Это предполагает наличие регулирующих механизмов: религии, закона, морали, социального давления, различных учреждений. Только у рогавиков, судя по всему, ничего этого нет!
Конечно, форма их брака — мощный фактор. Как это говорила Дония? Трое женщин из пяти никогда не производят потомства. Как могло такое продолжаться целыми веками и тысячелетиями? Ведь это же противно человеческой природе.
Вскоре случай позволил ему получить частичный ответ на этот вопрос. В стан раньше других вернулась юная, явно беременная женщина в сопровождении старшей спутницы. Обе они привлекли внимание Джоссерека. Видно было, что молодая недавно плакала, хотя теперь успокоилась. Джоссереку это показалось нетипичным. Вторая была ещё более приметной: высокая, светловолосая, лет сорока, она, должно быть, постоянно ходила обнаженной, как и сейчас, — её кожа приобрела густо-коричневый цвет, и волосы по сравнению с ней казались почти белыми. Она определенно не была замужем: Джоссёрек не видел на ней серебристых родовых шрамов, покрывавших бедра Доний. Но её походка и внешность отличались величием, подобного которому Джоссёрек здесь ещё не встречал. Правой рукой она обнимала молодую за талию — успокаивающим, но не эротическим жестом — а левой опиралась на посох, увенчанный солнечным диском из моржовой кости, добываемой на Материнском океане.
— Кто это? — тихо спросил Джоссёрек.
— Одна — наставница, это сразу видно, а другая — женщина из этого сообщества, которой та помогает, — ответила Дония.
— В чем помогает?
— Потом скажу.
Женщина с посохом назвалась Кроной из Старрока. Далеко же она заехала в таком случае из своих южных краев. Ласково простившись с молодицей, она вступила в разговор с хозяйкой Совиного Крика. Джоссёрек не слышал, о чем они говорили, — возвращались охотники, всем не терпелось познакомиться с пришельцем.
Несколько человек остались на месте охоты — охранять до утра добычу от стервятников, пока не начнется разделка. Вдали в сумерках мерцали их костры.
— Жаль, что завтра вам уже надо ехать, — сказал седобородый человек по имени Тамавео. — Они бы с радостью послушали о твоих странствиях.
— У нас есть время лишь на то, чтобы предупредить вас, — ответил Джоссёрек. Он, хотя и не верил, что от этого будет польза, разделял стремление Доний разнести весть о вторжении, не похожем на прежние, по всему северу.
— Мы уже знаем. — Костяшки пальцев охотника, сжимавших копье, побелели. — Хищники вернулись. Еще одному поколению придется погибнуть ради того, чтобы отогнать их.
— Нет, — возразил Джоссёрек. — Таких войн, как эта, ещё не бывало.
Жена Тамавео, затаив дыхание, схватила мужа за руку. (Она была не старше той девочки, что пришла с Кроной. Дония на тихий вопрос Джоссерека ответила:
— Легко догадаться, что случилось у них в семье. Хозяйка умерла. Мужья ради детей решили остаться вместе. Они бы, безусловно, предпочли взять супругу повзрослее, но все жены по соседству и на родовом вече сочли, что у них уже достаточно мужей, и эта пигалица единственная, кто дал согласие.)
— Почему не бывало? — шепотом спросила молодая жена.
Дония мотнула Джоссереку головой, будто говоря: не доводи их до безумия упоминанием о плане перебить всю дичь. Он плохо видел её — она сидела по ту сторону костра рядом с Кроной. Наставница к ночи оделась в длинное серое платье и синюю мантию с капюшоном, и это ещё более выделяло её среди одетых в шерсть и оленью кожу охотников.
На пепле и углях вспыхивали крохотные язычки огня. Из мрака выступали лица, руки, рога с медом. Ужин окончился, и ночной ветерок унес прочь запахи мяса, похлебки, лепешек, принеся взамен издалека вой собак. Одна за другой загорались звезды, пока весь их величественный полог не развернулся на северном небе, где стражем стояла Вега.
Джоссёрек слегка кивнул в ответ своей подруге.
— К вам идут не пахари и пастухи, которых можно перебить, — сказал он, — не медлительные пехотинцы или неповоротливые драгуны, которых легко захватить врасплох и отрезать от обозов в сухом, скудном, пыльном краю за Кадрахадом. Кулак и клыки этой армии — бароммская конница; её бойцы в быстроте и смелости не уступают вам, они, как и вы, способны выжить в пустыне, но лучше вооружены, более… — Он не мог перевести слова «дисциплинированны». — Более обучены действовать сообща — боюсь, вы даже не представляете себе, что это такое. Рагидийская же пехота строит крепости, из которых будет налетать на вас эта конница.
Дония заверяла его, что известия такого рода, касающиеся опасности, грозящей только людям, не нарушат самообладания северян.
— Говори дальше, — велела Дераби, и голос её не дрогнул, но Джоссерек увидел в свете гаснущего костра, как она протянула руку и погладила щечку своей внучки.
И он говорил, а они слушали ещё долго после восхода поздней луны. Вопросов было много — и большей частью разумных. Но все они касались только тактики. Как человеку, вооруженному кинжалом, одолеть бароммца с пикой и в латах? Нельзя ли заманить вражеские эскадроны в зыбучие пески, часто встречающиеся у обмелевших рек? А если залечь в траве, а потом напасть и подрезать коням поджилки? Джоссерек не услышал ни единого стратегического предложения, и никто даже не упомянул о возможности поражения.
Под конец, когда все начали зевать и расходиться по шатрам, Тамавео пригласил киллимарайхца к себе. Дония и Крона ушли куда-то в темноту. Джоссерек заметил, что в этой семье верховодит Тамавео как старший муж. У путника сложилось впечатление, что обычно главенствует жена. Хотя «главенство», пожалуй, неверное слово применительно к обществу, где личность не ограничивает ничто, помимо её собственной воли. Может быть, «инициатива»? Как бы там ни было, домочадцы Тамавео обрадовались, а члены других семей выразили беззлобное разочарование.
В свеем жилище, при свете маленького бронзового светильника, Тамавео произнес с таким жаром, которого Джоссерек ещё ни разу не наблюдал у рогавиков в их нормальном состоянии:
— Человек с Мерцающих Вод, ты делаешь нам много добра. Могу ли я чем-нибудь одарить тебя?
И он вынул из сундука плащ из тяжелого южного шелка, скроенный и расшитый на северный манер.
— О… хорошо! Ты очень добр, ты порадовал меня, — ответил Джоссерек на их языке это было ближе всего к благодарности в тех случаях, когда услуга вызывает удовлетворение. Он говорил искренне — вещь была великолепна.
— Что это за белый мех? Я ни разу не видел такого зверя.
— Горный кот, — ответил Тамавео.
— Вот как? — Джоссереку часто попадались на глаза эти зверьки семейства кошачьих, явные сородичи домашних кошек Киллимарайха. Но все они были серые, как требовалось для мимикрии. — Наверно, это был… Проклятие, как сказать «альбинос»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59