— И?!. — терпеливо ожидал Лева.
— И… корову! — дошло до Семенова.
Шли по лесу: прочесывали окрестности в поисках коровы и пистолета. Все, кроме Семенова, были с оружием. Милиционер нес авоську с хлебом и водкой. Раймо брел вместе с Женей, с трудом пробираясь через бурелом.
— Это охота? — спросил он Женю.
— Это мучение… — вздохнул Качалов в ответ. — Всё, бросаю пить и курить…
— Женя, это охота? — не унимался Раймо. — Что мы делаем?
— Если бы я это знал!.. — по-русски пробормотал Женя и по-английски громко пояснил: — Да, это русская национальная охота.
— Кузьмич говорил, что тут зверя нет… — удивился Раймо.
— В этом мы уже убедились… — снова по-русски пробормотал Качалов, а на английском добавил: — Для нашей национальной охоты главное — не зверь, а сам процесс. Ты ходишь, ищешь… можно ничего не делать, только ходи, двигайся, ищи…
— А это можно делать без водки? — поинтересовался Раймо.
Этот риторический вопрос так и остался без ответа: сзади раздался истошный крик, и тут же мимо финна с Женей промчался Семенов. Следом за ним несся огромный секач. Кто-то выстрелил в кабана, и тот кинулся за милиционером. Все бросились следом за этой парочкой.
— У меня только “пятерка”! — чал на бегу Сергей Олегович.
— А я вообще патроны не взял! крушенно откликнулся Михалыч.
Мимо них пролетел, ломая кусты, сержант. Следом мелькнул серый загривок кабана.
— Сетку бросай! Сетку! — заорал Семенову Кузьмич. — Он хлеб учуял!
— Бегает за хлебом?.. — не поверил Кузьмичу Сергей Олегович. — Какой-то странный зверь у тебя, Кузьмич, подобрался… Один водку любит, другой — хлебушка захотел…
По крику определили направление милиционера. Побежали туда. Вскоре, чуть в стороне от них показался Семенов.
— Сетку бросай! — снова заорал ему Кузьмич. — Бросай, кому говорят!..
— Не бросит… — заметил Соловейчик, — там же водка… С ней не сможет…
Сергей Олегович снова выстрелил. Семенов побежал прямо на выстрел. Кабан, соответственно, следом. Сергей Олегович, видя приближающегося милиционера и зверя, рванул от них. Теперь получалось, что двое преследуют одного. Тут и Сергей Олегович принялся кричать!..
Тогда все пустились вслед за Сергеем
Олеговичем, Семеновым и кабаном. Раймо ничего не понимал:
— Это и есть русская охота? — на бегу теребил он Качалова.
Тому недосуг было отвечать, он старался не перебить дыхания.
— Сетку бросай! Брось ему хлеб! — все орал Кузьмич.
Филя несся рядом, но голоса не подавал: понимал, что может стать очередной целью для секача.
Сергей Олегович, наконец, сообразил: он перестал петлять по мелколесью и быстро вскарабкался на ближайшее дерево. Следом за ним на это же чахленькое деревце полез и милиционер. Сумку из рук он так и не выпустил.
Секач с размаху ударил по стволу дерева. То угрожающе покачнулось. Семенов еще ретивее полез вверх, пока не уперся в зад Сергея Олеговича.
— Куда?! Тут же деревьев вокруг полным-полно! — закричал тот. — Чего ты сюда поперся?!
— Это не я! — ответно заорал Семенов, почему-то обращаясь вниз, к кабану. — Это он стрелял!..
— Бросай сетку! — пихнул его Сергей Олегович.
— Не я стрелял!.. — кричал сержант, не слушая совета.
Было ясно, что у милиционера заклинила голова с испугу.
Кабан стал быстро подрывать корни у дерева. Оно шаталось из стороны в сторону и тревожно трещало.
Семенов и Сергей Олегович дружно, не сговариваясь, закричали…
— Стреляй! — приказал Сергей Олегович, увидев, что дальше медлить нельзя. — Сержант Семенов, огонь!!!
