Ничто не может изменить его тогда. Но если ты смотришь в будущее, то само это действие фиксирует будущее на определенном месте. В известном смысле будущее определяет тот, кто обладает самой большой способностью к его восприятию. Иногда простой акт видения чего-то может это что-то изменить.
– И ты можешь видеть будущее? – Да.
Юноша усиленно думал.
– И просто потому, что ты его видишь, оно должно стать тем, что ты видишь?
– Такова суть, да. Однако я не единственный наделен этой способностью, и это осложняет дело.
Лежащая впереди долина поросла редким лесом. Он казался темным, угрожающим, но Урсу придется его пройти, чтобы подобраться к горам.
– И что будет, когда все это закончится? – спросил юноша, осторожно спускаясь по более пологому склону холма. Вдали виднелись племенные тотемы – огромные каменные столбы, стоящие на равнине за лесом, почти такие же старые, как этот мир.
– Урсу, пока я и подобные мне люди существуют, ни в нашей жизни, ни в вашей свободы воли не будет. Полностью убрать нас из этого существования – единственный способ вернуть свободу воли. Шей хочет стать Богом. Но у меня иные планы, и ты должен спасти свой мир.
– И у меня получится?
На этот раз ответа не было.
Сэм Рой
Он открыл глаза. Видение бывшего касперианского жреца исчезло, сменяясь картиной укрытия, которое Сэм выкопал в снегу. Он ухитрился отползти от подножия утеса, с которого упал, но он все еще был очень далеко от того места, где Урсу брел на север к Цитадели.
Предав когда-то Эрнста, Сэм быстро уяснил, что высшее призвание его брата – быть средневековым палачом. Когда боль была не слишком опаляющей и позволяла думать, Сэм поражался диапазону тщательно обдуманной жестокости, на которую был способен Эрнст.
Когда Сэм скатился к подножию утеса, большинство костей в его теле были разбиты вдребезги. Однако он по-прежнему был жив. Ни он, ни Эрнст так и не узнали, что именно потребуется, чтобы их убить по-настоящему.
После столетий пытки Сэм был уверен, что его болевой порог достиг высшей точки в человеческой истории. К этому времени боль стала просто состоянием бытия.
По крайней мере, он больше не был прикован к каменному шару. Но хотя шар разбился во время долгого падения, тяжелые стальные цепи по-прежнему туго охватывали костлявые запястья Сэма. Превозмогая боль, старик собрал цепи в охапку.
Конечно, он заранее знал в течение всех этих десятилетий, что это в конце концов произойдет. Хуже того, Сэм знал, что придет в ужас и смятение от таких травм своего и без того истерзанного тела. И что это предзнание не сведет на нет страх и сомнения, которые он будет испытывать.
Случилось так, что его связь с касперианскими богами-машинами привела его к определенным выводам, объясняющим, почему Ангелы больше не присутствуют в этой вселенной. Вот только те же самые выводы породили новые вопросы: например, почему Ангелы намеренно поставили в человеческую ДНК мины-ловушки с ключом к изначальной божественности.
Сэм подозревал, что ответ связан с разумом, ныне запертым в сердце галактики. В своих астральных разговорах с разумными машинами Сэм попытался выяснить точную природу того разума, но касперианские боги отвечали туманно. Для себя Сэм сделал вывод, что ответ лежит в сказочном городе каспериан Боле.
Сэм не лгал юному касперианскому жрецу, но ужасная правда заключалась в том, что он действительно не знал, как все, в конце концов, обернется. Сэм никогда этого не знал, не мог узнать, как ни пытался зондировать будущее…
Он лежал, поскуливая, в своей глубокой снежной берлоге и ждал, пока срастутся кости. Его кожа посинела от холода, но роскошь смерти по-прежнему осталась недоступной. Через несколько часов Сэм снова разроет снег и выберется наружу… и затем неизбежно произойдут некоторые вещи. Но что случится в самом Боле – огромном артефакте, который люди окрестили Цитаделью, – Сэм не знал. Он мог лишь смутно прозревать события, подводящие к кризису.
А дальше Сэм видел только черноту, пустоту более страшную, более тревожащую душу, чем любое знание будущего.
Роук
Когда Шей впервые предстали его глазам, Роук пришел от них в ужас.
Общение с ними оказалось невозможным, поскольку у них не было такой металлической коробочки, какая имелась у Шей Вона, позволяющей ему отвечать на одном из касперианских языков. Когда мастер обратился к ним, они только растерялись.
