предатель?
Охотник поморщился:
— Вы мыслите устаревшими категориями, капитан. В современной войне есть разведчики, а не предатели. Это такие же солдаты, как мы, только по ту сторону фронта. Просто тому их человеку в форте не повезло: туги имеют своих людей в штабе Кэндала, и его засекли. Тише!
Кусты близ тропы бесшумно раздвинулись, и на поляну скользнул африканец в пятнистой форме, с автоматом. Он небрежно подбросил пальцы к длинному и узкому козырьку матерчатой шапочки и быстро затараторил что-то на местном диалекте.
Выслушав его, Рохо помрачнел и задумался. Потом бросил несколько резких фраз. Африканец кивнул, опять небрежно козырнул и исчез так же бесшумно, как и появился.
— Что-нибудь случилось? — встревожился Майк.
— Неподалеку небольшая деревня. Жители заметили нас, — безразлично ответил командир «десперадос» .
— И что же теперь? Рохо пожал плечами:
— «Десперадос» знают, что надо делать в таком случае…
ГОСПИТАЛЬ В БУШЕ
Сын мамы Иду, доктор Балла, хорошо говорил по-русски. Это был крупный мужчина с наметившимся брюшком и тяжелыми мускулистыми руками, его иссиня-черная кожа резко контрастировала со снежной белизной новенького халата, а уверенная манера держаться, громоподобный голос и широченная улыбка, обнажавшая ослепительно белые крупные зубы, сразу внушала доверие.
— Ну-с, молодой человек, — сказал он по-русски Евгению (так и сказал, как доктор чеховских времен, — «ну-с» ). — Так кто же кого втравил в эту авантюру? Вы маменьку или она вас?
Большие прищуренные глаза его весело блестели, на округлых пористых щеках при улыбке появлялись ямочки.
Гостей доктор Балла принимал в своем кабинете — просторной хижине, построенной из пальмовых ветвей. Ящики из-под снарядов базукя заменяли и стол, и стулья, и книжные шкафы. Зато сверкающий никелем и стеклом, госпитальный шкафчик, словно музейные сокровища, демонстрировал аккуратно разложенные на полках медицинские инструменты.
Мама Иду заговорила на местном диалекте, непонятном ни Евгению, ни Елене. Она стояла посреди кабинета, уперев толстые руки в крутые бока, и что-то громко и возмущенно доказывала улыбающемуся сыну.
Неожиданно доктор Балла поднял руку.
— Хорошо, мама, — сказал он по-английски. — Я, конечно, рад видеть и тебя, и твою воспитанницу, и этого молодого человека. Но давайте все-таки разберемся по порядку — что это вы вдруг подхватились и помчались в наши края? Спасать Корнева и Мангакиса? Это же смешно — что можете сделать вы здесь, в буше? И потом, кто вам сказал, что с ними что-нибудь случилось?
Доктор потер свой тяжелый подбородок. Глаза его стали серьезными.
— Они ушли от нас вчера утром. С ними был товарищ из центра. У нас не принято расспрашивать о заданиях, и мне трудно сразу сказать, где они сейчас, но я… — Доктор оборвал фразу и прислушался, поднес палец к толстым губам, давая знак помолчать.
И в наступившей тишине все услышали легкое, далекое жужжание. Оно то исчезало, то появлялось вновь. Потом стало нарастать.
— «Дорнье», — устало вздохнул доктор. — Они знают, что наш госпиталь где-то здесь, и бомбят по квадратам… Сейчас начнут…
И в этот миг откуда-то издалека донесся глухой раскат взрыва. Затем второй, третий… Взрывы постепенно приближались. Когда Евгений насчитал про себя: «Двадцать!» — все стихло. Лишь самолет жужжал где-то совсем рядом.
Потом затрещали короткие, злые, как укусы осы, очереди.
— Это… наши? — с волнением спросил Евгений.
Ему было не по себе. Мама Иду, сидевшая рядом с Еленой на длинном ящике, покрытом тростниковой циновкой, обняла притихшую девушку, словно старалась прикрыть ее своим могучим телом, и метала яростные взгляды в потолок хижины.
Доктор Балла отрицательно покачал головой.
— Когда-то местные жители просили нас привезти большую сеть и растянуть ее в небе, чтобы железные птицы с белыми крестами не могли лить на них напалм. Теперь у нас есть ракеты, но мы не хотим выдать расположение госпиталя. Ведь этот госпиталь — базовый, мы делаем здесь довольно сложные операции.
У входа в хижину выросла фигура человека в шортах.
— Товарищ доктор, — сказал он и поднес ладонь к шлему, — поступают раненые.
