Уж не знаю, что там Росси наговорил Ренику. Может, мы это и выясним когда, если Росси расскажет все, а ему есть что рассказать.
– Он расскажет! – грозно пообещал капитан Уайз. Клэнси кивнул.
– Возможно, и скажет. Да, а тот молодой хирург в больнице тоже сбил меня С толку своей идиотской инсценировкой убийства Росси, хотя много времени у нас это не отняло. Я все никак не мог понять поначалу, чего это Пит Росси, который так настойчиво интересовался местонахождением своего брата – это я еще мог понять, – вдруг преспокойно собрался домой, как только ему предъявили труп Джонни. Но когда я увидел полную картину, все, разумеется, прояснилось. Ведь они так и задумали – двойник должен быть убит. И Пит Росси не мог уехать, не удостоверившись собственными глазами, что выстрел оказался смертельным. Он же понимал, что нам не удастся скрывать труп до бесконечности, и понимал, что рано или поздно Чалмерс узнает, куда мы дели его свидетеля, хотя бы и ценой ордера на арест, – вот тогда все и всплывет наружу. И я уверен: он понимал, что если появится в Калифорнии и вскоре разразится этот скандал, ему это будет только на руку.
Наступило молчание. Капроски кашлянул.
– А где эта мадам купила билеты, лейтенант? – спросил он. чуть ли не жалобным голосом. – Я понимаю, сейчас это уже неважно, но поскольку ты все равно вычислил нужный рейс, мне просто интересно. Я что, где-нибудь дал промашку? Клэнси улыбнулся.
– Это я дал промашку. Она купила их в «Эйс трэвел». Она просто пошла в агентство, которое указано в справочнике первым по алфавиту. Оно находится на Тридцать восьмой улице. Мы бы ухлопали не меньше двух дней на их розыски. Только потому, что я не принял во внимание наиболее вероятный способ приобретения билетов приезжим…
– Кстати, о рейсе, – вмешался капитан Уайз. – Как же тебе все-таки удалось вычислить нужный? Мне эта загадка не давала покоя все воскресенье.
– Да! – подхватил Капроски. – И мне тоже.
– Это было не так сложно, как кажется. Конечно, многое прояснила та фотография. Как только я ее увидел, мне все стало ясно. Я уже тогда знал, что именно Росси, а не Реник планирует отъезд в Европу. А Реник лежал мертвый в больнице. Реник, а не Росси…
– Рейс! – напомнил капитан Уайз.
– Я как раз к этому веду. Росси не стал бы плыть американским рейсом. Ведь тогда он бы еще в течение недели находился под нашей юрисдикцией – а зачем ему было рисковать? Не стал бы он покупать билеты на большой пассажирский лайнер. Слишком много людей могли бы его узнать, будь он с бородой или без. Словом, оставалось только торговое судно. В субботу вечером из порта отправлялись три сухогруза. Один плыл в Южную Америку – не в Европу.
– И тем не менее… – начал капитан Уайз. Клэнси остановил его взмахом ладони.
– Когда я пришел к Энн Реник, у нее на уме и языке – пока не выяснилось, что я из полиции, – только и было это морское путешествие. Она мне предложила выпить и сказала: «У нас тут есть все, что душе угодно, за исключением аквавита»… А когда она расспрашивала меня о морских путешествиях, поинтересовалась, говорит ли команда по-английски, что означало: она собирается плыть не на американском и не на британском корабле. И потом еще. Когда она спрашивала меня, бывал ли я в Европе, она упомянула несколько городов. Первым она назвала Копенгаген… Не забывайте, что все ее мысли тогда были заняты этим путешествием. И вот когда я стал изучать расписание отправлений торговых судов, я обнаружил, что один из двух неамериканских рейсов, отправляющихся в Европу в субботу вечером, идет в Осло, а второй – сухогруз «Ольбург» – в Копенгаген.
Воцарившееся вновь молчание нарушил док Фримен:
– Но ведь в Осло тоже пьют аквавит. Клэнси усмехнулся.
– То же самое сказал мне вчера Порки Фрэнк. К счастью, я этого раньше не знал. В любом случае норвежский торговец отплывал в десять вечера в субботу, то есть еще до того, как я получил ту свадебную фотографию по телетайпу.
