После чего принимался исступленно водить грифелем по бумаге, пока карандаш не ломался; но он продолжал водить и водить, и переставал лишь, когда Петя подходил и мягко брал его за руку…
Все чаще врачи (которые регулярно навещали старика) произносили короткое, но емкое слово «маразм». Но Пете страшно было поверить, что его дедушка, всегда такой разумный и рассудительный, вдруг стал подобен трехлетнему ребенку…
Областной центр
Под конец рабочего дня на парковке, примыкающей к «Регион-банку», взорвались сразу три иномарки. Все они принадлежали высокопоставленным работникам банка. Это стало продолжением войны, которую некто объявил областной бизнес-элите. До взрывов на автостоянке уже были налеты на валютные обменники, поджоги магазинов, кафе, угрозы по телефону…
Никулин, узнав об очередной выходке неизвестных, немедленно вызвал к себе Семена, шефа своей службы безопасности (который не так давно оправился от ранения, полученного в перестрелке с Ковшом).
– И долго это будет продолжаться? – в притворно-спокойной манере спросил его Павел Игнатьевич.
– Видите ли, я… Мои люди уже вычисляют этих отморозков. Думаю, им вскоре не поздоровится.
– Пока что нам нездоровится, Сеня! Ты посмотри, что в городе творится – сычевские объекты уже все позакрывались, люди боятся на работу выходить. Точки этой Огородниковой тоже не сегодня-завтра самоликвидируются. Остаемся мы. И ни одна собака не знает, кто все это учинил! Разве так бывает, Сеня, дорогой!?. Ведь обычно в таких случаях сразу узнаешь, откуда ноги растут! Я хочу ведь этих засранцев мертвыми, ты понимаешь?..
– Делаю все, что в моих силах, – тихо ответил Семен, не поднимая глаз.
– Значит, силы у тебя уже не те! – рявкнул Никулин. – Даю тебе неделю срока. Или ты предъявишь мне этих кретинов, или…уходи к чертовой матери, вахтером в детский сад! Я благодарен тебе за то, что ты тогда закрыл меня от пули. Но в твоей профессии, Сеня, прошлые заслуги не в счет, и ты сам это знаешь.
Оставшись один, Никулин плеснул себе коньяку из пузатой бутылки, которая стояла в его баре, и выпил, закусив крошечным кусочком лимона. В последнее время он часто пил. И не в компании, а один, по-скорому, залпом…
… А неделя срока, отпущенная Павлом Игнатьевичем для поимки дерзких налетчиков, Семену не понадобилась; на следующий же день после разговора со своим боссом начальник охраны погиб: выходя утром из своего подъезда, он получил автоматную очередь в живот из проезжающего мимо джипа…
* * *
Генерал Сотников, который поначалу с большим недоверием отнесся к информации своего подчиненного о батальоне «Пиковый туз», довольно скоро убедился, что подполковник нащупал реальный след, и что дело может оказаться гораздо серьезнее, чем казалось поначалу.
Запрос по линии Генштаба остался без ответа; генерал, предвидя это, заранее созвонился со своим старым школьным приятелем, который трудился в думском комитете по оборонной политике, и попросил его выяснить все, что можно о спецподразделениях, существовавших в советской армии период боевых действий в Афганистане. Школьный приятель перезвонил через два дня.
– Извини, Игорь, – сказал он. – Даже мне это дело не по зубам. Тут нужен особый доступ, его надо пробивать через Минобороны… Тебе и впрямь это очень нужно?
– Желательно, – ответил Сотников, уже понимая, что вновь напоролся на стену.
Приятель на том конце провода немного помолчал.
– Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать. Но особо обнадеживать тебя не буду. Сам понимаешь – Афган был относительно недавно, и многие из тех, кто напрямую был причастен к этой заварушке, все еще сидят в своих высоких креслах.
– Понимаю, – хмуро отозвался генерал.
Утром следующего дня, как только Игорь Валентинович прибыл на работу, помощники вручили ему видеокассету, которую принес курьер из службы срочной доставки. На пакете, в которую она была завернута, значилось – «Генералу Сотникову, лично в руки».
Повертев кассету и тщательно осмотрев ее со всех сторон, генерал приказал принести в его кабинет видеомагнитофон.
Едва включив запись, Сотников понял, что самые большие неприятности лично для него – еще впереди…
Конечно, он без труда, несмотря на плохое качество картинки, узнал на пленке себя и тех двух смазливых девиц, с которыми имел неосторожность провести время четыре года назад в одном частном загородном центре досуга. Тогда Игорь Валентинович еще не был начальником УВД, а занимал должность зама и носил полковничьи погоны. Теперь кто-то давал ему понять, что держит его судьбу и карьеру в своих руках.
