Он был неудачником; другие давно пожинали плоды своих подвигов, наслаждались покойной жизнью в Гоа или в Португалии, а он все еще бродил в поисках счастья по дальним морям и неведомым землям.
Камоэнс видел всю роскошь и нищету, всю многокрасочную жизнь португальских владений, величие прошлых дел Португалии и царивший теперь упадок. Все чаше и чаще мысль его возвращалась к славным делам прошлого, и уже несколько лет он возил с собой заветную рукопись.
Но неудачи его преследовали. Из Макао его выслали по нелепому обвинению в измене, а у берегов Камбоджи тайфун потопил судно, на котором плыл поэт. Камоэнс спасся, но вода намочила рукопись, многие места приходилось восстанавливать по памяти. С трудом он добрался тогда до Гоа.
…Камоэнс прибавил шагу. Он шел теперь мимо глухой каменной стены. Из-за высокой ограды доносился тихий звон оков. Этого места Камоэнс не любил. Он сидел в этой тюрьме вместе с беглыми рабами, дезертирами, убийцами и грабителями. Он попал туда во время дождливого сезона, и глинобитные стены камер были покрыты зеленой плесенью. Это было самое страшное время в его жизни. В тюрьме он узнал о смерти любимой Натерсии.
Потом пошли годы жизни в Гоа. Вице-король наградил Камоэнса за его индийскую службу «правом на вакансию» начальника фактории в Чауле. В Португальской Индии на одну должность назначали множество кандидатов, ждавших своей очереди. Новый начальник фактории был назначен совсем недавно. Он мог занимать эту должность три года, а потом она передавалась на три следующих года очередному кандидату.
До Камоэнса ждали своей очереди четырнадцать человек, так что рассчитывать на эту должность не приходилось. Уже четырнадцать лет прожил он на Востоке. Старые друзья давно были в Португалии или в могиле…
Пора было возвращаться на родину.
Он вышел на набережную морского пролива. От воды пахнуло свежестью. Вдали медленно ползли разноцветные огни и звенел колокол. В гавань осторожно входила какое-то большое судно.
Да, пора было возвращаться на родину!
По скрипящему горбатому мостику Камоэнс перебрался через канал. Он был почти дома. Знакомые запахи обступили его. Пахло человеческим жильем, рыбою и морем. Здесь, на рыбачьей окраине «Золотой Гоа», жил Камоэнс. Еще два поворота по кривому темному переулку. Он постучал. Дверь открыл старый яванский раб со светильником в руках. Камоэнс поднялся к себе на второй этаж и открыл окно. В комнату ворвался свежий ветер с моря и чуть не задул светильник.
Камоэнс достал из шкатулки покоробившуюся тетрадь, сел у окна и стал писать о том золотом утре, когда перед Васко да Гамой впервые открылась Индия.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59