Доктор Балла поспешно встал, потом обернулся:
— А вам, дорогие гости, придется посидеть здесь; набраться терпения и подождать, пока я не вернусь… Я распоряжусь, чтобы вас накормили… Книги и журналы в вашем распоряжении…
Он поклонился и вышел, провожаемый восхищенным взглядом мамы Иду.
На время воцарилось молчание: каждый был занят своими мыслями…
«…Тогда, на переправе, майор Баа вел с Евгением разговор — прямой и откровенный: да, враги сумели заманить в ловушку его отца и Мангакиса. Но в форт № 7 их еще не доставили. Поэтому всем отрядам 7-й зоны приказано во что бы то ни стало блокировать подходы к форту. Подумав, Баа добавил: „Мы были бы обязаны вернуть вас и не подвергать опасностям. Но вы можете помочь нам…“
Он сказал деликатно «нам», а не «вашему» отцу. и Женя поспешно, словно боясь, что майор передумает, кивнул в знак полного согласия.
— О вас будет знать весь буш, — продолжал Баа. — Мы позаботимся, чтобы об этом знал и Фрэнк Рохо. Этот человек опытен и осторожен, и все же он может не устоять перед такой… приманкой…»
…Елена посмотрела на Евгения, упрямо и недоверчиво покачала головой.
— Ты не знаешь, что с ними?!. Неправда, Джин — ты все прекрасно знаешь. Недаром майор на переправе о чем-то с тобой так долго говорил…
— Если хочешь — я повторю все снова. В который раз… Майор сказал мне, что они живы… И это главное… Он даже не назвал места, где они сейчас находятся, — видимо, это… секрет! И еще он говорил, что уж если мы решили навестить доктора Балла — нас пустят в лесной госпиталь… для поднятия боевого духа раненых…
— Значит, наше путешествие окончено?! — голос Елены дрогнул.
— Не знаю, возможно, что и так…
Путешествие… Это путешествие запомнится ему на всю жизнь…
Сначала они погрузились в длинную, выдолбленную из цельного ствола пирогу, скрытую нависшими над водой манграми. Лодка сидела в черной вонючей воде почти по самые борта. А полуголые люди бесшумно все подносили и подносили новую кладь. Потом они стали грузить другие лодки, вытянувшиеся цепочкой впереди. Безмолвные фигуры, как тени, скользили мимо, с тюками и ящиками на головах.
И вдруг, будто по невидимому сигналу, караван неслышно тронулся в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Из форта? — удивленно переспросил Майк. — Значит… там есть предатель?
Охотник поморщился:
— Вы мыслите устаревшими категориями, капитан. В современной войне есть разведчики, а не предатели. Это такие же солдаты, как мы, только по ту сторону фронта. Просто тому их человеку в форте не повезло: туги имеют своих людей в штабе Кэндала, и его засекли. Тише!
Кусты близ тропы бесшумно раздвинулись, и на поляну скользнул африканец в пятнистой форме, с автоматом. Он небрежно подбросил пальцы к длинному и узкому козырьку матерчатой шапочки и быстро затараторил что-то на местном диалекте.
Выслушав его, Рохо помрачнел и задумался. Потом бросил несколько резких фраз. Африканец кивнул, опять небрежно козырнул и исчез так же бесшумно, как и появился.
— Что-нибудь случилось? — встревожился Майк.
— Неподалеку небольшая деревня. Жители заметили нас, — безразлично ответил командир «десперадос» .
— И что же теперь? Рохо пожал плечами:
— «Десперадос» знают, что надо делать в таком случае…
ГОСПИТАЛЬ В БУШЕ
Сын мамы Иду, доктор Балла, хорошо говорил по-русски. Это был крупный мужчина с наметившимся брюшком и тяжелыми мускулистыми руками, его иссиня-черная кожа резко контрастировала со снежной белизной новенького халата, а уверенная манера держаться, громоподобный голос и широченная улыбка, обнажавшая ослепительно белые крупные зубы, сразу внушала доверие.
— Ну-с, молодой человек, — сказал он по-русски Евгению (так и сказал, как доктор чеховских времен, — «ну-с» ). — Так кто же кого втравил в эту авантюру? Вы маменьку или она вас?
Большие прищуренные глаза его весело блестели, на округлых пористых щеках при улыбке появлялись ямочки.
Гостей доктор Балла принимал в своем кабинете — просторной хижине, построенной из пальмовых ветвей. Ящики из-под снарядов базукя заменяли и стол, и стулья, и книжные шкафы. Зато сверкающий никелем и стеклом, госпитальный шкафчик, словно музейные сокровища, демонстрировал аккуратно разложенные на полках медицинские инструменты.
Мама Иду заговорила на местном диалекте, непонятном ни Евгению, ни Елене. Она стояла посреди кабинета, уперев толстые руки в крутые бока, и что-то громко и возмущенно доказывала улыбающемуся сыну.
