— Я бы назвал ее именно так, хотя ей вменялось в обязанности лишь помогать госпоже мыться, расчесывать ее волосы и просто восторгаться ею. Ни одна не знала язык другой, но это характерно и для общества в целом.
— Разве они не занимались любовью?
— Конечно, занимались! Кому нужна рабыня, которую нельзя так использовать!
— Разве может быть рабом человек, с которым ты занимаешься любовью?
Брюс недоверчиво посмотрел на юношу, но спорить не стал.
— Очевидно, именно это и убедило Сальванов в некоторой противоречивости окружающей жизни. Жан бросил работу, и вот они здесь, в Шан-Лу, вместе с Эа. Но еще до того, как познакомились со Стефани, они поняли, что наличие слуг лишает хозяев возможности любить. Сама Эммануэль любила повторять: «Отношения между хозяином и слугой лишают первого сердца, а второго души». Я тоже убежден, что союз сердца и власти невозможен в принципе.
— Точно так же, как союз власти и ума. Дух хозяина делает людей похожими на зверей.
— Эммануэль и Жан оказались плохими хозяевами и очень скоро освободили Эа. Она еще раньше проявляла склонность к геометрии и, пройдя курс математики, поступила в фирму, где работал Жан. Они взяли расчет одновременно.
— Но она не оставила их?
— Нет. Она объяснила свое желание остаться с Эммануэль тем, что за это время стала ей чем-то вроде сестры или, скорее, сестрой ее близнецов.
— Сальваны платят ей?
— Скорее она платит им, поскольку именно на ней лежит практически все домашнее хозяйство. Сказать по правде, в этом она оказалась куда более способной, чем сами Сальваны. К тому же она не такая щепетильная, как Эммануэль, и не стесняется поручать ту или иную домашнюю работу Стефани или Монель.
— Я успел это заметить. Она молодец.
— Ее хозяйственная активность привела Марио в состояние шока: он всегда исповедовал теорию о своеобразных оргиях чистоты, если так можно выразиться, когда все просыпаются среди ночи и начинают заниматься уборкой или еще чемнибудь в этом духе.
— Вы должны были и меня разбудить прошлой ночью!
— Я не думал, что тебе понравятся такие идеи. Тебя действительно интересует все это?
— Не знаю. Я никогда не слышал ни о чем подобном.
— А что еще ты бы хотел услышать, находясь в этом доме?
Тео ответил улыбкой, смысла которой Брюс так и не смог понять.
Перед тем как уснуть, Эммануэль решила спросить Мариссу еще об одном:
— Ты знаешь, кто отец твоего ребенка?
— Да, но я его совсем не люблю.
— Кто же тогда будет ему отцом, когда он появится на свет?
— Не знаю. Думаю, тот, кого я полюблю. Брюс проследил за направлением взгляда Тео. Недалеко от них стояла и молча наблюдала за ними Эммануэль. Она подошла так тихо, что они не заметили ее появления.
Подойдя к ним, Эммануэль поочередно поцеловала каждого в щеку.
— Добрый день, дорогие! Я вижу, вы чувствуете себя достаточно бодро. Какие у вас планы на воскресенье?
— В этом вопросе мы полагаемся исключительно на твой опыт, — ответил Тео, с интересом рассматривая Эммануэль сквозь полупрозрачную ткань сорочки, которую она накинула, выходя из своей комнаты.
— Хорошо, но и вам придется немного потрудиться. Я хочу, чтобы вы освободили кое-кого от предубеждений.
— Предубеждений? — переспросил Тео.
— Именно. Я убеждена, что любые предубеждения несут только зло. Вы мне не верите? Хорошо, у вас будет время подумать над моими словами. Брюс поднялся.
— Я скоро вернусь, — объявил он.
— Как? Ты уходишь?
— Пойду приготовлю себе яичницу с ветчиной. Может быть, кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?
Увидев проносившихся мимо Кристофера и Из, Эммануэль бросилась вдогонку, и вскоре все трое исчезли среди деревьев. Брюс собрался было броситься за ней, но передумал. Он прекрасно знал, куда направлялась Эммануэль с детьми; почти каждый день в течение последнего месяца они принимали там солнечные ванны, которые непременно заканчивались любовными объятиями. Но сегодня Брюс почему-то решил отказаться от традиционной прогулки в Долину фей.
«Тем хуже для него», — подумала, в свою очередь, Эммануэль, убедившись, что Брюс не побежал за ней. Неожиданно она увидела, что их место занято Мариссой и Оранж, загорающими под лучами теплого солнца.
Услышав шаги, они проснулись.
— Мы немного вздремнули, — с улыбкой заметила Марисса.
— Здесь не место спать! — воскликнул Кристофер и бросился на Мариссу. Схватив ее за ноги, он бросился на нее, словно приглашая принять участие в шутливой схватке за лучшее место на поляне.
Марисса поняла, чего добивается Кристофер, и, повернувшись к нему, позволила ласкать свою грудь, живот, лобок, вдыхать запах своей кожи, ощущать мягкость тела…
Увидев, что Оранж села, Эммануэль подсела к ней и взяла на руки Из, которая моментально устроилась у нее на груди. Все были счастливы, полностью отдавшись охватившей их волне всеобщей радости.
Больше всего Эммануэль поражали отношения Кристофера и Мариссы. Ее удивляло не то, что он влюблен в Мариссу, — он был по-своему влюблен во всех женщин, живущих в доме, — а то, что Марисса отвечала на его ласки не механически и не потому, что хотела доставить удовольствие ребенку; ей нравились ласки Кристофера. То же испытывала Марисса этой ночью в объятиях Жана. Кристофер и Марисса вели себя не как хорошие друзья, они были похожи на возлюбленных. Их ласки были взаимными, но каждый проявлял их в соответствии со своим опытом и возможностями, привычками и характером.
Все пятеро пробыли на поляне довольно долго, пока жаркое солнце не напомнило им, что утро прошло и наступил изнуряюще жаркий день.
Брюс ждал ее на крыльце дома, Эммануэль подошла и поинтересовалась, что с ним случилось. Брюс пытался убедить ее, что все в порядке, но вид и настроение опровергали его слова. Эммануэль стоило больших усилий заставить его раскрыть карты.
— Ты прекрасно знаешь, Эммануэль, что я не ревнив, — начал Брюс. — Я нахожу вполне нормальным, что ты спишь с Жаном, но я отказываюсь понять то, что ты готова лечь в постель абсолютно со всеми.
— Под всеми ты подразумеваешь моих друзей? — Эммануэль начала проявлять признаки раздражения.
— Да нет. Я не хочу бросить тень и на твои отношения с Лури — если быть искренним до конца, я вполне могу понять твою страсть к самым женственным женщинам и самым мужественным мужчинам. — Увидев на лице Эммануэль решимость до конца защищать честь своих возлюбленных, Брюс немного отступил:
— Что касается его, здесь все понятно. Но должен признаться, я нахожу несколько бестактной твою связь с этим мальчиком Тео.
Эммануэль внимательно посмотрела в глаза Брюсу и, прижавшись к нему щекой, прошептала:
— Обещаю тебе, что не буду заниматься с ним любовью.
Брюс был несколько обескуражен подобной уступкой со стороны Эммануэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24