– В варгасских тюрьмах всегда свежо!.. Сегодня я узнал, что в Бразилии начались новые аресты.
– Значит, поиграешь с полицией в прятки, – продолжала Розмари Оливарес – У вашей компартии есть преимущество – в одном штате она нелегальная, в другом полулегальная, а в третьем легальная.
– Больше всего я боюсь тех штатов, где она легальная, – ответил Жетулиу Амейра.
Романист отпил кофе и с гримасой отставил чашечку.
– Бланка! – обратился он к служанке, подававшей кофе, – принеси мне немного молока!..
– Когда Альвареда угощает тебя своим паршивым кофе, – сказал он мне, – не забывай попросить к нему молока. Молоко убивает плохой вкус кофе.
– Как! – удивился я. – По-твоему, кофе плохой? А мне он показался нектаром.
– Такой кофе не стал бы пить даже последний карабинер в Варгасе. Вот когда ты будешь проезжать пароходом через Рио-де-Жанейро, мы угостим тебя настоящим божественным бразильским кофе.
– Не болтай попусту, Жетулиу, – сказала Амелия. – В это время нас не будет в Рио-де-Жанейро. Кто угостит его кофе?
– Об этом позаботится Анетта Жераес, – ответил писатель.
– Это ты хорошо придумал, – поддержала его Амелия. – Она может встретить его в порту и показать ему город.
Предложение осмотреть Рио-де-Жанейро совпадало с моим намерением разыскать там анатома Да Косту.
Чтение романов приучило меня относиться к красивым женщинам с некоторым предубеждением – я подозревал, что даже самые добродетельные с виду не всегда безупречны в нравственном отношении. А ведь, не зная города, я хмог в силу обстоятельств заявиться к анатому Да Косте в обществе Анетты Жераес.
– Что представляет собой Анетта Жераес? – спросил я с осторожностью человека, который не хочет уронить себя перед ученым коллегой, придя к нему с неизвестной дамой.
– Анетта – превосходная женщина! – отозвался Жетулиу Амейра. – Она учительствует в начальной школе. Уже восемь лет помогает партии.
Отзыв Амейры подтвердил то хорошее впечатление, которое произвела на меня Анетта Жераес.
Жетулиу Амейра допил свой кофе и поднялся с кресла.
– Амелия, – обратился он к жене. – Этот полярный воздух не для бразильцев, он нас доконает! Когда Альвареда хочет вкусно накормить гостей, ему всегда не хватает денег на дрова.
После того как супруги Амейра ушли, Розмари Оливарес все-таки удалось разжечь два полена, лежавших в камине, и она позвала меня погреться. Поговорить с ней для меня всегда было удовольствием. Она знала всех знаменитых людей от Мексики до Патагонии и все события. Естественно, я спросил и у нее про анатома Да Косту.
– Нет, – ответила она, напрягая память. – Я не знаю этого анатома.
Тогда я рассказал ей про идею Амейры – попросить Анетту Жераес поводить меня по Рио-де-Жанейро, пока пароход будет стоять несколько часов в порту.
– Прекрасная мысль! – сказала она. – Но почему я ничего не могу вспомнить об этом Да Косте?… Я знаю всех бразильских ученых.
Две недели спустя я плыл на французском пароходе «Бретань» вдоль изумрудных берегов Бразилии. Целыми днями я писал письма, читал книги о путешествиях или смотрел с палубы на летучих рыб, которые отскакивали от поверхности воды снопами серебряных стрел. Что еще делать на океанском пароходе!.. Но как-то вечером я зашел в танцевальный салон и остался там, чтобы докурить сигарету и посмотреть на танцующих незнакомую мне самбу. Одна из пар – седой пожилой господин и молоденькая девушка – привлекла мое внимание. Пожилой господин слишком крепко прижимал к себе свою партнершу. Пока я с неприятным удивлением смотрел на все это, в соседнее с моим кресло села немолодая тощая аргентинка, и мы заговорили с этой дамой сначала о погоде, а потом о важных преимуществах путешествия на французском, а не на английском пароходе, где скучные правила обязывают пассажиров рано ложиться спать.
– Вы знаете, кто этот пожилой господин, который танцует с молоденькой девушкой? – спросила она.
– Нет, – ответил я.
– Но это знаменитый артист Дюверье из «Комеди Франсез»!
– Ах вот как! – воскликнул я, удивленный тем, что случай свел меня на одном пароходе с артистом Дюверье.
– Да! – продолжала дама. – А девушка, с которой он танцует, – его секретарша. – Внезапно она покраснела и добавила с негодованием: – «Собственная», в полном смысле этого слова.
– Он ничуть этого не стесняется! – произнес я с упреком в тон ей.