«Неужели это те самые, налетчики? – похолодел генерал. – Хотят, чтоб я оставил их в покое… Но я не могу – меня тогда точно попрут с должности. А если не оставлю? Попрут за аморалку… Тупик».
* * *
Портрет начальника охраны в траурной рамке повесили в вестибюле «Регион-банка». Кто-то положил на мраморный выступ букет живых цветов…
Павел Игнатьевич заперся у себя в кабинете. Он чувствовал себя скверно. Очень скверно. Раньше он начинал каждое утро пятикилометровой пробежкой и упражнениями с пудовой гирей. А теперь…
Спиртное уже не помогало. Он много лет жил так, что готов был ко всему. Но только не к тому, что с ним будут играть в его же игры, однако по гораздо более жестоким правилам…
Когда «запиликал» в кармане мобильник, Павел Игнатьевич вздрогнул.
– Да?
– Здравствуйте, уважаемый Павел Игнатьевич, – произнес голос с заметным кавказским акцентом. – Вы меня, конечно, помните?
Конечно, Никулин помнил того человека, который за сто тысяч долларов пообещал не трогать его дочь и вдобавок «сдал» ему Сычева.
– Что тебе надо? – неприветливо спросил владелец «Регион-банка».
– Пустяки. Пятнадцать минут вашего времени. Встретимся в том же месте, где мы виделись в последний раз. Я буду ждать вас ровно через час. Если вы не придете или придете не один, ваши неприятности продолжатся. Кстати, мне искренне жаль вашего Семена.
Итак, это они, понял Никулин. Те, что учинили в городе криминальный беспредел. При всем трагизме своего положения Никулин не мог не отдать должное выдающимся способностям режиссера этого спектакля. Этот незримый некто начал вовсе не с бандитских налетов. Он начал с того, что умело расчленил основные бизнес-группировки. Будь сейчас жив Сычев, Никулин, несомненно, обратился бы к нему за поддержкой. Но теперь нечего и думать о том, чтобы сунуться к «сычевским» – для них он враг номер один. И надо еще крепко поразмыслить над тем, как спастись от их мести.
А отношения с Огородниковой и так оставляли желать лучшего. Значит, их всех разобьют поодиночке… Интересно, кто же до всего этого додумался? Чечены? Или же их используют просто как исполнителей – так сказать, нагоняют страху, чтобы никому и в голову не пришло сопротивляться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Все чаще врачи (которые регулярно навещали старика) произносили короткое, но емкое слово «маразм». Но Пете страшно было поверить, что его дедушка, всегда такой разумный и рассудительный, вдруг стал подобен трехлетнему ребенку…
Областной центр
Под конец рабочего дня на парковке, примыкающей к «Регион-банку», взорвались сразу три иномарки. Все они принадлежали высокопоставленным работникам банка. Это стало продолжением войны, которую некто объявил областной бизнес-элите. До взрывов на автостоянке уже были налеты на валютные обменники, поджоги магазинов, кафе, угрозы по телефону…
Никулин, узнав об очередной выходке неизвестных, немедленно вызвал к себе Семена, шефа своей службы безопасности (который не так давно оправился от ранения, полученного в перестрелке с Ковшом).
– И долго это будет продолжаться? – в притворно-спокойной манере спросил его Павел Игнатьевич.
– Видите ли, я… Мои люди уже вычисляют этих отморозков. Думаю, им вскоре не поздоровится.
– Пока что нам нездоровится, Сеня! Ты посмотри, что в городе творится – сычевские объекты уже все позакрывались, люди боятся на работу выходить. Точки этой Огородниковой тоже не сегодня-завтра самоликвидируются. Остаемся мы. И ни одна собака не знает, кто все это учинил! Разве так бывает, Сеня, дорогой!?. Ведь обычно в таких случаях сразу узнаешь, откуда ноги растут! Я хочу ведь этих засранцев мертвыми, ты понимаешь?..
– Делаю все, что в моих силах, – тихо ответил Семен, не поднимая глаз.
– Значит, силы у тебя уже не те! – рявкнул Никулин. – Даю тебе неделю срока. Или ты предъявишь мне этих кретинов, или…уходи к чертовой матери, вахтером в детский сад! Я благодарен тебе за то, что ты тогда закрыл меня от пули. Но в твоей профессии, Сеня, прошлые заслуги не в счет, и ты сам это знаешь.
