Поиски Посла в Клубе филателистов, где я еще никого не знаю, или с помощью Филателистического агентства были заранее обречены на неудачу. Во-первых, не было точного описания внешности Посла. Предпринимать какие-либо шаги в Варшаве при таком положении дел было рискованно: можно спугнуть убийцу. Этого я опасался. А заход с другой стороны, из Эрфурта, сулил немалую надежду, для преступника это было совершенно неожиданным.
Я умылся и сел за стол.
– Ты не будешь сердиться? – спросила мама, ставя передо мной молоко и тарелку с молодым картофелем.
– Ты что-нибудь опять натворила, мама?
– Я? Да ничего особенного. Оказалась случайно в Старом Мясте и зашла к этой симпатичной блондинке…
– К какой блондинке?
– Ну, в филателистическом магазине. Ты ведешь дело о марках и не мог сообразить! – заметила мама.
Я отставил тарелку.
– Ага! Наверняка ты что-то купила. Без этого, конечно, не обошлось. Это, наверно, и есть твоя тайна?
– Ты угадал. Я купила два кляссера. Один тебе и другой себе… – Мама ждала моей реакции.
– Ха!.. А я было подумал, что-то случилось!
Смущение моей дорогой мамочки привело меня в хорошее настроение.
– Завтра, если не ошибаюсь, воскресенье. И так как у нас теперь есть кляссеры, не мешало бы нам выбраться в Клуб филателистов.
– Знаешь, я решила собирать… марки с цветами, – поделилась со мной мама. – Ведь цветы – мое давнее увлечение, я все время по ним тоскую.
Мама когда-то работала в городском саду.
– Если ты считаешь, что это подходящее занятие для матери офицера Главного управления милиции, то я не возражаю.
Я считал, что наш совместный выход в Клуб никоим образом не нарушит моих планов. «Купишь не купишь, а прицениться можно», – говорит старая присказка.
В воскресенье в десять часов утра мы с мамой переступили порог Клуба филателистов. Несмотря на воскресный день и прекрасную солнечную погоду, которая манит людей за город, в зале клуба, полном табачного дыма, было многолюдно и шумно.
«Научно-исследовательская комиссия», – гласила огромная вывеска над большим столом, где двое филателистов изучали сквозь лупу предмет обмена. Один из них – профессор университета, другой – известный физиолог.
«Комиссионная продажа» – гласила вывеска над двумя другими столами… Рядом со школьником и маленькой Девочкой копался в тетрадях с марками министр. Встретил я там недавно вышедшего на волю рецидивиста, который меня не узнал или делал вид, что не узнает. Вертелись в толпе несколько знакомых врачей и адвокатов. В глубине зала толпились офицеры, студенты, железнодорожники, государственные служащие. Естественно, среди них не мог не быть и майор Ковальский.
В этот момент кто-то очень похожий на Ковальского преградил нам путь.
– Ба! Кого я вижу? – воскликнул он. – Ты что, Глеб, собираешься покупать, менять или продавать? Что тебя вообще интересует?
Он совершенно не имел ничего общего с тем майором Ковальским, которого я ежедневно встречал в своем управлении. Передо мной стоял возбужденный, сияющий человек. Я даже засомневался, он ли это, но, когда он решительно потребовал показать кляссер, сомнения мои рассеялись.
«Ну да! И вытянешь у меня, что тебе нужно», – подумал я.
Я посмотрел на маму, она не была знакома с Ковальским и скромно стояла в стороне, словно совершенно посторонний человек.
– Простите! Меня интересуют марки с цветами, – обратилась она к Ковальскому. – Не знаете ли вы, где и у кого можно приобрести серию цветов? Вы производите впечатление опытного человека.
«Пусть, мамочка, он спросит тебя о твоей коллекции. Ведь в твоем кляссере всего три марки с цветами», – подумал я и прикусил язык, чтобы не сказать лишнее.
– А-а-а, цветы – это очень приятная тема. Чрезвычайно приятная! – подхватил неожиданно Ковальский. – Давайте пройдем прямо к председателю, – предложил он. – Ну, пошли! – дернул он меня за рукав. Чтобы пробиться сквозь толпу к стоявшему в отдалении столику, пришлось как следует поработать локтями и без конца извиняться.
И все же я затерялся в толпе. Когда я их догнал, они уже были у стола, над которым висела табличка «Правление», и приветливо раскланивались с председателем клуба, а тот уже в свою очередь представлял маму секретарю клуба.
Пока мама усаживалась на предложенный ей стул, произошло что-то для меня непонятное: Ковальский, который буквально вырывал у меня из рук альбом, вдруг выпустил его и рысью помчался в глубь зала.
– Вы не удивляйтесь, – объяснил маме секретарь клуба. – Он увидел человека, у которого есть «Сан-Марино». А тот редко сюда заходит.
Итак, оказывается, майор Ковальский здесь свой человек… Мама с помощью председателя заполняла документы, необходимые для вступления в члены клуба. В данной ситуации мне говорить о вступлении в члены клуба было некстати, так как я должен был бы указать свое служебное положение.
– Вы тоже будете?… – спросил секретарь.
– Нет, я только хочу попросить у вас совета, – ответил я, поспешно протянув ему свой кляссер.
Секретарь внимательно перелистывал страницы моего казенного кляссера. Останавливался, рассматривал сквозь лупу, подносил к свету наиболее интересные экземпляры марок. Он совсем не походил на акулу. Это был коллекционер, охотно оказывающий помощь начинающим.
– Это у вас для обмена?
– Да!
– Гм… – Подумав немного, он хлопнул себя ладонью по лбу, – Я сейчас разыщу одного коллекционера. С классическими марками следует быть особенно осторожным!
О, это мне уже было хорошо известно!..
Мама продолжала переговоры с председателем о покупке серии марок с цветами. За нее, судя по выражению ее лица, можно было не волноваться. Секретарь отправился на поиски: Оставшись один, я мог спокойно рассмотреть окружающих.
В дымном зале стоял невероятный гул. В таких условиях следовало отказаться от попытки разыскать хотя бы один более или менее ценный экземпляр марки, украденной на вилле, так как едва ли такие марки могут появиться тут в продаже. Здесь обменивались недорогие экземпляры. Клуб – неподходящее – место для коллекции «За лот» и тем более для марки «Десять краковских крон».
Я заметил доктора Кригера, пробиравшегося сквозь толпу. «Рассказать ему о той нелепой сделке на площади у филателистического магазина или нет?» Рассказывать об этом у меня не было ни малейшего желания. «Уж лучше потерять две марки „За лот“, нежели прослыть растяпой!»
Доктор неожиданно вынырнул с противоположной стороны и, как бы продолжая прерванный разговор, сказал:
– …видишь, я все же достал эту негашеную двухдолларовую марку! Она в прекрасном состоянии, и заплатил за нее недорого!
Он сунул мне под нос конверт с листочком красной бумаги. На марке были два медальона с изображениями Изабеллы Испанской и Христофора Колумба… Меня это нисколько не поразило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64