На вопрос, какие именно, он, разумеется, внятно ответить не мог. Думаю, не последнее место среди них занимала готовность Полы мириться с его недостатками. В общем, все как у всех нас.
– Так это нормально, – сказала она. – Красивой, интересной, умной девушке нужен друг-мужчина, потому что, будем откровенны, таким девушкам ужасно тяжело найти друга-мужчину.
– Что ты имеешь в виду?
Она многозначительно посмотрела на меня.
– Ревность ли это, страшная как смерть? – спросил я. Когда напьюсь, меня частенько тянет на высокий стиль.
– Нет, просто на твоем месте я бы забеспокоилась. По-моему, это как-то странно. Мне кажется, она готова рассмотреть любые предложения.
Я хотел сострить насчет того, каких ей еще предложений после того, что предложил я, но вино или что-то другое связывало мне язык.
– И потом, – продолжала Пола доверительным, тошнотворно-дружеским голосом, – на твоем месте я бы задалась вопросом, что он ей наговорит.
– А ты как думаешь?
Она помолчала, закурила тоненькую дамскую сигарету. Джерард с ее курением боролся и, хотя она расценивала это как нарушение прав человека, в конце концов добился своего – в основном посредством агрессивного применения освежителя воздуха. Всего несколько раз вас и вашего друга выставят из ресторана за неумеренное распыление «Горной свежести» в зале – и вы тоже сдадитесь. Итак, я все никак не мог понять, нравится она мне в своем новом виде или нет.
Что любопытно, испытывать освежитель воздуха на мне или Фарли Джерард не отважился ни разу, но это, наверное, оттого, что мы с ним не в тех отношениях. Мы от него дальше, чем его девушки. А вот если вы его девушка, и притом курите, остается только предположить, что ему, при всей его ненависти к табачному дыму, это нравится.
– Он попытается переманить ее, а если не выйдет, то хотя бы развести с тобой. Поскольку для решительных действий он трусоват и к ней шагу не сделает, если только она сама его трижды громко не позовет, то я склоняюсь ко второму. Он испортит жизнь тебе.
Пола поднесла к губам бокал. Что-то в ней определенно было мне неприятно, хотя что именно, сразу не скажешь. Может, форма носа? Линии фигуры и черты лица у нее четкие, резкие, а нос крупный, круглый, настолько похожий на луковицу, что теплой весной из него вполне мог бы проклюнуться тюльпан.
– Не выйдет, – уверенно возразил я. – Меня так просто не достанешь.
Джерард, конечно, может наплести Элис о моей страстной любви к Эмили, но все это шито белыми нитками… Не забыть написать Эмили прощальное письмо.
– Он всегда умел подтасовывать факты, – выдохнув дым, сказала Пола. – Обо мне столько всего насочинял. Вообрази, меня уверял, будто я говорила, что люблю его.
– Правда? – довольно натурально удивился я. – Он и мне это говорил. Почему бы?
– Я как-то сказала, что со временем, возможно, полюблю его, если он согласен что-то изменить в себе.
– Купидон, отложи свой лук, – изрек я, будучи уже порядочно пьян.
– Точно, – поддакнула Пола.
– А тебе не приходило в голову задать ему задачу попроще? Например, заставить камни Стоунхенджа двинуться в море пешком? Или накормить пять тысяч верующих чем-нибудь, кроме пяти хлебов? Или доказать, что жизнь после смерти существует. До сих пор никому еще не удавалось.
– Намек понят. Вот потому-то я и не возьму в толк, как можно было настолько переиначить мои слова. Чтобы я сказала, будто люблю его?!
– А еще, по его словам, ты говорила, будто у него член маловат. Кстати, а на самом деле? Хотя бы приблизительно.
– Ну, не знаю даже, – протянула она, расставив пальцы сантиметров на десять.
– Ого!
– По-твоему, это много? Вот у тебя, как мне всегда казалось, есть чем гордиться.
– Почему ты так решила?
– Ну, ты вообще весь такой большой…
Она выставила кончик языка между зубами и зазывно взглянула на меня. Боже, да она, кажется, со мной флиртует! Срочно вспомнить про Элис, так оно лучше.
– С ней этот номер не пройдет, она слишком умна.
– Или устроит вам обоим такую сказочную жизнь, что она сама от тебя сбежит. Ты ее к себе еще не приводил?
Заманчивая мысль – шумно заняться любовью с Элис, чтобы Джерард кашлял и ворочался за стенкой, тщетно пытаясь заснуть. Однако я вовсе не был уверен, что выдержу длинный список моих грехов, который будет представляться Элис при каждом визите к нам.
– Подумывал, но потом решил, что лучше не надо, – сказал я, взбалтывая вино в бокале. – Каких от него ждать сюрпризов, правда неизвестно.
– Да уж, выбор у него богатый, – согласилась Пола.
