В качестве примера можно процитировать еще несколько милых наставлений, высказанных Иисусом перед многолюдной толпой:
«Если кто приходит ко мне, и не, возненавидит отца своего, и матери, и жены и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (Лука, глава 14, стих 26).
Пускай попробуют ханжи после этого утверждать, будто их религия проповедует любовь к семье! В ответ им всегда можно сунуть под нос соответствующий текст их собственного евангелия.
Современники Иисуса упрекали его за то, что он якшался лишь с отъявленными подонками. Вот что сообщает Лука (глава 15, стихи 1-6): "Приближались к нему все мытари и грешники — слушать его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: он принимает грешников и ест с ними. Но он сказал им следующую притчу: Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее?
А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью; и, придя домой, созовет друзей и соседей, и скажет им: «порадуйтесь со мною, я нашел мою пропавшую овцу». С точки зрения здравого смысла эта притча, вызывающая у святош слезы умиления, довольно-таки похожа на злую пародию. Фарисеи и книжники, чье умственное развитие намного превосходило нулевой уровень интеллекта верных последователей Христа, должно быть, животики понадрывали со смеху, слушая эту чушь. Представляю себе, как мог ответить Иисусу какой-нибудь веселый иудей:
— Твой пастух, наверное, был великим шутником. Бросил девяносто девять овец в пустыне, а сам отправился спасать одну заблудшую! Интересно, скольких еще у него сожрали волки, пока он искал эту одну паршивую овцу? Но Иисусу было наплевать на подобные возражения. Мысль его весьма прозрачна, и он сказал именно то, что хотел сказать: один негодяй для него дороже девяноста девяти честных людей.
Вот по этому поводу еще одна история из той же пятнадцатой главы Евангелия от Луки.
Жил однажды человек, у которого было два сына. Приходит как-то младший из сыновей к отцу и говорит:
— Папа, у тебя есть кое-что в кубышке, и после смерти ты мне оставишь кругленькую сумму. Так вот, мне нужны деньги, мне страшно хочется кутнуть. Я совсем не желаю, чтобы ты сегодня же умер, это было бы с моей стороны слишком непочтительно. А потому я прошу тебя честью: дай сейчас то, что я так или иначе получу потом. Я не люблю долго ждать.
Папа тотчас взялся за счеты:
— У меня есть столько-то. На долю твоего брата приходится столько-то, а тебе столько-то. Вот твоя доля. Желаю, чтобы тебе ее хватило на как можно более долгий срок.
Не папаша, а просто золото, не правда ли?
Младший сын сгреб свою долю и тут же отправился в далекие страны, чтобы там с гулящими девицами прокутить все дотла. Это ему вполне удалось. Вскоре он остался без гроша и не знал, что дальше делать. Куда бы он ни обращался, в долг ему не верили. Когда у него еще были деньги, он забыл уплатить портному, тот теперь отобрал у него даже одежду, и наш гуляка остался на улице почти нагишом.
Потолкавшись в очередях у контор по найму, он получил наконец место свинопаса на ферме какого-то мужика. Однако мужичок оказался чересчур уж прижимист: своему работнику он давал ровно столько, сколько нужно, чтобы только не умереть с голоду. Несчастный дошел до того, что начал завидовать даже свиньям, которых пас. Он рад был наполнить чрево свое очистками, которые ели свиньи, но свиньи не уступали ему своего корма.
Долго предавался он горестным размышлениям и наконец сказал:
— У самого последнего конюха моего отца в избытке есть хлеб, а я здесь подыхаю с голоду, как дурак. Какого черта, вернусь-ка я к папе! Не хватит же у него совести отказать мне в месте какого-нибудь слуги!
Сказано — сделано. Путь был неблизкий. Еле дотащился он до дому.
И представьте, какая удача! Как раз в тот момент, когда блудный сын появился на дороге, папа загорал у себя на балконе.
«Что это там за нищий внизу? — спросил себя добряк папаша. — Весь в грязи, в лохмотьях. В жизни еще я не видел более мерзкого бродяги… Ба! Да ведь это же мой младший сынок! Ну конечно, кто же еще!..»
И вот отец сигает прямо с балкона (балкон был на первом этаже) и бежит по дороге навстречу своему сыну. «И, побежав, пал ему на шею, и целовал его»
(Лука, глава 15, стих 20).
— Какое счастье, что ты вернулся! Без тебя я так скучал, что едва не умер… Ты, наверное, растранжирил все свое наследство?.. Да, да, не отпирайся, я вижу… Ну, не будем говорить о твоих шалостях… Главное, что ты здоров… Обними меня еще… О господи, господи, как я счастлив!
Младший сын не ожидал подобной встречи. Он знал, что его отец добр, но все-таки не думал, что до такой степени.
— Папа! — стонал он. — Ты самый лучший, самый добрый, самый, самый из пап! А я негодяй, подлец, мерзавец, каналья… И в горести бил себя кулаками в грудь.
— Полно, полно, сынок! Если ты будешь так барабанить по животу, ты повредишь себе желудок… Я ведь сказал, что все забыто, так что незачем себя калечить.
Затем бравый папаша созвал своих слуг и сказал:
— Видите этого нищего? Это мой сын, тот самый, который пропадал и нашелся. Бегите и принесите лучшую тунику из моего гардероба, я хочу, чтобы мой дорогой младший сыночек был в нее облачен. Наденьте ему на палец мой самый дорогой перстень. И не забудьте сандалии, ибо он пришел босиком. А потом расставьте столы, как для великого празднества, — зададим пир на весь мир! В хлеву у меня стоит откормленный жирный телец, заколите его немедля. Станем есть и веселиться. Еще сходите за музыкантами: если уж пировать, так пировать!
И действительно, устроили пирушку на славу. Отец был так счастлив, что даже забыл о другом своем сыне, о старшем, который работал на поле и которого надо было хотя бы из вежливости подождать.
Когда старший сын, возвращаясь, приблизился к дому, он услышал пение и ликование и весьма удивился.
— Что за притча? — подумал он. — Сели за стол раньше времени и даже меня не подождали. Пируют и ликуют, а я даже не приглашен. Странно, очень странно…
И, призвав одного из слуг, сновавших из дома и в дом, он спросил:
— Что это такое?
— Брат ваш вернулся, — ответил ему плут слуга, — Папаша ваш так радуется, уж так радуется!..
— Вот как? Очень мило с его стороны. Подумать только! Не мог даже послать за мной на ферму… И все из-за этого пустозвона Анатоля, который промотал свою долю, даже не вступив по закону в права наследства!
Гнев старшего брата был далеко не беспочвенным. А раз уж его не пригласили принять участие в общем ликовании, он вообще не пожелал войти в пиршественный зал. Пришлось самому папе его упрашивать.
— Послушай, Эрнест, — сказал отец, — не будь таким щепетильным. Пойдем, чокнемся за здоровье твоего брата!
— Ты сам не знаешь, что говоришь, папа, и ты ко мне несправедлив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116