Горько плача, другая женщина говорит:
– А я жена цзиньского Ван Дао, звать меня Ма. В своей прошлой жизни я приревновала к наложнице мужа, опозорила его семью, теперь расплачиваюсь за прегрешения!
Еще одна жалуется:
– Я из рода Ван, была супругой цзиньского князя Цзя Чуна. Из ревности отравила его детей – и вот кара Неба настигла меня!
И тут многие женщины заговорили разом:
– Все мы из благородных знатных семей, и все оказались в этом болоте потому, что нарушили своей неуемной ревностью устои семьи и брака.
Выслушав их рассказы, Хуан испугалась не на шутку: руки и ноги у нее затряслись, язык прилип к гортани. Размазывая по щекам слезы, она бросилась прочь от страшного места, а женщины кричат ей вслед:
– Куда ты, жена князя, не убегай! Раздели с нами ужасные муки – ты ведь такая же, как и мы!
Они помчались за ней, забросали комьями грязи и чуть было не догнали. От страха Хуан громко закричала – и проснулась: то был только сон! Она дрожала от холодного пота, даже одеяло и подушка пропитались насквозь. Ей было и стыдно и страшно. Она долго ворочалась, пытаясь уснуть, но не могла. Ее терзали мысли: «Что же я такое? Чем я хуже Благочестивой супруги? Как она, я из благородной, знатной семьи, у меня такие же, как у нее, рот и нос, глаза и уши, те же шесть внутренностей и пять частей тела! Но ее почитают, доверяют ей воспитание небесных дев, а меня обрекли на изгнание и позор! Но самое обидное вот что: женщины, которые бросались в болото, посчитали меня такою же, как они сами, а все наше сходство только в том, что с детства я тоже жила в богатом, всеми уважаемом доме, хотя он и стал для меня вроде тюрьмы». От этих раздумий Хуан задрожала, как лист на ветру.
Неожиданно налетел холодный ветер, ворвался в окно и задул светильник, в последнем блике от которого на улице мелькнула чья-то тень. Хуан вскрикнула и упала без чувств. Миновала уже четвертая стража, началась пятая, луна вышла из-за западных гор и заглянула в комнату. А там, разбуженные громким криком, госпожа Вэй и служанка бросились к постели Хуан, начали ее тормошить и расспрашивать, что случилось. Едва придя в себя, Хуан прошептала:
– Мама, я видела за окном старуху!
– Какую старуху? Что ты городишь?! – отшатнулась госпожа Вэй.
Дочь ничего не ответила, она снова впала в беспамятство, повторяя в бреду:
– Матушка, Фея ни в чем не виновна! Не убивайте ее! Прогоните старуху!
Госпожа Вэй зажгла светильник и наклонилась к дочери.
– Доченька, проснись, приди в себя! Это я, твоя мать! Нет здесь никакой старухи!
С той ночи так и пошло: во сне Хуан чего-то пугалась и кричала, а когда ее будили, заливалась горькими слезами. Она исхудала и выглядела тяжело больной. Однажды подозвала мать и сказала:
– Наверно, я умру, матушка. Но этого я не страшусь: жаль только расставаться с вами, родителями, да уходить из жизни опозоренной и виновной перед супругом. Умоляю вас: забудьте обо мне, недостойной, берегите себя и отца. Я была плохой дочерью, не жалела вас, за что не будет мне нигде покоя!
Проговорила, вскрикнула и снова потеряла сознание. Заливаясь слезами, мать схватила Хуан за руки.
– Ты у меня родилась поздно, всю жизнь мечтала я видеть тебя знатной, богатой и счастливой, чем же виновата я, что попался тебе дурной муж и довел до гибели? Лучше бы мне умереть вместо тебя и не видеть твоих страданий!
Дочь открыла глаза, пристально посмотрела на мать, сдвинула брови, горестно вздохнула, застонала и умолкла. Сурово обошлась жизнь с несчастной: все годы была Хуан коварной и злобной, мечтала убрать всех со своего пути и только перед смертью отбросила дурные помыслы, стряхнула с себя грязь ревности и обрела благочестие. Печальный конец, но разве не заслужено возмездие Неба?!
Решив, что дочь умерла, госпожа Вэй ударила себя в грудь, зарыдала и лишилась чувств. И то ли в беспамятстве, то ли въяве видит вдруг женщину, которая кричит ей:
– Подними голову, негодная, да посмотри на меня! Госпожа Вэй послушалась и что же видит: перед нею стоит почтенная Ма, ее давно умершая мать.
– Матушка! – воскликнула госпожа Вэй в радостном изумлении. – Вы ли это?! Вот уже сорок лет я живу без вас, но образ ваш всегда у меня перед глазами. Как вы здесь оказались?
Сказала, и слезы хлынули у нее из глаз.
– Значит, ты еще не забыла меня? – холодно вопросила госпожа Ма.
У дочери даже голос задрожал.
– Как же могу я забыть вас: вы меня родили, вырастили, воспитали, всю жизнь заботились обо мне!
– За какие-то прегрешения, – прервала ее госпожа Ма, – у меня в прошлой жизни долго не было детей, но наконец появилась ты. Я ходила за тобой, как нянька: на третьем году жизни научила тебя правильно говорить, на четвертом и пятом – шить, на десятом – почитать будущего мужа и его родителей. Все ночи я проводила возле тебя, не жалея сил и надеясь, что, когда ты выйдешь замуж, люди скажут: «У госпожи Ма не было сына, зато выросла хорошая дочь – она принесет счастье в семью мужа!» Если бы так случилось, душа моя была бы сейчас спокойна и всем довольна. Но сегодня я думаю иначе: напрасно я родила тебя, на горе людям! И нет покоя душе моей, не могу не думать об этом, не могу забыть! Горе мне, горе! Мало того что ты, супруга высокого сановника и дочь благородных родителей, сама вела себя недостойно, ты же вдобавок искалечила жизнь своей дочери, причинила зло семье ее мужа! Если тебе в самом деле дорога мать, зачем позоришь ее? Если тебе в самом деле дорога дочь, зачем ее губишь?
Вэй хотела было что-то сказать в свое оправдание, но госпожа Ма возвысила голос: «Бездушная тварь, ты всю свою жизнь обманывала Небо, а теперь задумала и мать обмануть!»
Она подняла с земли палку и несколько раз ударила дочь. Почувствовав боль, госпожа Вэй вскрикнула и очнулась. Глядит: она – на постели, рядом заплаканная служанка, а дочь не подает признаков жизни.
Госпожа Вэй ощупала себя: все тело болит, словно и в самом деле ее избили. И очень стыдно ей стало! Она подумала: «Удивительный сон! Если все последние сорок лет дух матушки знал о моих бедствиях, почему же не получила я помощи? Почему не полегчало мне в часы страданий? Потому, видно, что сама была слаба волей, ни одного дела до конца не довела!» Мысли путались у нее в голове, она закрыла глаза – и тут же снова увидела мать. Госпожа Ма на сей раз явилась в сопровождении старца в белых одеждах. Указав ему на дочь, она произнесла:
– Вот она, моя неразумная дочь. Нрав у нее злобный. Мои заботы и воспитание не пошли ей на пользу. Прошу вас, учитель, сделайте ее сердце добрым, а нрав мягким!
Старец пристально посмотрел на Вэй, вынул из-за пояса какое-то снадобье и подал ей – она проглотила пилюлю и тотчас ощутила в груди невыносимую боль, словно ее ножом резали. Из горла госпожи Вэй хлынула кровь, и все шесть внутренностей вышли из ее тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218