– Как, по-твоему, что в нем самое неприятное?
Иногда сам не знаю, почему я дружу с Джерардом, если учесть, что половину всего времени я ругаюсь с ним лично, а другую – ругаю его за глаза. Лицо Полы просветлело, точно у председателя общества любителей Фрэнка Синатры при вопросе, какая песня у Фрэнка самая лучшая.
– Он хулиган, – сказала она. – Он слишком часто портит воздух и не умеет себя вести.
– Мадам, вспомните о вашем собеседнике, – заметил я тоном советника королевы эпохи Возрождения или тоном королевы эпохи Возрождения (что почти то же самое).
– Ты, Гарри, тоже не умеешь. Иногда ты бываешь остроумным, если не остришь специально, а вести себя не умеешь.
– А кому это нужно?
– Женщинам.
Это меня задело.
– А еще кому?
– Вот видишь, ты тоже невоспитанный.
– А мне воспитанные друзья ни к чему. Уж лучше веселые и неотесанные, чем те, кто приходит к тебе в гости и говорит: «Ну что, давай приготовим что-нибудь вместе, а потом я тебе помогу вымыть посуду».
Насколько помню, ничто в колледже не злило меня сильнее: приходишь в гости в надежде на веселую ночь в кабаке, а хозяева, оказывается, приготовили ужин, так что в паб раньше десяти не попасть, даже если не есть. Откажешься, начнут обижаться, хотя с тебя было бы довольно жареной картошки. И в довершение всего надо еще притворяться благодарным. Вот они, твои воспитанные. Им в голову не приходит задуматься, чего хотят другие.
Меня опять накрыло теплой волной. Я увидел себя с Элис на пляже с собакой. Мы прижимаемся друг к другу, прячась от пронизывающего ветра, и бежим по песку к уютному, теплому пабу, до которого достаточно далеко, чтобы осознать, что свою кружку пива ты честно заслужил, но замерзнуть по пути не успеешь. «Ягуар» мирно ждет на стоянке. Понимаете, в мечтах позволительно садиться за руль выпивши.
А вот Фарли, напомнил я Поле, тоже не умел себя вести. Поднимать эту тему было не очень порядочно, раз она уже сказала, что ненавидела его, но я, должно быть, не до конца это усвоил и по-прежнему считал, что она относилась к моему покойному другу вполне нормально. В ответ Пола напомнила мне, что Фарли был настолько жалким психопатом, что покончил с собой.
– Скажи, – спросил я, – ты никогда не думала о карьере прокурора?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Так это нормально, – сказала она. – Красивой, интересной, умной девушке нужен друг-мужчина, потому что, будем откровенны, таким девушкам ужасно тяжело найти друга-мужчину.
– Что ты имеешь в виду?
Она многозначительно посмотрела на меня.
– Ревность ли это, страшная как смерть? – спросил я. Когда напьюсь, меня частенько тянет на высокий стиль.
– Нет, просто на твоем месте я бы забеспокоилась. По-моему, это как-то странно. Мне кажется, она готова рассмотреть любые предложения.
Я хотел сострить насчет того, каких ей еще предложений после того, что предложил я, но вино или что-то другое связывало мне язык.
– И потом, – продолжала Пола доверительным, тошнотворно-дружеским голосом, – на твоем месте я бы задалась вопросом, что он ей наговорит.
– А ты как думаешь?
Она помолчала, закурила тоненькую дамскую сигарету. Джерард с ее курением боролся и, хотя она расценивала это как нарушение прав человека, в конце концов добился своего – в основном посредством агрессивного применения освежителя воздуха. Всего несколько раз вас и вашего друга выставят из ресторана за неумеренное распыление «Горной свежести» в зале – и вы тоже сдадитесь. Итак, я все никак не мог понять, нравится она мне в своем новом виде или нет.
Что любопытно, испытывать освежитель воздуха на мне или Фарли Джерард не отважился ни разу, но это, наверное, оттого, что мы с ним не в тех отношениях. Мы от него дальше, чем его девушки. А вот если вы его девушка, и притом курите, остается только предположить, что ему, при всей его ненависти к табачному дыму, это нравится.
– Он попытается переманить ее, а если не выйдет, то хотя бы развести с тобой. Поскольку для решительных действий он трусоват и к ней шагу не сделает, если только она сама его трижды громко не позовет, то я склоняюсь ко второму. Он испортит жизнь тебе.
Пола поднесла к губам бокал. Что-то в ней определенно было мне неприятно, хотя что именно, сразу не скажешь. Может, форма носа? Линии фигуры и черты лица у нее четкие, резкие, а нос крупный, круглый, настолько похожий на луковицу, что теплой весной из него вполне мог бы проклюнуться тюльпан.
– Не выйдет, – уверенно возразил я. – Меня так просто не достанешь.