Моя собеседница носила замысловатую прическу и была одета в длинное платье из шуршащей лиловей тафты. Она сообщила мне, что она вдова и едет в Рио-де-Жанейро повидаться с замужней дочерью. Голые спины у женщин, особенно у тощих и пожилых, производят на. меня неприятное впечатление. Я подумал, что лучше будет поскорей убраться в свою каюту, но прежде, чем это сделать, спросил:
– Может быть, часто бывая у дочери в Рио-де-Жанейро, вы слышали что-нибудь об анатоме Да Косте?
– Нет!.. – ответила аргентинка с глубоким сожалением. – Я не знаю этого анатома.
Я поклонился и оставил ее на попечение молодых офицеров экипажа. Экипаж французского парохода отличается ни с чем не сравнимой галантностью. Его офицеры приглашают танцевать каждую даму, оставшуюся по той или другой причине без партнера.
Накануне прибытия в Рио-де-Жанейро я отправил телеграмму Анетте Жераес. На другое утро я встал рано и приготовился к выходу в город.
Залив Рио-де-Жанейро так прекрасен, что, любуясь им с палубы, я забыл не только про Анетту Жераес, но даже про анатома Да Косту. Перед входом в залив торчит голый и пустой гранитный утес с почти отвесными стенами, вероятно, это и есть знаменитый Пан-ди-Асукар. Напротив пего амфитеатром вздымаются горы, хаотичные очертания которых тают в легком молочно-голубом тумане. Темно-зеленые тропические леса покрывают их крутые склоны, а у подножия, как огромный венок, лежит город с разноцветными фасадами домов, утопающий в зелени пальм… Небо в то утро было удивительно яркое, цвета синего сапфира, но над горами, полукружием охватившими залив, сгущались тяжелые, серые с серебрОхМ тучи, которые обещали к обеду сильнейшую грозу с ливнем.
Пока я смотрел на все это, наш океанский гигант, влекомый катерами, медленно подходил к причалу. Меня удивило безлюдие в порту. Подъемные краны не работали, на причалах не было ни грузчиков, ни встречающих. Вместо них там патрулировали солдаты в белой форме и в пробковых шлемах. Только тогда я заметил, что на палубе царит возбуждение. Бразильцы, сбившись в кучки, курили и что-то бурно обсуждали, а их жены, одетые для выхода в город, нервно сновали с места на место, распространяя тяжелое благоухание своих духов, и ругали мужей за то, что те не заботятся о детях и багаже.
Рядом со мной, облокотившись на перила, стоял судовой врач, который накануне пригласил меня в бар на стаканчик виски.
1 2 3 4 5 6
– Значит, поиграешь с полицией в прятки, – продолжала Розмари Оливарес – У вашей компартии есть преимущество – в одном штате она нелегальная, в другом полулегальная, а в третьем легальная.
– Больше всего я боюсь тех штатов, где она легальная, – ответил Жетулиу Амейра.
Романист отпил кофе и с гримасой отставил чашечку.
– Бланка! – обратился он к служанке, подававшей кофе, – принеси мне немного молока!..
– Когда Альвареда угощает тебя своим паршивым кофе, – сказал он мне, – не забывай попросить к нему молока. Молоко убивает плохой вкус кофе.
– Как! – удивился я. – По-твоему, кофе плохой? А мне он показался нектаром.
– Такой кофе не стал бы пить даже последний карабинер в Варгасе. Вот когда ты будешь проезжать пароходом через Рио-де-Жанейро, мы угостим тебя настоящим божественным бразильским кофе.
– Не болтай попусту, Жетулиу, – сказала Амелия. – В это время нас не будет в Рио-де-Жанейро. Кто угостит его кофе?
– Об этом позаботится Анетта Жераес, – ответил писатель.
– Это ты хорошо придумал, – поддержала его Амелия. – Она может встретить его в порту и показать ему город.
Предложение осмотреть Рио-де-Жанейро совпадало с моим намерением разыскать там анатома Да Косту.
Чтение романов приучило меня относиться к красивым женщинам с некоторым предубеждением – я подозревал, что даже самые добродетельные с виду не всегда безупречны в нравственном отношении. А ведь, не зная города, я хмог в силу обстоятельств заявиться к анатому Да Косте в обществе Анетты Жераес.
– Что представляет собой Анетта Жераес? – спросил я с осторожностью человека, который не хочет уронить себя перед ученым коллегой, придя к нему с неизвестной дамой.
– Анетта – превосходная женщина! – отозвался Жетулиу Амейра. – Она учительствует в начальной школе. Уже восемь лет помогает партии.
Отзыв Амейры подтвердил то хорошее впечатление, которое произвела на меня Анетта Жераес.
Жетулиу Амейра допил свой кофе и поднялся с кресла.
– Амелия, – обратился он к жене. – Этот полярный воздух не для бразильцев, он нас доконает! Когда Альвареда хочет вкусно накормить гостей, ему всегда не хватает денег на дрова.
