Тем временем Спитамен вторгся в Бактрию, захватил там крепость и пошел на Зариаспы. Напасть на город Спитамен не решился, однако нанес серьезный удар преследовавшему его македонскому отряду [там же, 4, 16, 6–7]. Теперь в погоню за ним бросился Кратер; в бою победили македоняне, но массагеты – воины Спитамена, а с ними и он сам ушли в пустыню [там же, 4, 17, 1].
Наступила зима. Александр расставил в Согдиане свои гарнизоны, а сам расположился в Наутаке. При таких обстоятельствах Спитамен во главе 3 тыс. массагетских всадников снова появился в Согдиане. В бою победили македоняне. Многие согдийцы и бактрийцы, участвовавшие в экспедиции Спитамена, сдались Кэну. Массагеты бежали в пустыню. С ними ушел и Спитамен. Распространились слухи, будто Александр собирается вторгнуться в пустыню и там захватить упорного врага. Чтобы предотвратить такое развитие событий, массагеты прислали Александру голову Спитамена [там же, 4, 17, 4–7; Страбон, 11, 518]. В дальнейшем жену и детей Спитамена можно было видеть при дворе Александра.
Зиму 328/27 г. Александр провел в Наутаке, а с началом весны отправился к Согдийской Скале, где собралось множество согдийцев. Здесь же находилась и семья бактрийца Оксиарта, – по всей видимости, одного из организаторов движения; оборону Скалы возглавлял Аримаз. Подойдя к ней, македоняне увидели отвесные стены. На предложение сдаться Александр услышал издевательские крики: пусть поищет крылатых воинов, только с их помощью он сумеет завладеть Скалой.
Захват Согдийской Скалы стал для Александра вопросом престижа. В греко-македонском лагере было объявлено, что тот, кто первым взойдет на Скалу, получит в награду 12 талантов, вторым – соответственно вторую награду, третьим – третью и т. д. Последнему обещали 300 дариков. В восхождении участвовали 300 солдат, имевших альпинистские навыки. С помощью костылей и веревок они поднялись на вершину по самой отвесной и потому никем не охранявшейся стене; во время операции сорвались и погибли 30 человек. Теперь Александр снова предложил согдийцам прекратить сопротивление. Последние решили, что Александру удалось поднять гораздо больше воинов, чем это было на самом деле, и отказались от дальнейшей борьбы. Захватив в плен Аримаза и близких к нему согдийских аристократов, Александр приказал их бичевать, а затем распять у подножия Скалы [Арриан, 4, 18–19; Руф, 7, 11].
Среди сдавшихся было много женщин и детей, и в их числе – Роксана, дочь Оксиарта, Александр увидел ее в хороводе на пиру, который Оксиарт, искавший примирения с македонским царем, давал в честь победителя [Руф, 8, 4. 22 – 23J, влюбился и сделал своей, женой [Арриан, 4, 19, 5–6]. Характерно для эпохи, что даже в сочинениях поздних авторов [ср.: Плутарх, О судьбе, 1, 11] Александр восхваляется за то, что не принудил ее к сожительству силой. Объясняется такой поступок отношением Александра к Роксане. Это было первое и единственное большое чувство к женщине, которое македонскому завоевателю довелось испытать [там же, 2, 6; Руф, 8, 4, 25]. Женитьба на Роксане создавала Александру связи в среде согдо-бактрийской аристократии и позволяла привлечь местную знать на его сторону [ср.: Плутарх, Алекс, 47], Брак был заключен по македонскому обычаю: жених и невеста вкусили в присутствии свидетелей от общего хлеба, разрезанного мечом [Руф, 8, 4, 27].
Последним крупным предприятием Александра в Средней Азии стал его поход в горную страну парэтаков – юго-западнее Согдианы. В Парэтакене одним из центров сопротивления должна была стать неприступная Хориенова Скала, на которой укрылись правитель страны Хориен, местные аристократы и великое множество другого народа. Когда воины Александра стали устраивать мост через пропасть, окружавшую Скалу, Хориен сдался. Армия Александра страдала от зимней стужи и нехватки пищи, и Хориен доставил ей продовольствие [Арриан, 4, 21]. В Парэтакене продолжались антимакедонские выступления. Тем не менее Александр ушел в Бактрию, а на подавление восстания отправил Кратера. В ожесточенном сражений парэтаки были разбиты [там же, 4, 22, 2; Руф, 8, 5, 2]. Кровавые расправы, учиненные Александром в Согдиане, сопоставимые только с последствиями нашествия Чингисхана, привели к опустошению страны и ее обезлюдению. Согдийцы покидали родину; согдийская колонизация охватила обширные районы Ферганы, Семиречья и Центральной Азии. Пройдут многие годы, прежде чем Средняя Азия оправится от разгрома греко-македонскими захватчиками.