Джерард, конечно, может наплести Элис о моей страстной любви к Эмили, но все это шито белыми нитками… Не забыть написать Эмили прощальное письмо.
– Он всегда умел подтасовывать факты, – выдохнув дым, сказала Пола. – Обо мне столько всего насочинял. Вообрази, меня уверял, будто я говорила, что люблю его.
– Правда? – довольно натурально удивился я. – Он и мне это говорил. Почему бы?
– Я как-то сказала, что со временем, возможно, полюблю его, если он согласен что-то изменить в себе.
– Купидон, отложи свой лук, – изрек я, будучи уже порядочно пьян.
– Точно, – поддакнула Пола.
– А тебе не приходило в голову задать ему задачу попроще? Например, заставить камни Стоунхенджа двинуться в море пешком? Или накормить пять тысяч верующих чем-нибудь, кроме пяти хлебов? Или доказать, что жизнь после смерти существует. До сих пор никому еще не удавалось.
– Намек понят. Вот потому-то я и не возьму в толк, как можно было настолько переиначить мои слова. Чтобы я сказала, будто люблю его?!
– А еще, по его словам, ты говорила, будто у него член маловат. Кстати, а на самом деле? Хотя бы приблизительно.
– Ну, не знаю даже, – протянула она, расставив пальцы сантиметров на десять.
– Ого!
– По-твоему, это много? Вот у тебя, как мне всегда казалось, есть чем гордиться.
– Почему ты так решила?
– Ну, ты вообще весь такой большой…
Она выставила кончик языка между зубами и зазывно взглянула на меня. Боже, да она, кажется, со мной флиртует! Срочно вспомнить про Элис, так оно лучше.
– С ней этот номер не пройдет, она слишком умна.
– Или устроит вам обоим такую сказочную жизнь, что она сама от тебя сбежит. Ты ее к себе еще не приводил?
Заманчивая мысль – шумно заняться любовью с Элис, чтобы Джерард кашлял и ворочался за стенкой, тщетно пытаясь заснуть. Однако я вовсе не был уверен, что выдержу длинный список моих грехов, который будет представляться Элис при каждом визите к нам.
– Подумывал, но потом решил, что лучше не надо, – сказал я, взбалтывая вино в бокале. – Каких от него ждать сюрпризов, правда неизвестно.
– Да уж, выбор у него богатый, – согласилась Пола.
– Как, по-твоему, что в нем самое неприятное?
Иногда сам не знаю, почему я дружу с Джерардом, если учесть, что половину всего времени я ругаюсь с ним лично, а другую – ругаю его за глаза. Лицо Полы просветлело, точно у председателя общества любителей Фрэнка Синатры при вопросе, какая песня у Фрэнка самая лучшая.
– Он хулиган, – сказала она. – Он слишком часто портит воздух и не умеет себя вести.
– Мадам, вспомните о вашем собеседнике, – заметил я тоном советника королевы эпохи Возрождения или тоном королевы эпохи Возрождения (что почти то же самое).
– Ты, Гарри, тоже не умеешь. Иногда ты бываешь остроумным, если не остришь специально, а вести себя не умеешь.
– А кому это нужно?
– Женщинам.
Это меня задело.
– А еще кому?
– Вот видишь, ты тоже невоспитанный.
– А мне воспитанные друзья ни к чему. Уж лучше веселые и неотесанные, чем те, кто приходит к тебе в гости и говорит: «Ну что, давай приготовим что-нибудь вместе, а потом я тебе помогу вымыть посуду».
Насколько помню, ничто в колледже не злило меня сильнее: приходишь в гости в надежде на веселую ночь в кабаке, а хозяева, оказывается, приготовили ужин, так что в паб раньше десяти не попасть, даже если не есть. Откажешься, начнут обижаться, хотя с тебя было бы довольно жареной картошки. И в довершение всего надо еще притворяться благодарным. Вот они, твои воспитанные. Им в голову не приходит задуматься, чего хотят другие.
Меня опять накрыло теплой волной. Я увидел себя с Элис на пляже с собакой. Мы прижимаемся друг к другу, прячась от пронизывающего ветра, и бежим по песку к уютному, теплому пабу, до которого достаточно далеко, чтобы осознать, что свою кружку пива ты честно заслужил, но замерзнуть по пути не успеешь. «Ягуар» мирно ждет на стоянке. Понимаете, в мечтах позволительно садиться за руль выпивши.
А вот Фарли, напомнил я Поле, тоже не умел себя вести. Поднимать эту тему было не очень порядочно, раз она уже сказала, что ненавидела его, но я, должно быть, не до конца это усвоил и по-прежнему считал, что она относилась к моему покойному другу вполне нормально. В ответ Пола напомнила мне, что Фарли был настолько жалким психопатом, что покончил с собой.
– Скажи, – спросил я, – ты никогда не думала о карьере прокурора?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113