там, примерно в полумиле, поверхность океана кипела и пенилась.
До выборки яруса у нас было с час времени, и «Обдорск» поспешил за «французом». На палубе клипера бегают смуглые парни, они разбирают прочные длинные удочки, надевают широкие кожаные пояса. Косяк близко, на тунцелове все готово: удильщики сидят вдоль бортов на специальных откидных площадках, в руках крепко стиснуты удочки; комель каждого удилища вставлен в специальный кожаный карман на поясе – это чтобы было удобнее выдергивать из воды тяжелых рыбин. Косяк рядом, уже видны сотни, тысячи рыб, снующих в прозрачной воде. Над ними носятся чайки, которые всегда сопровождают поверхностные тунцовые косяки в надежде, что и им перепадет рыбешка-другая во время нападения тунцов на косяк сардины.
«Француз» нагоняет тунцов, замедляет свой бег, и кто-то из матросов начинает бросать в воду живую приманку. Ее вытаскивают сачком из цистерны и швыряют в воду прямо через головы ловцов. Одновременно включается специальная дождевальная установка, смонтированная вдоль бортов, и из-под навесных площадок в воду начинают бить струйки воды, создающие имитацию мчащегося у самой поверхности косяка сардины.
Завидев сардин, тунцы бросаются к борту судна; они, как серебряные вспышки, мечутся в воде, с ходу глотая рыбок. Здесь же, среди живых сардинок, бьются, трепещут и искусственные рыбешки, в каучуковом теле которых притаились крючки. Рывок! Тунец глотает наживку, рыбак откидывается всем телом назад и, напрягая мышцы, перебрасывает рыбу через себя. Тунец совершает коротенький полет по воздуху и гулко ударяется о палубу. Крючок на тунцеловной удочке не имеет бородки, и поэтому тунец сам соскакивает с него, и леска, свистнув, вновь исчезает в воде.
Ну, пошла работа!.. Рядом со мной стоит Иван Лукьянец и даже ногами притопывает – так там у французов здорово идет дело! Мелькают в воздухе удочки, прыгают, хлещут по палубе хвостами тунцы; кипит у бортов судна вода – там мечутся сотни этих тяжеловесных рыб. Ловцы вошли в азарт, слышны их крики, смех, ругань! Вот кто-то зацепил крючком чью-то шляпу, и она, мелькнув в воздухе белым голубем, исчезла в океане. Нет, на шляпу тунцы клевать не будут, и она летит обратно, на борт. А кто-то там зазевался, не успел вовремя подсечь тунца, и рыба сама дернула леску с такой силой, что удочка выскочила у ловца из рук и нырнула в воду. Капитан, высокий, с черной бородкой и в очках, высунулся из рубки и, размахивая рукой, что-то кричит ловцам: наверно, торопит. И действительно, удочки замелькали быстрее, стихли голоса, спины покрылись потом, залоснились. Этот вид лова требует от рыбаков громадного физического напряжения. Я вижу, как широко раскрыты рты у ловцов, как они тяжело дышат и слизывают с губ соленый пот. Мышцы их рук и спин вздулись буграми.
– Быстрее! Быстрее!! – кричит в мегафон капитан, и все больше и больше рыб падает на палубу.
Они грохочут по ней, выбивают по палубе звуки, похожие на удары тамтама.
Проходит тридцать, сорок минут – и вдруг в самый разгар лова тунцы исчезают, – косяк ныряет в глубину, как будто рыб кто-то испугал. Уставшие рыбаки бросают на палубу удочки, расстегивают свои широкие пояса, распрямляют натруженные спины и с жадностью припадают к кружкам. Пить!.. Пить... и отдохнуть. Но отдыхать рано: всю рыбу надо немедленно ошкерить и убрать в охлажденный трюм, а потом... Потом капитан разыщет новый косяк, и начнется новая ловля.
– Быстрее! – слышим мы голос их капитана.
Ловцы отставляют кружки и вооружаются ножами.
– Быстрее! – раздается все тот же резкий, сердитый голос.
И, удаляясь от «француза», мы видим, как на его палубе замелькали яркие искорки: это сверкают остроотточенные лезвия, отсекающие тунцам головы, вспарывающие тугие рыбьи животы.
«Быстрее!» Вот это и есть потогонная система. Мы ведь на минутку забыли, что перед нами чужая палуба – частица капиталистического мира.
Методы ловли не вызвали нашего одобрения, но сама идея ловли тунцов на удочки нам очень понравилась.
– Надо и нам ловить тунцов на удочки, – говорит Иван, – столько здесь поверхностных косяков! Ведь сейчас, на наших глазах, французы тонн шесть-семь натаскали.
– Конечно, надо ловить тунцов не только ярусами, но и на удочки, – поддерживает разговор Юрий Торин. – Разве сложно наши тунцеловы оборудовать «живорыбными цистернами» да сделать подвесные площадки?