Казнь Филоты и убийство Пармениона заставили недовольных в греко-македонской армии замолчать. Однако раздражение не исчезло и летом 328 г., когда Александр находился в Маракандах, снова выплеснулось наружу. На этот раз выразителем оппозиционных настроений стал Клит – один из ближайших друзей царя (друзей не только по их положению в придворной иерархии, но и по характеру взаимоотношений с Александром). Клит, сын Дропида (по прозвищу Черный), был братом Ланики – кормилицы Александра. Он участвовал в войнах Филиппа II [Руф, 8, 1, 20]; традиция, отложившаяся у Юстина [12, 6, 10], именовала его стариком. Это был выходец из старинной нижнемакедонской знати, который, хотя и не мог претендовать на то исключительное положение, которое занимал Парменион, но во многом разделял его взгляды. В битве при Гранике Клит, командовавший царской илой и сражавшийся рядом с Александром, спас ему жизнь. При Гавгамелах он тоже возглавлял царскую илу. После казни Филоты осенью 330 г. Клит вместе с Гефестионом был назначен гиппархом всадников-дружинников [Арриан, 3, 27, 7], заняв, таким образом, пост, ранее принадлежавший Филоте.
Если учесть все обстоятельства, как предшествующие, так и в особенности последующие, можно предположить, что перед нами следствие политического компромисса царя со знатью. Назначая преданного ему лично и воспринявшего персидские обычаи Гефестиона [Плутарх, Алекс, 47], Александр ставил во главе конницы дружинников, важнейшего воинского формирования в его армии, средоточия недовольной македонской аристократии, своего человека. Назначение Клита должно было нейтрализовать в глазах македонской верхушки персофильские устремления царя.
Летом 328 г. Александр решил удовлетворить настойчивые просьбы Артабаза и освободить его по старости от обязанностей сатрапа Бактрии и Согдианы; эта должность передавалась Клиту [Руф, 8, 1, 19]. Положение сатрапа богатых окраинных областей созданной Александром державы было, разумеется, почетно и выгодно: вдали от центральной власти сатрап становился почти бесконтрольным правителем. Однако, делая Клита сатрапом, Александр удалял его из армии, отстранял от командования всадниками-дружинниками. Создается впечатление, что, как и в ситуации с Парменионом, назначенным в свое время на ответственный пост в Мидии, важная и ответственная, казалось бы, миссия представляла собой род почетной ссылки, что Александр хотел избавиться от человека, ставшего нежелательным и даже опасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Наступила зима. Александр расставил в Согдиане свои гарнизоны, а сам расположился в Наутаке. При таких обстоятельствах Спитамен во главе 3 тыс. массагетских всадников снова появился в Согдиане. В бою победили македоняне. Многие согдийцы и бактрийцы, участвовавшие в экспедиции Спитамена, сдались Кэну. Массагеты бежали в пустыню. С ними ушел и Спитамен. Распространились слухи, будто Александр собирается вторгнуться в пустыню и там захватить упорного врага. Чтобы предотвратить такое развитие событий, массагеты прислали Александру голову Спитамена [там же, 4, 17, 4–7; Страбон, 11, 518]. В дальнейшем жену и детей Спитамена можно было видеть при дворе Александра.
Зиму 328/27 г. Александр провел в Наутаке, а с началом весны отправился к Согдийской Скале, где собралось множество согдийцев. Здесь же находилась и семья бактрийца Оксиарта, – по всей видимости, одного из организаторов движения; оборону Скалы возглавлял Аримаз. Подойдя к ней, македоняне увидели отвесные стены. На предложение сдаться Александр услышал издевательские крики: пусть поищет крылатых воинов, только с их помощью он сумеет завладеть Скалой.
Захват Согдийской Скалы стал для Александра вопросом престижа. В греко-македонском лагере было объявлено, что тот, кто первым взойдет на Скалу, получит в награду 12 талантов, вторым – соответственно вторую награду, третьим – третью и т. д. Последнему обещали 300 дариков. В восхождении участвовали 300 солдат, имевших альпинистские навыки. С помощью костылей и веревок они поднялись на вершину по самой отвесной и потому никем не охранявшейся стене; во время операции сорвались и погибли 30 человек. Теперь Александр снова предложил согдийцам прекратить сопротивление. Последние решили, что Александру удалось поднять гораздо больше воинов, чем это было на самом деле, и отказались от дальнейшей борьбы. Захватив в плен Аримаза и близких к нему согдийских аристократов, Александр приказал их бичевать, а затем распять у подножия Скалы [Арриан, 4, 18–19; Руф, 7, 11].