Поэтому у Роука сложилось отчетливое впечатление, что эти трое Шей не связаны с Воном или, во всяком случае, совсем не так могущественны. Уж не из-за их ли театрального появления он так решил? Роук видел обломки судна, которое пронеслось, пылая, над головой, и ту полосу разрушения, которую оно оставило в лесу. Они от чего-то спасались? Мастер терялся в догадках. И неожиданно было, что они оказались вещественными, реальными на ощупь: существа из плоти и крови, не фантомы.
Роук бросил размышлять и решил лечь спать. Он уже приказал дюжине солдат сколотить клетку для этих созданий. Может быть, если как следует постараться, он все же сможет понять роль, которую эти трое должны сыграть в том, что планирует для них для всех Шей Сэм.
Ким
– По-моему, теперь самое время попробовать Книги, – сказал Элиас.
Винсент проявлял больше признаков жизни. Он пробормотал несколько слов и несколько секунд смотрел на Ким, прежде чем погрузиться в более естественный сон. Возможно, это был хороший знак, но опасность еще не миновала.
– Я думала об этом, – тихо отозвалась Ким. Она испытывала неловкость, даже странное смущение, когда стояла там, возвышаясь над касперианами, которые пытались с ними общаться. Привет, отведите меня к вашему вождю – так, наверное, можно было бы перевести те щелканья и тихий лай; но они с Элиасом стояли ошарашенные, неспособные ответить.
– Надеюсь, ты понимаешь, что гарантий нет, – добавила Ким. – Возможно, я не смогу ничего узнать. И если ночью случится что-нибудь неожиданное…
– Это вряд ли, – перебил ее Элиас. – Ночью они спят, точно так же, как мы. Вот почему нас посадили в эту… клетку. – Он с отвращением огляделся.
– Если бы мы только нашли способ объясняться с ними, быть может, они бы даже помогли нам.
Элиас посмотрел на нее недоверчиво.
– Господи Боже мой, думай, что говоришь. Представь, что вот такие приземлились в средневековой Европе. Долго бы мы стали колебаться, прежде чем сунули бы их в костер?
– Они пока не выказывали никаких враждебных намерений, – натянуто ответила Ким.
– Значит, они куда лучше нас – если только не планируют съесть нас в конце концов.
Ким бросила на него жесткий взгляд, и Элиас пожал плечами:
– Ну ладно, возможно, нас не съедят, но они примитивны, и об этом не стоит забывать.
Ким достала пузырек и вытряхнула на ладонь одну из последних драгоценных Книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– И ты можешь видеть будущее? – Да.
Юноша усиленно думал.
– И просто потому, что ты его видишь, оно должно стать тем, что ты видишь?
– Такова суть, да. Однако я не единственный наделен этой способностью, и это осложняет дело.
Лежащая впереди долина поросла редким лесом. Он казался темным, угрожающим, но Урсу придется его пройти, чтобы подобраться к горам.
– И что будет, когда все это закончится? – спросил юноша, осторожно спускаясь по более пологому склону холма. Вдали виднелись племенные тотемы – огромные каменные столбы, стоящие на равнине за лесом, почти такие же старые, как этот мир.
– Урсу, пока я и подобные мне люди существуют, ни в нашей жизни, ни в вашей свободы воли не будет. Полностью убрать нас из этого существования – единственный способ вернуть свободу воли. Шей хочет стать Богом. Но у меня иные планы, и ты должен спасти свой мир.
– И у меня получится?
На этот раз ответа не было.
Сэм Рой
Он открыл глаза. Видение бывшего касперианского жреца исчезло, сменяясь картиной укрытия, которое Сэм выкопал в снегу. Он ухитрился отползти от подножия утеса, с которого упал, но он все еще был очень далеко от того места, где Урсу брел на север к Цитадели.
Предав когда-то Эрнста, Сэм быстро уяснил, что высшее призвание его брата – быть средневековым палачом. Когда боль была не слишком опаляющей и позволяла думать, Сэм поражался диапазону тщательно обдуманной жестокости, на которую был способен Эрнст.
Когда Сэм скатился к подножию утеса, большинство костей в его теле были разбиты вдребезги. Однако он по-прежнему был жив. Ни он, ни Эрнст так и не узнали, что именно потребуется, чтобы их убить по-настоящему.
После столетий пытки Сэм был уверен, что его болевой порог достиг высшей точки в человеческой истории. К этому времени боль стала просто состоянием бытия.
По крайней мере, он больше не был прикован к каменному шару. Но хотя шар разбился во время долгого падения, тяжелые стальные цепи по-прежнему туго охватывали костлявые запястья Сэма. Превозмогая боль, старик собрал цепи в охапку.
