– Я не понимаю о чем вы говорите, – беспомощно сказала я. – Я вовсе не был в комнате вашего Мореля, я только заглянул с балкона в окно.
– Окно было не заперто, и ты залезал в комнату! – настаивал Рыжий. – Иначе за каким дьяволом тебе было нужно «заглядывать» туда?
Я хорошо понимала: если не выполню их требования, они не задумаются убить меня. Я уже догадалась, что передо мной убийцы – настоящие убийцы бедняги Мореля. Нужно было во что бы то ни стало убедить их в моей непричастности к этим бриллиантам, и единственный способ для этого – сослаться на «журналистику». Она помогла мне однажды, не выручит ли еще раз?
И я стала рассказывать им свою легенду, стараясь сделать ее как можно правдоподобней и стремясь подольше оттянуть время.
Они слушали с явным недоверием. Наконец Апаш грубо прервал меня:
– Заткнись! Надоело слушать твои басни! Не хотелось пачкать о тебя руки, щенок, но, как видно, придется поговорить с тобой по-деловому… Нечего зря трепаться, начнем с обыска! Ну? – и он угрожающе двинулся ко мне.
Внутри у меня все оборвалось, я задрожала с головы до ног.
– Вы не смеете прикасаться ко мне! – закричала я, с омерзением отталкивая его руку, которая уже тянулась к моей груди.
– Это почему же? – ухмыльнулся он.
– Разве вы не видите, что я девушка? – и я рывком сдернула с головы кепи. Посыпались шпильки, мои волосы разлетелись в стороны.
Негодяи в изумлении отступили и несколько секунд молчали в замешательстве. Первым опомнился Рыжий.
– А ведь она и впрямь девка! – произнес он слащаво. – И к тому же смазливенькая…
– Плевать мне, какая она! – злобно возразил Апаш, вытаскивая нож. – Если хочет жить – пусть выкладывает добычу! Иначе…
– Иначе вы убьете меня, как несчастного Мореля? – с вызовом отчаяния спросила я и тут же поняла, что сказала непоправимую глупость!
Уж теперь-то они действительно не отпустят меня живой: я стала для них опасным свидетелем, который может сообщить полиции их клички, описать их внешность, передать их разговор – и таким путем привести на гильотину…
Погибнуть, не доведя дело до конца, погибнуть, когда, казалось бы, все самое трудное позади, и Ивор сможет доказать свою невиновность? Нет! Я вспомнила слова Лизы о «смелом и решительном американском характере». О, я докажу это, не отдам дешево свою жизнь и честь, буду защищаться до последнего вздоха!..
Мною овладел порыв безумной отваги.
Я схватила стул и, держа его в руках как щит, тесно прижалась спиной к углу, приготовившись к обороне.
…Но обороняться не пришлось. Дверь лачуги внезапно распахнулась, и на пороге появилась старуха. Задыхаясь, с растрепанными седыми волосами, она и в самом деле напоминала ведьму.
– Бегите, дураки! – визгливо крикнула она. – Сюда шлепают фараоны!
Картина сразу изменилась. Негодяи заметались по комнате, словно ища, где спрятаться, но было уже поздно. Оттолкнув старуху в сторону, на пороге возник Боб Уэст. Рядом с ним – Филипп, мой милый Гаврош.
А за их спинами виднелась рослая фигура жандарма.

Рассказ Максины де Рензи
Глава 22. Максина заключает сделку
Мы искали бриллиантовое колье везде, где только было возможно – я и Рауль; его, беднягу, эта вторичная потеря совсем сокрушила.
А ведь он еще оставался в неведении относительно другой утраты, более страшной, заключавшейся в одном слове – «Договор»; она все еще висела над нами как дамоклов меч, грозя в любую минуту обрушиться на наши головы.
Рауль вполне удовлетворился моим объяснением, что сыщик, которого я наняла (и который просил пока не раскрывать его имени), сумел разыскать вора и вернуть мне украденное колье. Рауль беспощадно проклинал себя за свое «головотяпство», за невнимание к моему подарку – хорошенькой парчовой сумочке – и к моим предостережениям: все это вылетело у него из головы в приступе дикой ревности. Но теперь он испытывал ко мне только любовь и благодарность за все, что я сделала для него. Он умолял простить его, и раскаяние его еще больше жалило мое сердце.
Мы обыскали сад и прилегающую к нему часть улицы, потом вернулись в дом и еще раз осмотрели гостиную, – но все напрасно.
– Это выглядит каким-то колдовством! – сказала я. Наконец, я убедила его пройтись по всему пути, который он проделал от театра до моего дома. Ведь было уже совсем темно, а его путь пролегал через малолюдные улицы, и сумочка, возможно, до сих пор лежит и ждет его там, где он ее уронил… А может быть, ее поднял какой-нибудь бдительный полицейский, делая обход своего участка.
Кроме того, часть дороги Рауль проехал в кэбе, и сумочка могла упасть на дно экипажа.
– В Париже много честных кэбменов, – сказала я моему другу, стараясь ободрить его и казаться веселой и уверенной в благополучном исходе дела.
Он ушел, а я чувствовала себя ужасно усталой, однако не думала о сне, – мне совсем не хотелось спать. Когда я отперла ключом дверь моей спальни и увидела (как и предполагала), что Ивор уже выбрался оттуда, в моем сердце вновь затеплилась надежда: может быть, в скором времени он вернется с хорошими новостями!
В тревожном ожидании проходили час за часом, но он не появлялся и не давал о себе знать. В пять часов утра Марианна, которая тоже всю ночь блуждала как беспокойный дух по дому, принесла мне чашку горячего шоколада и заставила меня выпить ее, а потом почти насильно уложила меня в постель.
– Какая польза? – спросила я ее. – Спать я не хочу. Разве лучше, если буду лежать без сна и метаться как в лихорадке?..
Тем не менее я довольно быстро забылась тяжелым сном; думаю, что Марианна подмешала мне в напиток снотворный порошок. Она и раньше иногда поступала так (хотя всегда отрицала это), если видела, что я мучаюсь бессонницей.
Так или иначе, я заснула; а когда вдруг пробудилась, очнувшись от тягостного забытья, был, к моему ужасу, уже полдень.
Я страшно испугалась, что слуги, преданно заботясь о моем покое, могли отослать прочь каких-нибудь важных для меня визитеров. Но Марианна, явившись на мой звонок, сказала, что никого не было. Были лишь письма и одна телеграмма, да еще утренние газеты.
Мое сердце забилось при виде телеграммы: я подумала, она может быть от Ивора с известием, что он напал на след исчезнувшего международного документа. Но весточка была от Рауля, и тоже неутешительная. Он сообщал очень коротко.
«Я не нашел сумочку и ничего не узнал о ней».
От Ивора Дандеса не было ни строчки, и я подумала, что это жестоко с его стороны. Он мог бы позвонить или написать мне записку, даже если не узнал ничего определенного. Уж не случилось ли с ним что-либо?.. И мне стало казаться, что главные мои мучения впереди, что я еще не испила до дна чашу своих страданий.
Я решила немедленно послать старого Анри в отель «Елисейский Дворец» и навести там справки об Иворе, а сама тем временем уселась завтракать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66