Семенов послушно полез за пистолетом. Пальцы его непроизвольно разжались и выпустили сетку с продуктами.
Кабан клыками поддел сумку и стал рвать ее. Потом схватил буханку хлеба и поволок ее в чащу.
— Чем стрелять-то? — уже осмысленно глянул наверх милиционер. — Пистолет-то потеряли…
— Давай слезай, — потребовал Сергей Олегович, — а то чудом здесь держусь…
— Чудо-то не болит? — спросил совсем, видно, отошедший Семенов.
Они осторожно спустились на землю. К ним уже подбегали остальные всклокоченные охотники с Кузьмичом во главе.
— Говорили тебе — сетку бросай! — в сердцах проорал Кузьмич на сержанта.
— Бросили, Кузьмич, бросили… — разминая поясницу, подошел Сергей Олегович. — Как просил, так и сделали.
— И водку бросили! Водку-то зачем?! — возмутился Кузьмич, поднимая лохмотья авоськи с битыми бутылками.
— Зачем, зачем? — обозлился Сергей Олегович. — Может, он и не за хлебом бегал… Может, ему водка нужна была! Выпить и закусить захотел…
Все развернулись и пошли назад к дому.
— Женя, я не совсем понял смысла этой охоты… — признался Раймо.
— Смысл? Смысл в том, чтобы накормить зверя, — серьезно пояснил Женя.
— Это очень гуманно… — подумал финн.
Протрезвевшие и усталые охотники вернулись к хозяйству егеря. Молча разбрелись кто куда. Лева и Женя стали готовить оружие и лодки. Сергей Олегович прилег на сеновале.
Михалыч смотрел, как Раймо проверяет манок на утку. Подошел поближе, взял хитроумный свисток, подул в него, приноравливаясь. Филя, лежавший на земле неподалеку, тут же прореагировал — зарычал.
— Отличная вещь! — похвалил свисток Михалыч, отдавая его Раймо.
Семенов все бродил по двору в поисках своего табельного оружия.
* * *
Отдохнув с часок, стали грузиться в надувные лодки. В первой уселись Михалыч и Лева Соловейчик, во второй разместились Раймо, Женя и Кузьмич.
— Семенов, за старшего остаешься! — напутствовал Кузьмич. — Серегу не буди, пусть отдыхает, набегался сегодня… А это еще зачем? — он поднял со дна лодки спиннинг.
— Это мой, — по-английски пояснил Раймо. — Я хочу половить рыбу.
— На утку идем… — нахмурился Кузьмич. — Рыба — это баловство. Да у нас ее и нет совсем, рыбы-то…
— Это мы уже слышали… Ушел зверь, на дальний кордон ушел… — глядя вдаль, задумчиво произнес Качалов. — А за зверем, наверное, и рыба подалась…
Егерь пропустил мимо ушей иронию, сквозившую в словах Евгения, и закричал генералу, хотя вторая лодка была совсем рядом:
— Михалыч! Вы на Глухие идите, а мы за мыском станем, в камышах. С таким-то манком иностранным все утки наши будут!
— С Богом! — махнул рукой генерал. Лодки почти синхронно отошли от берега и полетели по глади воды. Лица у охотников были серьезны. Они внимательно смотрели по сторонам, сжимая в руках ружья. Своим видом они напоминали рейнджеров, только Кузьмин в ватнике и ушанке не вписывался в общий антураж.
Над поверхностью воды стелился легкий туман. Мимо борта лодки пролетали низкие, поросшие кустарником, берега. У протоки разделились.
Кузьмич махнул рукой — “глуши мотор!”. Лодка тяжело и послушно осела, резко замедляя ход. По инерции прошли еще несколько метров вдоль высоких камышей.
Медленно развернулись и на веслах стали грести от старого камыша к узким просветам между островками…
— Здесь, — прошептал Кузьмич, оглядываясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19