– Многое от нас зависит, – говорит Жаров. – Видно, сами не убедительно, не настойчиво рекомендуем промысловикам дооборудовать суда «живорыбными цистернами». Кстати, на судах типа «Тропик» такие цистерны уже поставлены.
– Начать выборку яруса! – доносится команда вахтенного.
Мы прерываем дискуссию и расходимся по своим местам.
...Итак, последний день ловли и, наконец, последний ярус. Вся команда на палубе. Смех, шутки, работа кипит: хребтина без задержки укладывается в ящик, парусники один за другим оказываются на палубе и без задержки ныряют в трюм. Боцман не работает – играет со своей секирой, движения быстрые, точные.
Анализа мы сегодня не делаем, и я с надеждой смотрю в прозрачную воду: неужели в этом районе нам ничего новенького так и не попадется? А ведь последний ярус... Мне кажется, что на прощанье океан обязательно должен сделать нам какой-нибудь приятный неожиданный подарок.
Последний ярус. Километр за километром вытягивается машиной хребтина, «поводец» за «поводцом» поднимаются из океана. Парусники, парусники... Одна корифена, несколько некрупных акулок. А вот уже виден и концевой буек с флажками. Нет, ничего нового, никакого сюрприза.
Я спускаюсь к себе в каюту, и в этот момент на палубе слышится грохот.
«Ну что там еще?»
Выскакиваю на палубу, протискиваюсь к борту – и вовремя: около судна всплывает необычная рыбина – короткое толстое тело, большущие глаза и метровый костяной меч, которым заканчивается верхняя челюсть рыбины. Меч-рыба! Вот это подарок так подарок!..
На палубе волнение: меч-рыба, тяжелая, как старинная крепостная пушка, рвется из стороны в сторону, ожесточенно хлещет хвостом по воде. Вибрирующий «поводец» натянулся струной и... лопается. В отчаянии я повисаю над водой: оборвав капроновый шнур, рыба переворачивается вверх брюхом и, широко разевая рот, поводит своими большими глазами. В это мгновение в ее открытую пасть врезается багор; рыба дергается, закрывает рот и накрепко схватывает железное жало багра. Повиснув на канате, мы дружно тянем – и вот уже меч-рыба переваливается через борт.
Ярус выбран, меч-рыба на палубе, судно дает полный ход – прощайте, гвинейские берега! Мы надолго покидаем эти места. Но мне теперь и не жаль расставаться с ними: я хожу около огромной рыбы, рассматриваю ее, трогаю острый костяной меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
До выборки яруса у нас было с час времени, и «Обдорск» поспешил за «французом». На палубе клипера бегают смуглые парни, они разбирают прочные длинные удочки, надевают широкие кожаные пояса. Косяк близко, на тунцелове все готово: удильщики сидят вдоль бортов на специальных откидных площадках, в руках крепко стиснуты удочки; комель каждого удилища вставлен в специальный кожаный карман на поясе – это чтобы было удобнее выдергивать из воды тяжелых рыбин. Косяк рядом, уже видны сотни, тысячи рыб, снующих в прозрачной воде. Над ними носятся чайки, которые всегда сопровождают поверхностные тунцовые косяки в надежде, что и им перепадет рыбешка-другая во время нападения тунцов на косяк сардины.
«Француз» нагоняет тунцов, замедляет свой бег, и кто-то из матросов начинает бросать в воду живую приманку. Ее вытаскивают сачком из цистерны и швыряют в воду прямо через головы ловцов. Одновременно включается специальная дождевальная установка, смонтированная вдоль бортов, и из-под навесных площадок в воду начинают бить струйки воды, создающие имитацию мчащегося у самой поверхности косяка сардины.
Завидев сардин, тунцы бросаются к борту судна; они, как серебряные вспышки, мечутся в воде, с ходу глотая рыбок. Здесь же, среди живых сардинок, бьются, трепещут и искусственные рыбешки, в каучуковом теле которых притаились крючки. Рывок! Тунец глотает наживку, рыбак откидывается всем телом назад и, напрягая мышцы, перебрасывает рыбу через себя. Тунец совершает коротенький полет по воздуху и гулко ударяется о палубу. Крючок на тунцеловной удочке не имеет бородки, и поэтому тунец сам соскакивает с него, и леска, свистнув, вновь исчезает в воде.
Ну, пошла работа!.. Рядом со мной стоит Иван Лукьянец и даже ногами притопывает – так там у французов здорово идет дело! Мелькают в воздухе удочки, прыгают, хлещут по палубе хвостами тунцы; кипит у бортов судна вода – там мечутся сотни этих тяжеловесных рыб. Ловцы вошли в азарт, слышны их крики, смех, ругань! Вот кто-то зацепил крючком чью-то шляпу, и она, мелькнув в воздухе белым голубем, исчезла в океане. Нет, на шляпу тунцы клевать не будут, и она летит обратно, на борт. А кто-то там зазевался, не успел вовремя подсечь тунца, и рыба сама дернула леску с такой силой, что удочка выскочила у ловца из рук и нырнула в воду. Капитан, высокий, с черной бородкой и в очках, высунулся из рубки и, размахивая рукой, что-то кричит ловцам: наверно, торопит. И действительно, удочки замелькали быстрее, стихли голоса, спины покрылись потом, залоснились. Этот вид лова требует от рыбаков громадного физического напряжения. Я вижу, как широко раскрыты рты у ловцов, как они тяжело дышат и слизывают с губ соленый пот. Мышцы их рук и спин вздулись буграми.