Неожиданно доктор Балла поднял руку.
— Хорошо, мама, — сказал он по-английски. — Я, конечно, рад видеть и тебя, и твою воспитанницу, и этого молодого человека. Но давайте все-таки разберемся по порядку — что это вы вдруг подхватились и помчались в наши края? Спасать Корнева и Мангакиса? Это же смешно — что можете сделать вы здесь, в буше? И потом, кто вам сказал, что с ними что-нибудь случилось?
Доктор потер свой тяжелый подбородок. Глаза его стали серьезными.
— Они ушли от нас вчера утром. С ними был товарищ из центра. У нас не принято расспрашивать о заданиях, и мне трудно сразу сказать, где они сейчас, но я… — Доктор оборвал фразу и прислушался, поднес палец к толстым губам, давая знак помолчать.
И в наступившей тишине все услышали легкое, далекое жужжание. Оно то исчезало, то появлялось вновь. Потом стало нарастать.
— «Дорнье», — устало вздохнул доктор. — Они знают, что наш госпиталь где-то здесь, и бомбят по квадратам… Сейчас начнут…
И в этот миг откуда-то издалека донесся глухой раскат взрыва. Затем второй, третий… Взрывы постепенно приближались. Когда Евгений насчитал про себя: «Двадцать!» — все стихло. Лишь самолет жужжал где-то совсем рядом.
Потом затрещали короткие, злые, как укусы осы, очереди.
— Это… наши? — с волнением спросил Евгений.
Ему было не по себе. Мама Иду, сидевшая рядом с Еленой на длинном ящике, покрытом тростниковой циновкой, обняла притихшую девушку, словно старалась прикрыть ее своим могучим телом, и метала яростные взгляды в потолок хижины.
Доктор Балла отрицательно покачал головой.
— Когда-то местные жители просили нас привезти большую сеть и растянуть ее в небе, чтобы железные птицы с белыми крестами не могли лить на них напалм. Теперь у нас есть ракеты, но мы не хотим выдать расположение госпиталя. Ведь этот госпиталь — базовый, мы делаем здесь довольно сложные операции.
У входа в хижину выросла фигура человека в шортах.
— Товарищ доктор, — сказал он и поднес ладонь к шлему, — поступают раненые.
Доктор Балла поспешно встал, потом обернулся:
— А вам, дорогие гости, придется посидеть здесь; набраться терпения и подождать, пока я не вернусь… Я распоряжусь, чтобы вас накормили… Книги и журналы в вашем распоряжении…
Он поклонился и вышел, провожаемый восхищенным взглядом мамы Иду.
На время воцарилось молчание: каждый был занят своими мыслями…
«…Тогда, на переправе, майор Баа вел с Евгением разговор — прямой и откровенный: да, враги сумели заманить в ловушку его отца и Мангакиса. Но в форт № 7 их еще не доставили. Поэтому всем отрядам 7-й зоны приказано во что бы то ни стало блокировать подходы к форту. Подумав, Баа добавил: „Мы были бы обязаны вернуть вас и не подвергать опасностям. Но вы можете помочь нам…“
Он сказал деликатно «нам», а не «вашему» отцу. и Женя поспешно, словно боясь, что майор передумает, кивнул в знак полного согласия.
— О вас будет знать весь буш, — продолжал Баа. — Мы позаботимся, чтобы об этом знал и Фрэнк Рохо. Этот человек опытен и осторожен, и все же он может не устоять перед такой… приманкой…»
…Елена посмотрела на Евгения, упрямо и недоверчиво покачала головой.
— Ты не знаешь, что с ними?!. Неправда, Джин — ты все прекрасно знаешь. Недаром майор на переправе о чем-то с тобой так долго говорил…
— Если хочешь — я повторю все снова. В который раз… Майор сказал мне, что они живы… И это главное… Он даже не назвал места, где они сейчас находятся, — видимо, это… секрет! И еще он говорил, что уж если мы решили навестить доктора Балла — нас пустят в лесной госпиталь… для поднятия боевого духа раненых…
— Значит, наше путешествие окончено?! — голос Елены дрогнул.
— Не знаю, возможно, что и так…
Путешествие… Это путешествие запомнится ему на всю жизнь…
Сначала они погрузились в длинную, выдолбленную из цельного ствола пирогу, скрытую нависшими над водой манграми. Лодка сидела в черной вонючей воде почти по самые борта. А полуголые люди бесшумно все подносили и подносили новую кладь. Потом они стали грузить другие лодки, вытянувшиеся цепочкой впереди. Безмолвные фигуры, как тени, скользили мимо, с тюками и ящиками на головах.
И вдруг, будто по невидимому сигналу, караван неслышно тронулся в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19