Конечно, он заранее знал в течение всех этих десятилетий, что это в конце концов произойдет. Хуже того, Сэм знал, что придет в ужас и смятение от таких травм своего и без того истерзанного тела. И что это предзнание не сведет на нет страх и сомнения, которые он будет испытывать.
Случилось так, что его связь с касперианскими богами-машинами привела его к определенным выводам, объясняющим, почему Ангелы больше не присутствуют в этой вселенной. Вот только те же самые выводы породили новые вопросы: например, почему Ангелы намеренно поставили в человеческую ДНК мины-ловушки с ключом к изначальной божественности.
Сэм подозревал, что ответ связан с разумом, ныне запертым в сердце галактики. В своих астральных разговорах с разумными машинами Сэм попытался выяснить точную природу того разума, но касперианские боги отвечали туманно. Для себя Сэм сделал вывод, что ответ лежит в сказочном городе каспериан Боле.
Сэм не лгал юному касперианскому жрецу, но ужасная правда заключалась в том, что он действительно не знал, как все, в конце концов, обернется. Сэм никогда этого не знал, не мог узнать, как ни пытался зондировать будущее…
Он лежал, поскуливая, в своей глубокой снежной берлоге и ждал, пока срастутся кости. Его кожа посинела от холода, но роскошь смерти по-прежнему осталась недоступной. Через несколько часов Сэм снова разроет снег и выберется наружу… и затем неизбежно произойдут некоторые вещи. Но что случится в самом Боле – огромном артефакте, который люди окрестили Цитаделью, – Сэм не знал. Он мог лишь смутно прозревать события, подводящие к кризису.
А дальше Сэм видел только черноту, пустоту более страшную, более тревожащую душу, чем любое знание будущего.
Роук
Когда Шей впервые предстали его глазам, Роук пришел от них в ужас.
Общение с ними оказалось невозможным, поскольку у них не было такой металлической коробочки, какая имелась у Шей Вона, позволяющей ему отвечать на одном из касперианских языков. Когда мастер обратился к ним, они только растерялись.
Поэтому у Роука сложилось отчетливое впечатление, что эти трое Шей не связаны с Воном или, во всяком случае, совсем не так могущественны. Уж не из-за их ли театрального появления он так решил? Роук видел обломки судна, которое пронеслось, пылая, над головой, и ту полосу разрушения, которую оно оставило в лесу. Они от чего-то спасались? Мастер терялся в догадках. И неожиданно было, что они оказались вещественными, реальными на ощупь: существа из плоти и крови, не фантомы.
Роук бросил размышлять и решил лечь спать. Он уже приказал дюжине солдат сколотить клетку для этих созданий. Может быть, если как следует постараться, он все же сможет понять роль, которую эти трое должны сыграть в том, что планирует для них для всех Шей Сэм.
Ким
– По-моему, теперь самое время попробовать Книги, – сказал Элиас.
Винсент проявлял больше признаков жизни. Он пробормотал несколько слов и несколько секунд смотрел на Ким, прежде чем погрузиться в более естественный сон. Возможно, это был хороший знак, но опасность еще не миновала.
– Я думала об этом, – тихо отозвалась Ким. Она испытывала неловкость, даже странное смущение, когда стояла там, возвышаясь над касперианами, которые пытались с ними общаться. Привет, отведите меня к вашему вождю – так, наверное, можно было бы перевести те щелканья и тихий лай; но они с Элиасом стояли ошарашенные, неспособные ответить.
– Надеюсь, ты понимаешь, что гарантий нет, – добавила Ким. – Возможно, я не смогу ничего узнать. И если ночью случится что-нибудь неожиданное…
– Это вряд ли, – перебил ее Элиас. – Ночью они спят, точно так же, как мы. Вот почему нас посадили в эту… клетку. – Он с отвращением огляделся.
– Если бы мы только нашли способ объясняться с ними, быть может, они бы даже помогли нам.
Элиас посмотрел на нее недоверчиво.
– Господи Боже мой, думай, что говоришь. Представь, что вот такие приземлились в средневековой Европе. Долго бы мы стали колебаться, прежде чем сунули бы их в костер?
– Они пока не выказывали никаких враждебных намерений, – натянуто ответила Ким.
– Значит, они куда лучше нас – если только не планируют съесть нас в конце концов.
Ким бросила на него жесткий взгляд, и Элиас пожал плечами:
– Ну ладно, возможно, нас не съедят, но они примитивны, и об этом не стоит забывать.
Ким достала пузырек и вытряхнула на ладонь одну из последних драгоценных Книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104