Они затаились как мыши.
– Оставайтесь здесь, – приказал я им, встряхиваясь. – Из машины не выходить! Если вы понадобитесь мне, я пришлю за вами кого-нибудь. Ясно?
– Ясно, – ответил мне один из них.
Я надвинул на лоб кожаную кепку, запахнул потуже полу плаща, поднял воротник и выбрался из автомобиля. И поежился.
Погода была хуже не придумаешь. По Новороссийску куролесила поздняя осень с обычными для этих мест и этого времени года атмосферными причудами. Сквозь мглистое месиво дождя ледяной осенний ветер, налетавший резкими порывами, гнал по тротуару вдоль стены мокрые обрывки газет, куски плотной оберточной бумаги вперемешку с желтыми листьями.
Я сунул руки в карманы плаща и кивнул на прощание моим спутникам, молча таращившимся на меня из машины. И, втянув голову в плечи – чтобы дождь поменьше сек лицо, – пошел неторопливым шагом прочь.
До причала, возле которого покачивалась на волнах интересовавшая меня шхуна, было рукой подать – три-четыре минуты хода. Впрочем, я допускал, что на самом деле никакой шхуны там и в помине не было.
Парни, оставшиеся сидеть в моем «Москвиче», запросто могли ввести меня в заблуждение. Шхуна могла оказаться плодом их больного воображения, задымленного спиртными парами.
Меряя шагами землю, я напомнил себе их рассказ, который услышал получасом ранее, когда с хозяйственной сумкой в руках вышел из подъезда своего дома. Только что пробило восемь часов утра, а день был воскресный. Я направлялся на рынок за покупками. И едва шагнул из подъезда во двор, как столкнулся с этими ребятами почти нос к носу.
Один из них жил в нашем подъезде, двумя этажами ниже меня. Звали его Виталий. Он знал, что я служу в КГБ; об этом все в подъезде знали. Второй был его приятелем. Несколько раз я мельком видел их раньше вместе. Они на пару околачивались возле дверей ближайшего винного магазина.
Оба были алкоголиками.
Заметив меня, Виталий призывно замахал рукой и почти бегом бросился навстречу. Его собутыльник засеменил следом за ним.
Я пожал одну протянутую мне руку, потом другую, недоумевая, зачем я вдруг понадобился этим забулдыгам. До сего дня Виталий не перехватывал у меня денег в долг на выпивку. Он держал себя при редких встречах со мной, офицером КГБ, с подчеркнутой почтительностью. Лишь вежливо раскланивался – тем дело и ограничивалось… Едва поздоровавшись, Виталий принялся говорить – быстро, взволнованно и путано. А его приятель время от времени вставлял в монолог своего кореша подтверждающие междометия, одобрительно хмыкая и гукая, согласно подергивал головой. Мол, все, о чем толкует Виталий, есть истинная правда, и он – живой тому свидетель.
Мы стояли под широким козырьком, нависавшим над дверью подъезда. Козырек неплохо защищал от дождя, но для обоих моих собеседников он был что мертвому припарка. Одежонка на них оказалась промокшей насквозь. Видать, долго они под проливным дождем болтались, прежде чем я повстречался с ними.
Рассказ Виталия поначалу сильно разозлил меня. Из него я вдруг с удивлением узнал, что эта парочка алкашей имела свой собственный тайный лаз на территорию одного из служебных причалов торгового порта, строго охраняемого. И неоднократно пользовалась тем лазом, шаря по ночам на причале в поисках, по словам Виталия, исключительно и только ящиков с выпивкой! Виталий, впрочем, утверждал, что чаще всего ночные вылазки оканчивались ничем. Однако изредка ему и его собутыльнику удавалось обнаружить «пьяный груз» (это его термин), переправленный с борта грузового корабля на берег и оставленный на ночь прямо на причале. Почему такой специфический груз не убирался тотчас же после разгрузки на склад, под замок, Виталий не знал. Может быть, предположил он, не было на складе в тот момент свободного места.
Я зло усмехнулся, представив себе выражение лица начальника охраны порта, когда перед ним положат на стол мой рапорт обо всем этом, пересланный по инстанциям из КГБ. Слушая вполуха бормотание Виталия, я уже начал мысленно составлять рапорт.
А Виталий между тем вещал:
– Елки-палки, да не обеднеют они, ежели мы у них иной раз пять-шесть бутылок притырим! Сами-то небось гребут под себя бутылки десятками. Положено ведь списывать какую-то часть посуды на бой. Мол, побилась часть стеклотары в пути… Сегодня перед самым рассветом отправились мы опять к причалу, к нашей заветной доске в заборе, что висит на одном гвозде и имеет характерную примету – косую царапину.
Сдвинули ее в сторону. Глядим, какие-то новые ящики лежат штабелями на причале. Штабеля плотно укрыты брезентом. Что под тем брезентом – не разглядишь. Может, «пьяный груз». А может, нет. Надо проверить… Потопали мы к штабелям… Пойми меня правильно, сосед. Пойми, почему я все это тебе рассказываю. А потому рассказываю, что ты не мильтон, а кагэбэшник. И нет тебе резона сдавать меня мильтонам, а лучше промолчать, откуда ты узнал про нашу дырку в заборе. Лучше доложить своим начальникам, что ты сам, лично, нашел ту дырку, да и дальнейшее сам все разнюхал. Уж каким таким образом разнюхал, это твои заботы… Главное – другое. Я отдаю сейчас в твои кагэбэшные руки дело, на котором ты сможешь небось заработать новую звездочку на погоны. Отдаю тебе дело о шпионаже!
Пользуйся моментом, бери. Мы с моим дружком – люди, конечно, крепко выпивающие. Но еще не настолько, понимаешь ли, упились, чтобы забыть о том, что мы русские. А значит, патриоты России, пусть и пьющие… Верно я говорю?
Приятель Виталия задергался, закивал, замычал что-то нечленораздельное, одобрительное.
– Ну, так вот, – молвил Виталий. – Когда мы, считай, почти только что из порта сюда, в наш двор, во весь дух примчались, крепко обмозговали, обсудили то, что с нами в порту приключилось. У дружка я спрашиваю: ты патриот? Он говорит: да, я патриот, а ты? Я говорю: я тоже патриот. Давай, говорю, пойдем сейчас же к одному умному мужику, который живет в нашем подъезде. Он работает в КГБ. Это дельце как раз по его части. Пойдем, говорю, и честно расскажем ему обо всем, что в порту увидели. Только я, значит, сказал это, как вдруг, гляжу, ты сам выплываешь во двор! Вот и не верь после этого в судьбу!…
Ладно, слушай, сосед, меня внимательно. Докладываю как на духу. Итак, пролезли мы сквозь дырку в заборе и вышли на причал. Едва обогнули ближайший штабель ящиков, смотрим, стоит возле причала какой-то дурацкий кораблик. Маленький, пузатый и весь деревянный. Ну, похожий на старинную шхуну из книжки с картинками. В жизни я не видывал в нашем Новороссийске таких кораблей!
Виталий отер ладонью со лба выступивший пот и продолжил свой рассказ:
– Фонарные столбы замерли вдоль причала в ряд, фонари на них ясно освещают шхуну. Я пригляделся – мать честная!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75