– Если бы японцы не устраивали постоянно демонстрации и нам не приходилось гнать их рыбацкие суда из наших вод, мы бы тут померли от скуки, – сказал он, – а так мы демонстрируем силу и стараемся, чтобы каждый там знал, как мы тут усиливаем гарнизон.
– А чем занят Яковлев?
– Играет, – лаконично ответил Макаренков.
– Что он делает? Иван Викторович играет? – ничего не понимая, воскликнул Прасолов. – Чем?
– Десятью малыми подводными лодками. – Макаренков сложил руки на явно уже обозначившемся круглом животике. Из всех удовольствий, которые могли ему предоставить Курилы, самыми приятными были обильная еда и питье. И единственное, что вызывало у него досаду, это жалобы его супруги Софьи Николаевны, которая уже целый год оплакивала свою судьбу, утверждая, что при таком климате покрывается плесенью, как хлеб под дождем. – Свой корабль радиоэлектронной разведки «Приморье» он поставил на якорь километрах в восьми от берега и, как ребенок, радуется, если ему удается незаметно и неслышно поставить у берега своих подводных клопов. Командир корабля уже просто вне себя. Самые чуткие звуко– и гидролокаторы хочет он обмануть. И зачастую ему это удается. Тогда он передает с земли: «Замените себе слуховую косточку, товарищ!»
– Все его ненавидят и готовы в лицо плюнуть.
– Людей вполне можно понять! – Прасолов выглянул в окно. Они уже въехали в город Курильск, после вступления в него в 1945 году советских войск постепенно превратившийся в типичный безликий город с домами-коробками. Город, созданный на чертежной доске. От древних японских строений почти ничего не осталось, лишь несколько домиков и храм с великолепными, глазурованными, крытыми голубой или зеленой черепицей крышами. – И все же у этих тренировок должен быть какой-то смысл.
– Яковлев получает указания прямо из Москвы через Владивосток. До меня они не доходят… – В голосе адмирала Макаренкова явственно звучала обида, и он имел все основания возмущаться: у побережья Итурупа проходят учения какой-то флотилии, а он, командир Курильской военно-морской базы, ничего не знает, не ведает и чувствует себя так, будто у него брюки соскочили. – А как у тебя дела, Николай Семенович?
– Официально Яковлев подчиняется мне. Вся операция проводится под моим руководством.
– Ага! Ну шепни мне на ушко, друг дорогой!
– Да у меня самого крайне скудная информация. Слышал про атолл Уэйк?
– Там у американцев небольшие военно-морская и военно-воздушная базы, особой роли они не играют. Скорее, это одна из баз снабжения Тихоокеанского флота США.
– Да они там сейчас вовсю строят, как муравьи трудятся! Что-то на этом атолле они затевают. Туда прибыл новый командир, один из лучших их офицеров. – Прасолов продолжал сидеть в салоне автомобиля, хотя машина уже остановилась у штаба Курильской военно-морской базы. Макаренков тоже явно не собирался выходить. – Вот и все, что я знаю. А дальше позволю себе пофантазировать. В один прекрасный день Яковлев со своей флотилией отправится туда. Поэтому у него плавучая база, поэтому у него «Приморье». А своими клопами, как ты называешь его сверхмалые подводные лодки, он окружит Уэйк… Я долго выяснял это, пока не встретил в Москве нашего старого друга Зверева. Он теперь в Главном штабе, в оперативном управлении. Ну, Зверев – хороший мужик, он мне подсказал кое-что, и то только по старой дружбе: «Яковлев – это совершенно особый случай. И принимай его таким, какой он есть. Он с самого верха указания получает». По-моему, достаточно, Василий Борисович!
Макаренков кивнул. «Атолл Уэйк, – подумал он, – затерянный в океане, крошечный островок, песчинка, из-за которой тем не менее под угрозой может оказаться вся планета. До чего же мир хрупок!»
4
Беседа между дельфином Джоном и специалистом по психологии животных доктором Финли, похоже, ничего не дала, ибо Джон на следующий день по-прежнему упорно отказывался принимать пищу и выполнять команды. Он плавал в бассейне один, даже когда три его последних верных соратника перестали понимать, с какой стати они должны лишать себя веселых игр в море, и присоединились к роте. Джон все еще никак не реагировал ни на призывы, ни на рыбу. Даже Хелен он с презрением проигнорировал. Было до слез больно смотреть, как он одиноко кружил в середине бассейна.
– Я сейчас сплаваю к нему, – сказала Хелен на второй день вечером.
– Не вздумай. – У Ролингса в этот момент было очень серьезное лицо. – Он только этого и ждет.
– Я ему по морде дам!
– Влюбленные обычно воспринимают это как ласку, – сказал Финли. Хелен с упрямым выражением на лице взглянула на него:
– А ты откуда знаешь?
– Испытывать наслаждение от страданий, причиняемых женщиной, прирожденное свойство каждого мужчины.
– Идиот!
– Совершенно верно! – Финли печально улыбнулся. – Джон должен в конце концов понять, что у него нет на тебя никаких исключительных прав. Для этого нужно время, как мужчина я это очень хорошо понимаю. А некоторым это вообще не дано понять…
– Ты какую-то чушь несешь! – воскликнула Хелен и спрыгнула с лежака. – Что сейчас конкретно нужно делать?
– Не будем пока трогать Джона.
– Но известно, что дельфины склонны к депрессии и даже могут покончить с собой. Тому есть много примеров.
– Ну, я думаю, что Джон не такой дурак, – сказал Финли, сознательно провоцируя ее, – чтобы из-за женщины… Господи ты боже мой!
– О, какие мы сегодня джентльмены! – Хелен накинула свой белый с лебедями халат. – Надеюсь, мне будет позволено утром спросить, способны ли господа снова быть объективными?
Она пошла к своему бунгало, широко расставляя длинные, стройные ноги и покачивая бедрами. Ее светлые волосы развевались на морском ветру.
– Было бы чертовски жаль, – тихо сказал Финли, – вот так запросто уступить ее этому типу из Майами.
– Скоро мы узнаем подробности. – Ролингс чуть заметно вздрогнул, когда Хелен хлопнула дверью. Так она в ярости выразила свой протест. – Дэвид Абрахам после долгих уговоров наконец согласился понаблюдать за Хелен. Нам остается только ждать.
Он встал, ибо завтра им всем предстоял трудный день. Ровно в семь начинался цикл тренировок «Стейк».
Это странное кодовое название действительно отражало проблему, связанную со снабжением. Все предпринимаемые на флоте попытки обеспечить снабжение экипажей, погруженных на глубину 300 метров и оборудованных подслушивающей аппаратурой, специальными капсулами с продуктами и запчастями привели лишь к мучительной смерти спускавшихся к ним туда водолазов. Не помогли ни сверхпрочные скафандры, ни даже очень похожие на эти капсулы батискафы… Глубинные шумы, отравления, тяжелый нервный шок. Уже примерно на уровне 70 метров кислород превращался в яд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88