– А если бы Росси оказался на том сухогрузе? – спросил капитан Уайз.
– Но он же не оказался, – улыбнулся Клэнси. Капитан Уайз обдумал его ответ, кивнул и встал.
Док Фримен тоже встал, а за ним, словно нехотя, Стэнтон и Капроски.
– Что ж, думаю, дело ясное, – сказал капитан Уайз, глядя на Клэнси с нескрываемой гордостью. – Прошу тебя: изложи все это в рапорте и передай его мне как можно скорее. По крайней мере я хоть могу показаться теперь репортерам на глаза. Если они будут требовать подробности, может быть, им помогут признания братьев Росси.
– Если только они вдруг не передумают и не откажутся давать показания для печати, – сказал Клэнси. – Пригрози им, что их вышвырнут из окна на улицу с двадцатого этажа. Судя по тому, что мне рассказывал вчера Порки Фрэнк, в Чикаго таким образом избавляются от особенно одаренных деятелей.
– Мы ими займемся, – сказал капитан Уайз. Взгляд его потеплел. – Ты хорошо поработал, Клэнси. Но ты бы мог быть со мной более откровенным…
Док Фримен поспешно вмешался:
– Я постараюсь побыстрее передать вам результаты вскрытия, и вы сможете подшить их к рапорту, Сэм.
Все четверо посмотрели на худощавого лейтенанта и затем один за другим вышли из кабинета. Клэнси удобно устроился в своем кресле и уставился на рапорты Стэнтона и Капроски, на конверт с телетайпными сообщениями от сержанта Мартина и на начатый им собственный рапорт. Он вздохнул и, подавшись вперед, сдвинул все бумаги и сложил их в стопку перед собой. Свободную руку он запустил в карман и стал искать там сигареты, достал одну, закурил и повернулся, чтобы выбросить спичку в окно. И замер.
Белья не было. Бельевые веревки понуро свисали в окнах жилого дома напротив. Он вытаращил глаза. Неужели такое возможно? Неужели именно по понедельникам ему бывает это чудесное видение – пустые бельевые веревки? По понедельникам?
Только на 52-м участке, подумал он с усмешкой и, повернувшись к столу, разложил перед собой бумаги и взял ручку. Да, только на 52-м участке…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Он расскажет! – грозно пообещал капитан Уайз. Клэнси кивнул.
– Возможно, и скажет. Да, а тот молодой хирург в больнице тоже сбил меня С толку своей идиотской инсценировкой убийства Росси, хотя много времени у нас это не отняло. Я все никак не мог понять поначалу, чего это Пит Росси, который так настойчиво интересовался местонахождением своего брата – это я еще мог понять, – вдруг преспокойно собрался домой, как только ему предъявили труп Джонни. Но когда я увидел полную картину, все, разумеется, прояснилось. Ведь они так и задумали – двойник должен быть убит. И Пит Росси не мог уехать, не удостоверившись собственными глазами, что выстрел оказался смертельным. Он же понимал, что нам не удастся скрывать труп до бесконечности, и понимал, что рано или поздно Чалмерс узнает, куда мы дели его свидетеля, хотя бы и ценой ордера на арест, – вот тогда все и всплывет наружу. И я уверен: он понимал, что если появится в Калифорнии и вскоре разразится этот скандал, ему это будет только на руку.
Наступило молчание. Капроски кашлянул.
– А где эта мадам купила билеты, лейтенант? – спросил он. чуть ли не жалобным голосом. – Я понимаю, сейчас это уже неважно, но поскольку ты все равно вычислил нужный рейс, мне просто интересно. Я что, где-нибудь дал промашку? Клэнси улыбнулся.
– Это я дал промашку. Она купила их в «Эйс трэвел». Она просто пошла в агентство, которое указано в справочнике первым по алфавиту. Оно находится на Тридцать восьмой улице. Мы бы ухлопали не меньше двух дней на их розыски. Только потому, что я не принял во внимание наиболее вероятный способ приобретения билетов приезжим…
– Кстати, о рейсе, – вмешался капитан Уайз. – Как же тебе все-таки удалось вычислить нужный? Мне эта загадка не давала покоя все воскресенье.
– Да! – подхватил Капроски. – И мне тоже.
