Вскоре стало известно, что Али-Тегин должен уйти к своим союзникам – туркменам, кочевавшим на правом берегу Зеравшана. Если же он этого не сделает, то жизнь его будет в опасности.
После отъезда Кадыр-хана султан Махмуд вызвал к себе Абу-Райхана и стал похваляться перед ним тем, что дал разрешение кочевникам-туркменам поставить четыре тысячи шатров вблизи Несы, Феравы и Абиверда. Султан много говорил о своем благородстве, о верности аллаху, о своей добродетели. Он непрестанно упоминал о том, что мог бы и не сделать этого, поскольку земли завоеванного им Хорезма принадлежат ему и кочевники-туркмены не имеют к ним никакого отношения. Султан утаил одно важное обстоятельство. Воспользовавшись разрешением султана, газневидские чиновники и гулямы с первых же дней нещадно грабили кочевников-туркменов. Любой из царедворцев мог потребовать, чтобы ему доставили баранов и разной живности безвозмездно. Это был самый настоящий грабеж, и, обозлившись, свободолюбивые туркмены стали нападать на мирное население соседних городов. Начались смуты.
Рассказывая о своем благородном поступке, султан Махмуд не знал о том, что Абу-Райхану давно уже известно о смутах в Несе и Фераве. Благородный ученый давно уже знал, что виновниками этих смут были люди Махмуда. Он понимал, что, если бы туркмен не грабили и не отбирали у них стада, единственное их достояние, они бы, в свою очередь, не посягали на добро горожан и жили бы мирно. Но что можно сказать самонадеянному и жестокому султану? Ученый хорошо понимал, что нужно очень хитро преподнести эту мысль султану. Нужно было так сказать, чтобы Махмуду показалось, будто он сам до этого додумался. Абу-Райхан отлично знал, что для правителя Газны не существует в мире авторитетов и давать ему советы бессмысленно и даже рискованно. И ал-Бируни решил подумать над этим, чтобы не допустить оплошности. Он не сказал султану о том, что было ему известно, и сделал вид, будто сказанное Махмудом превосходно и заслуживает только похвалы.
* * *
Якуб прибыл в Самарканд вместе со своим устодом. Прошло несколько лет с тех пор, как были увезены в Ведар Джафар и Гюльсора, которых он купил на невольничьем рынке в Багдаде. Все эти годы Якуб делился с сиротами последним своим достоянием. Все, что ему присылал отец, он делил поровну и через Абдуллу передавал доброму Ибрагиму, который заменил несчастным отца. Благородный ткач Ибрагим назвал брата с сестрой своими племянниками, а в сущности, он стал им отцом и воспитателем. Когда Абдулле представлялся случай свидеться с Якубом, он обстоятельно рассказывал ему о том, как живут Джафар и Гюльсора. Старик говорил ему о том, что дети растут очень смышлеными и трудолюбивыми, ни в чем не знают нужды, а денег, посылаемых им, хватает… Ибрагим даже нашел возможным уделить небольшую сумму единственному писцу в Ведаре, который два раза в неделю учил детей грамоте. Добрый Ибрагим хотел лишь того, чтобы дети смогли прочесть священные строки корана и сделать верный счет, покупая что-либо на базаре.
Восемь лет Якуб довольствовался небольшими деньгами, которые оставались у него. За все эти годы он ни разу не решился рассказать отцу свою тайну. Был как-то случай, когда он хотел рассказать обо всем своему устоду, но эта мысль появилась у него только на одну минуту. Всегда сдержанный и молчаливый, Абу-Райхан не располагал к такому разговору, и все оставалось по-прежнему.
Сейчас, когда Якуб оказался совсем близко от Ведара, он с волнением думал о предстоящем свидании с детьми. Впрочем, это уже не дети! Гюльсора уже почти невеста. А Джафару было всего лишь на год меньше. Было любопытно увидеть их. Уж очень много Абдулла рассказывал о красоте Гюльсоры и о смышлености Джафара.
Якубу не сразу удалось отправиться в Ведар. Вместе с учителем он прежде всего последовал к золотому шатру султана Махмуда. Придворные так много говорили о таинственной встрече великих государей, что каждому хотелось стать свидетелем этой встречи. К тому же Якубу было известно, какой богатый караван, груженный сокровищами Махмуда, был отправлен из Газны сюда, под Самарканд, где должна была состояться встреча. Как не посмотреть на все это?
С тех пор как Якуб попал в Газну, он не переставал удивляться безумной роскоши царского двора. Живя рядом с удивительно скромным и неприхотливым Абу-Райханом, Якуб научился видеть все окружающее совсем другими глазами. Теперь он не мог просто восхищаться красотой дворца или богатым украшением царедворца, – он нередко задумывался над тем, откуда это взялось. И, помня о кровавых походах султана Махмуда, Якуб отлично знал, что все эти сокровища добыты ценой нищеты и рабства многих тысяч людей.
Сейчас, стоя рядом с золотым шатром султана и слушая рассказ недима о том, что происходит в Несе и Фераве, Якуб невольно вспомнил о печальной судьбе кочевников, которые были разорены несколько лет назад, а затем проданы работорговцам Багдада. Тогда была угнана мать Джафара и Гюльсоры. Якуб подумал о том, какой тяжкой была судьба этих обездоленных людей. И сейчас в Несе и Фераве происходит то же. А здесь виночерпии и слуги разносят на серебряных подносах горы фруктов и сластей. Мимо Якуба прошел слуга. Он тащил большой поднос с виноградом, а по краю подноса вилась причудливая арабская вязь: «Постоянное величие». И Якуб подумал: в чем же величие? Все отлично видят, что жизнь султана Махмуда заполнена войнами и грабежами, благородных дел не видно, где же величие?.. Этот государь не будет прославлен своим благородством. Он, причинивший столько горя людям, не оставит доброй памяти! А ведь хочет казаться умным и просвещенным, иначе зачем бы он стал вместе с драгоценностями увозить из Хорезма ученого-хорезмийца! И если бы он был благородным, то не сказал бы ученому тех слов, которые навсегда отдалили Абу-Райхана от правителя Газны. И как это он мог сказать такие слова уважаемому устоду:
«Если хочешь, чтобы при мне счастье было с тобой, то говори не по своей науке, а говори, что соответствует моему желанию».
Так мог сказать только невежда, не прочитавший ни одной строки из книг ал-Бируни. А если бы султан Махмуд прочел хоть одну страницу из многочисленных трудов ученого, он бы понял, что такому человеку нельзя говорить такие пустые и глупые слова. Разве Абу-Райхан ал-Бируни может говорить то, что соответствует желанию грабителя и человекоубийцы? Ал-Бируни тогда ничего не ответил султану.
Однако надо воспользоваться разрешением устода и посетить Ведар. Хочется скорее посмотреть на Джафара и Гюльсору. Трудно сказать, когда еще доведется побывать в этих краях. Слишком много дел задумал устод, надо ему помогать.
До Ведара было недалеко. Вскоре Якуб очутился у дома ткача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102