После того как супруги Амейра ушли, Розмари Оливарес все-таки удалось разжечь два полена, лежавших в камине, и она позвала меня погреться. Поговорить с ней для меня всегда было удовольствием. Она знала всех знаменитых людей от Мексики до Патагонии и все события. Естественно, я спросил и у нее про анатома Да Косту.
– Нет, – ответила она, напрягая память. – Я не знаю этого анатома.
Тогда я рассказал ей про идею Амейры – попросить Анетту Жераес поводить меня по Рио-де-Жанейро, пока пароход будет стоять несколько часов в порту.
– Прекрасная мысль! – сказала она. – Но почему я ничего не могу вспомнить об этом Да Косте?… Я знаю всех бразильских ученых.
Две недели спустя я плыл на французском пароходе «Бретань» вдоль изумрудных берегов Бразилии. Целыми днями я писал письма, читал книги о путешествиях или смотрел с палубы на летучих рыб, которые отскакивали от поверхности воды снопами серебряных стрел. Что еще делать на океанском пароходе!.. Но как-то вечером я зашел в танцевальный салон и остался там, чтобы докурить сигарету и посмотреть на танцующих незнакомую мне самбу. Одна из пар – седой пожилой господин и молоденькая девушка – привлекла мое внимание. Пожилой господин слишком крепко прижимал к себе свою партнершу. Пока я с неприятным удивлением смотрел на все это, в соседнее с моим кресло села немолодая тощая аргентинка, и мы заговорили с этой дамой сначала о погоде, а потом о важных преимуществах путешествия на французском, а не на английском пароходе, где скучные правила обязывают пассажиров рано ложиться спать.
– Вы знаете, кто этот пожилой господин, который танцует с молоденькой девушкой? – спросила она.
– Нет, – ответил я.
– Но это знаменитый артист Дюверье из «Комеди Франсез»!
– Ах вот как! – воскликнул я, удивленный тем, что случай свел меня на одном пароходе с артистом Дюверье.
– Да! – продолжала дама. – А девушка, с которой он танцует, – его секретарша. – Внезапно она покраснела и добавила с негодованием: – «Собственная», в полном смысле этого слова.
– Он ничуть этого не стесняется! – произнес я с упреком в тон ей.
Моя собеседница носила замысловатую прическу и была одета в длинное платье из шуршащей лиловей тафты. Она сообщила мне, что она вдова и едет в Рио-де-Жанейро повидаться с замужней дочерью. Голые спины у женщин, особенно у тощих и пожилых, производят на. меня неприятное впечатление. Я подумал, что лучше будет поскорей убраться в свою каюту, но прежде, чем это сделать, спросил:
– Может быть, часто бывая у дочери в Рио-де-Жанейро, вы слышали что-нибудь об анатоме Да Косте?
– Нет!.. – ответила аргентинка с глубоким сожалением. – Я не знаю этого анатома.
Я поклонился и оставил ее на попечение молодых офицеров экипажа. Экипаж французского парохода отличается ни с чем не сравнимой галантностью. Его офицеры приглашают танцевать каждую даму, оставшуюся по той или другой причине без партнера.
Накануне прибытия в Рио-де-Жанейро я отправил телеграмму Анетте Жераес. На другое утро я встал рано и приготовился к выходу в город.
Залив Рио-де-Жанейро так прекрасен, что, любуясь им с палубы, я забыл не только про Анетту Жераес, но даже про анатома Да Косту. Перед входом в залив торчит голый и пустой гранитный утес с почти отвесными стенами, вероятно, это и есть знаменитый Пан-ди-Асукар. Напротив пего амфитеатром вздымаются горы, хаотичные очертания которых тают в легком молочно-голубом тумане. Темно-зеленые тропические леса покрывают их крутые склоны, а у подножия, как огромный венок, лежит город с разноцветными фасадами домов, утопающий в зелени пальм… Небо в то утро было удивительно яркое, цвета синего сапфира, но над горами, полукружием охватившими залив, сгущались тяжелые, серые с серебрОхМ тучи, которые обещали к обеду сильнейшую грозу с ливнем.
Пока я смотрел на все это, наш океанский гигант, влекомый катерами, медленно подходил к причалу. Меня удивило безлюдие в порту. Подъемные краны не работали, на причалах не было ни грузчиков, ни встречающих. Вместо них там патрулировали солдаты в белой форме и в пробковых шлемах. Только тогда я заметил, что на палубе царит возбуждение. Бразильцы, сбившись в кучки, курили и что-то бурно обсуждали, а их жены, одетые для выхода в город, нервно сновали с места на место, распространяя тяжелое благоухание своих духов, и ругали мужей за то, что те не заботятся о детях и багаже.
Рядом со мной, облокотившись на перила, стоял судовой врач, который накануне пригласил меня в бар на стаканчик виски.
1 2 3 4 5 6