– Это было не так сложно, как кажется. Конечно, многое прояснила та фотография. Как только я ее увидел, мне все стало ясно. Я уже тогда знал, что именно Росси, а не Реник планирует отъезд в Европу. А Реник лежал мертвый в больнице. Реник, а не Росси…
– Рейс! – напомнил капитан Уайз.
– Я как раз к этому веду. Росси не стал бы плыть американским рейсом. Ведь тогда он бы еще в течение недели находился под нашей юрисдикцией – а зачем ему было рисковать? Не стал бы он покупать билеты на большой пассажирский лайнер. Слишком много людей могли бы его узнать, будь он с бородой или без. Словом, оставалось только торговое судно. В субботу вечером из порта отправлялись три сухогруза. Один плыл в Южную Америку – не в Европу.
– И тем не менее… – начал капитан Уайз. Клэнси остановил его взмахом ладони.
– Когда я пришел к Энн Реник, у нее на уме и языке – пока не выяснилось, что я из полиции, – только и было это морское путешествие. Она мне предложила выпить и сказала: «У нас тут есть все, что душе угодно, за исключением аквавита»… А когда она расспрашивала меня о морских путешествиях, поинтересовалась, говорит ли команда по-английски, что означало: она собирается плыть не на американском и не на британском корабле. И потом еще. Когда она спрашивала меня, бывал ли я в Европе, она упомянула несколько городов. Первым она назвала Копенгаген… Не забывайте, что все ее мысли тогда были заняты этим путешествием. И вот когда я стал изучать расписание отправлений торговых судов, я обнаружил, что один из двух неамериканских рейсов, отправляющихся в Европу в субботу вечером, идет в Осло, а второй – сухогруз «Ольбург» – в Копенгаген.
Воцарившееся вновь молчание нарушил док Фримен:
– Но ведь в Осло тоже пьют аквавит. Клэнси усмехнулся.
– То же самое сказал мне вчера Порки Фрэнк. К счастью, я этого раньше не знал. В любом случае норвежский торговец отплывал в десять вечера в субботу, то есть еще до того, как я получил ту свадебную фотографию по телетайпу.
– А если бы Росси оказался на том сухогрузе? – спросил капитан Уайз.
– Но он же не оказался, – улыбнулся Клэнси. Капитан Уайз обдумал его ответ, кивнул и встал.
Док Фримен тоже встал, а за ним, словно нехотя, Стэнтон и Капроски.
– Что ж, думаю, дело ясное, – сказал капитан Уайз, глядя на Клэнси с нескрываемой гордостью. – Прошу тебя: изложи все это в рапорте и передай его мне как можно скорее. По крайней мере я хоть могу показаться теперь репортерам на глаза. Если они будут требовать подробности, может быть, им помогут признания братьев Росси.
– Если только они вдруг не передумают и не откажутся давать показания для печати, – сказал Клэнси. – Пригрози им, что их вышвырнут из окна на улицу с двадцатого этажа. Судя по тому, что мне рассказывал вчера Порки Фрэнк, в Чикаго таким образом избавляются от особенно одаренных деятелей.
– Мы ими займемся, – сказал капитан Уайз. Взгляд его потеплел. – Ты хорошо поработал, Клэнси. Но ты бы мог быть со мной более откровенным…
Док Фримен поспешно вмешался:
– Я постараюсь побыстрее передать вам результаты вскрытия, и вы сможете подшить их к рапорту, Сэм.
Все четверо посмотрели на худощавого лейтенанта и затем один за другим вышли из кабинета. Клэнси удобно устроился в своем кресле и уставился на рапорты Стэнтона и Капроски, на конверт с телетайпными сообщениями от сержанта Мартина и на начатый им собственный рапорт. Он вздохнул и, подавшись вперед, сдвинул все бумаги и сложил их в стопку перед собой. Свободную руку он запустил в карман и стал искать там сигареты, достал одну, закурил и повернулся, чтобы выбросить спичку в окно. И замер.
Белья не было. Бельевые веревки понуро свисали в окнах жилого дома напротив. Он вытаращил глаза. Неужели такое возможно? Неужели именно по понедельникам ему бывает это чудесное видение – пустые бельевые веревки? По понедельникам?
Только на 52-м участке, подумал он с усмешкой и, повернувшись к столу, разложил перед собой бумаги и взял ручку. Да, только на 52-м участке…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41