Среди сдавшихся было много женщин и детей, и в их числе – Роксана, дочь Оксиарта, Александр увидел ее в хороводе на пиру, который Оксиарт, искавший примирения с македонским царем, давал в честь победителя [Руф, 8, 4. 22 – 23J, влюбился и сделал своей, женой [Арриан, 4, 19, 5–6]. Характерно для эпохи, что даже в сочинениях поздних авторов [ср.: Плутарх, О судьбе, 1, 11] Александр восхваляется за то, что не принудил ее к сожительству силой. Объясняется такой поступок отношением Александра к Роксане. Это было первое и единственное большое чувство к женщине, которое македонскому завоевателю довелось испытать [там же, 2, 6; Руф, 8, 4, 25]. Женитьба на Роксане создавала Александру связи в среде согдо-бактрийской аристократии и позволяла привлечь местную знать на его сторону [ср.: Плутарх, Алекс, 47], Брак был заключен по македонскому обычаю: жених и невеста вкусили в присутствии свидетелей от общего хлеба, разрезанного мечом [Руф, 8, 4, 27].
Последним крупным предприятием Александра в Средней Азии стал его поход в горную страну парэтаков – юго-западнее Согдианы. В Парэтакене одним из центров сопротивления должна была стать неприступная Хориенова Скала, на которой укрылись правитель страны Хориен, местные аристократы и великое множество другого народа. Когда воины Александра стали устраивать мост через пропасть, окружавшую Скалу, Хориен сдался. Армия Александра страдала от зимней стужи и нехватки пищи, и Хориен доставил ей продовольствие [Арриан, 4, 21]. В Парэтакене продолжались антимакедонские выступления. Тем не менее Александр ушел в Бактрию, а на подавление восстания отправил Кратера. В ожесточенном сражений парэтаки были разбиты [там же, 4, 22, 2; Руф, 8, 5, 2]. Кровавые расправы, учиненные Александром в Согдиане, сопоставимые только с последствиями нашествия Чингисхана, привели к опустошению страны и ее обезлюдению. Согдийцы покидали родину; согдийская колонизация охватила обширные районы Ферганы, Семиречья и Центральной Азии. Пройдут многие годы, прежде чем Средняя Азия оправится от разгрома греко-македонскими захватчиками.
Казнь Филоты и убийство Пармениона заставили недовольных в греко-македонской армии замолчать. Однако раздражение не исчезло и летом 328 г., когда Александр находился в Маракандах, снова выплеснулось наружу. На этот раз выразителем оппозиционных настроений стал Клит – один из ближайших друзей царя (друзей не только по их положению в придворной иерархии, но и по характеру взаимоотношений с Александром). Клит, сын Дропида (по прозвищу Черный), был братом Ланики – кормилицы Александра. Он участвовал в войнах Филиппа II [Руф, 8, 1, 20]; традиция, отложившаяся у Юстина [12, 6, 10], именовала его стариком. Это был выходец из старинной нижнемакедонской знати, который, хотя и не мог претендовать на то исключительное положение, которое занимал Парменион, но во многом разделял его взгляды. В битве при Гранике Клит, командовавший царской илой и сражавшийся рядом с Александром, спас ему жизнь. При Гавгамелах он тоже возглавлял царскую илу. После казни Филоты осенью 330 г. Клит вместе с Гефестионом был назначен гиппархом всадников-дружинников [Арриан, 3, 27, 7], заняв, таким образом, пост, ранее принадлежавший Филоте.
Если учесть все обстоятельства, как предшествующие, так и в особенности последующие, можно предположить, что перед нами следствие политического компромисса царя со знатью. Назначая преданного ему лично и воспринявшего персидские обычаи Гефестиона [Плутарх, Алекс, 47], Александр ставил во главе конницы дружинников, важнейшего воинского формирования в его армии, средоточия недовольной македонской аристократии, своего человека. Назначение Клита должно было нейтрализовать в глазах македонской верхушки персофильские устремления царя.
Летом 328 г. Александр решил удовлетворить настойчивые просьбы Артабаза и освободить его по старости от обязанностей сатрапа Бактрии и Согдианы; эта должность передавалась Клиту [Руф, 8, 1, 19]. Положение сатрапа богатых окраинных областей созданной Александром державы было, разумеется, почетно и выгодно: вдали от центральной власти сатрап становился почти бесконтрольным правителем. Однако, делая Клита сатрапом, Александр удалял его из армии, отстранял от командования всадниками-дружинниками. Создается впечатление, что, как и в ситуации с Парменионом, назначенным в свое время на ответственный пост в Мидии, важная и ответственная, казалось бы, миссия представляла собой род почетной ссылки, что Александр хотел избавиться от человека, ставшего нежелательным и даже опасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62