Оставшись один, Никулин плеснул себе коньяку из пузатой бутылки, которая стояла в его баре, и выпил, закусив крошечным кусочком лимона. В последнее время он часто пил. И не в компании, а один, по-скорому, залпом…
… А неделя срока, отпущенная Павлом Игнатьевичем для поимки дерзких налетчиков, Семену не понадобилась; на следующий же день после разговора со своим боссом начальник охраны погиб: выходя утром из своего подъезда, он получил автоматную очередь в живот из проезжающего мимо джипа…
* * *
Генерал Сотников, который поначалу с большим недоверием отнесся к информации своего подчиненного о батальоне «Пиковый туз», довольно скоро убедился, что подполковник нащупал реальный след, и что дело может оказаться гораздо серьезнее, чем казалось поначалу.
Запрос по линии Генштаба остался без ответа; генерал, предвидя это, заранее созвонился со своим старым школьным приятелем, который трудился в думском комитете по оборонной политике, и попросил его выяснить все, что можно о спецподразделениях, существовавших в советской армии период боевых действий в Афганистане. Школьный приятель перезвонил через два дня.
– Извини, Игорь, – сказал он. – Даже мне это дело не по зубам. Тут нужен особый доступ, его надо пробивать через Минобороны… Тебе и впрямь это очень нужно?
– Желательно, – ответил Сотников, уже понимая, что вновь напоролся на стену.
Приятель на том конце провода немного помолчал.
– Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать. Но особо обнадеживать тебя не буду. Сам понимаешь – Афган был относительно недавно, и многие из тех, кто напрямую был причастен к этой заварушке, все еще сидят в своих высоких креслах.
– Понимаю, – хмуро отозвался генерал.
Утром следующего дня, как только Игорь Валентинович прибыл на работу, помощники вручили ему видеокассету, которую принес курьер из службы срочной доставки. На пакете, в которую она была завернута, значилось – «Генералу Сотникову, лично в руки».
Повертев кассету и тщательно осмотрев ее со всех сторон, генерал приказал принести в его кабинет видеомагнитофон.
Едва включив запись, Сотников понял, что самые большие неприятности лично для него – еще впереди…
Конечно, он без труда, несмотря на плохое качество картинки, узнал на пленке себя и тех двух смазливых девиц, с которыми имел неосторожность провести время четыре года назад в одном частном загородном центре досуга. Тогда Игорь Валентинович еще не был начальником УВД, а занимал должность зама и носил полковничьи погоны. Теперь кто-то давал ему понять, что держит его судьбу и карьеру в своих руках.
«Неужели это те самые, налетчики? – похолодел генерал. – Хотят, чтоб я оставил их в покое… Но я не могу – меня тогда точно попрут с должности. А если не оставлю? Попрут за аморалку… Тупик».
* * *
Портрет начальника охраны в траурной рамке повесили в вестибюле «Регион-банка». Кто-то положил на мраморный выступ букет живых цветов…
Павел Игнатьевич заперся у себя в кабинете. Он чувствовал себя скверно. Очень скверно. Раньше он начинал каждое утро пятикилометровой пробежкой и упражнениями с пудовой гирей. А теперь…
Спиртное уже не помогало. Он много лет жил так, что готов был ко всему. Но только не к тому, что с ним будут играть в его же игры, однако по гораздо более жестоким правилам…
Когда «запиликал» в кармане мобильник, Павел Игнатьевич вздрогнул.
– Да?
– Здравствуйте, уважаемый Павел Игнатьевич, – произнес голос с заметным кавказским акцентом. – Вы меня, конечно, помните?
Конечно, Никулин помнил того человека, который за сто тысяч долларов пообещал не трогать его дочь и вдобавок «сдал» ему Сычева.
– Что тебе надо? – неприветливо спросил владелец «Регион-банка».
– Пустяки. Пятнадцать минут вашего времени. Встретимся в том же месте, где мы виделись в последний раз. Я буду ждать вас ровно через час. Если вы не придете или придете не один, ваши неприятности продолжатся. Кстати, мне искренне жаль вашего Семена.
Итак, это они, понял Никулин. Те, что учинили в городе криминальный беспредел. При всем трагизме своего положения Никулин не мог не отдать должное выдающимся способностям режиссера этого спектакля. Этот незримый некто начал вовсе не с бандитских налетов. Он начал с того, что умело расчленил основные бизнес-группировки. Будь сейчас жив Сычев, Никулин, несомненно, обратился бы к нему за поддержкой. Но теперь нечего и думать о том, чтобы сунуться к «сычевским» – для них он враг номер один. И надо еще крепко поразмыслить над тем, как спастись от их мести.
А отношения с Огородниковой и так оставляли желать лучшего. Значит, их всех разобьют поодиночке… Интересно, кто же до всего этого додумался? Чечены? Или же их используют просто как исполнителей – так сказать, нагоняют страху, чтобы никому и в голову не пришло сопротивляться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60