– Быстрее! Быстрее!! – кричит в мегафон капитан, и все больше и больше рыб падает на палубу.
Они грохочут по ней, выбивают по палубе звуки, похожие на удары тамтама.
Проходит тридцать, сорок минут – и вдруг в самый разгар лова тунцы исчезают, – косяк ныряет в глубину, как будто рыб кто-то испугал. Уставшие рыбаки бросают на палубу удочки, расстегивают свои широкие пояса, распрямляют натруженные спины и с жадностью припадают к кружкам. Пить!.. Пить... и отдохнуть. Но отдыхать рано: всю рыбу надо немедленно ошкерить и убрать в охлажденный трюм, а потом... Потом капитан разыщет новый косяк, и начнется новая ловля.
– Быстрее! – слышим мы голос их капитана.
Ловцы отставляют кружки и вооружаются ножами.
– Быстрее! – раздается все тот же резкий, сердитый голос.
И, удаляясь от «француза», мы видим, как на его палубе замелькали яркие искорки: это сверкают остроотточенные лезвия, отсекающие тунцам головы, вспарывающие тугие рыбьи животы.
«Быстрее!» Вот это и есть потогонная система. Мы ведь на минутку забыли, что перед нами чужая палуба – частица капиталистического мира.
Методы ловли не вызвали нашего одобрения, но сама идея ловли тунцов на удочки нам очень понравилась.
– Надо и нам ловить тунцов на удочки, – говорит Иван, – столько здесь поверхностных косяков! Ведь сейчас, на наших глазах, французы тонн шесть-семь натаскали.
– Конечно, надо ловить тунцов не только ярусами, но и на удочки, – поддерживает разговор Юрий Торин. – Разве сложно наши тунцеловы оборудовать «живорыбными цистернами» да сделать подвесные площадки?
– Многое от нас зависит, – говорит Жаров. – Видно, сами не убедительно, не настойчиво рекомендуем промысловикам дооборудовать суда «живорыбными цистернами». Кстати, на судах типа «Тропик» такие цистерны уже поставлены.
– Начать выборку яруса! – доносится команда вахтенного.
Мы прерываем дискуссию и расходимся по своим местам.
...Итак, последний день ловли и, наконец, последний ярус. Вся команда на палубе. Смех, шутки, работа кипит: хребтина без задержки укладывается в ящик, парусники один за другим оказываются на палубе и без задержки ныряют в трюм. Боцман не работает – играет со своей секирой, движения быстрые, точные.
Анализа мы сегодня не делаем, и я с надеждой смотрю в прозрачную воду: неужели в этом районе нам ничего новенького так и не попадется? А ведь последний ярус... Мне кажется, что на прощанье океан обязательно должен сделать нам какой-нибудь приятный неожиданный подарок.
Последний ярус. Километр за километром вытягивается машиной хребтина, «поводец» за «поводцом» поднимаются из океана. Парусники, парусники... Одна корифена, несколько некрупных акулок. А вот уже виден и концевой буек с флажками. Нет, ничего нового, никакого сюрприза.
Я спускаюсь к себе в каюту, и в этот момент на палубе слышится грохот.
«Ну что там еще?»
Выскакиваю на палубу, протискиваюсь к борту – и вовремя: около судна всплывает необычная рыбина – короткое толстое тело, большущие глаза и метровый костяной меч, которым заканчивается верхняя челюсть рыбины. Меч-рыба! Вот это подарок так подарок!..
На палубе волнение: меч-рыба, тяжелая, как старинная крепостная пушка, рвется из стороны в сторону, ожесточенно хлещет хвостом по воде. Вибрирующий «поводец» натянулся струной и... лопается. В отчаянии я повисаю над водой: оборвав капроновый шнур, рыба переворачивается вверх брюхом и, широко разевая рот, поводит своими большими глазами. В это мгновение в ее открытую пасть врезается багор; рыба дергается, закрывает рот и накрепко схватывает железное жало багра. Повиснув на канате, мы дружно тянем – и вот уже меч-рыба переваливается через борт.
Ярус выбран, меч-рыба на палубе, судно дает полный ход – прощайте, гвинейские берега! Мы надолго покидаем эти места. Но мне теперь и не жаль расставаться с ними: я хожу около огромной рыбы, рассматриваю ее, трогаю острый костяной меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59