– Попробуй это печенье. Оно просто божественное.
Протянув руку, Айво сунул печенье себе в рот.
– Гм, – пожевав немного, промычал он. – Если честно, от арахиса я не в восторге. Мне больше нравится вот это.
– Ты уже познакомился с Наталией Венери? – поспешно вмешалась Аманда, прежде чем Айво снова принялся за уничтожение розовых лепестков.
Тэлли, сидевшая на стульчике от пианино рядом с Айво, кивнула.
– Да. Мы очень мило беседовали, – сказала она, с мольбой таращась на Аманду.
Та или не смогла, или не захотела распознать этот сигнал бедствия, возвещающий о том, что Тэлли отчаялась разжечь трут разговора. Аманда благодушно перешла к широкому дивану, обтянутому дамастом цвета морской волны, где Джейн пыталась отодвинуться как можно дальше от тощей, нервной блондинки в ярко-красном костюме. Наморщив лоб, блондинка яростно курила одну сигарету за другой. Ее брови были настолько сильно выщипаны, что казались несуществующими.
– О, Джейн, вижу, ты уже познакомилась с Николя, – улыбнулась Аманда. – Она работает с Питером. Замужем за Айво, с которым сейчас разговаривает с Тэлли.
– Да, – сказала Джейн.
Она уже успела выслушать эту информацию. Николя торопливо выпалила о себе все факты, после чего погрузилась в угрюмое молчание. Она совершенно сознательно не задала Джейн ни одного вопроса. Джейн ругала себя за то, что позволила Аманде увести ее сюда. Казалось, хозяйка была полна решимости не дать ей поговорить с темноволосым американцем, стоявшим вместе с Питером у пианино. Джейн столкнулась с ним еще в дверях, и он представился Марком Стэкеблом, банкиром из той же компании, где работал Питер.
Он был настолько красив, что она даже не улыбнулась, услышав его фамилию. Джейн снова посмотрела на него. Марк Стэкебл был потрясающе привлекателен. И умен. Его дорогой костюм удачно гармонировал с хрустящей белой рубашкой, оттеняющей загар именно до той самой степени невозможного. Джейн пришла к выводу, что такой мужчина, судя по его внешности, сможет доставить девушке много приятных минут. Только вот какой девушке – выбор между ней и Тэлли до сих пор оставался открытым.
Джейн украдкой посмотрела на Тэлли, все еще самоотверженно пытающуюся разговорить Айво. Вняв указаниям Джейн, она сделала над собой усилие, в результате чего ее эксцентричный внешний вид смягчился настолько, что мог даже сойти за классику с причудой. Классика состояла из безукоризненно скроенного черного платья, судя по всему раздобытого Тэлли во время одного из более успешных набегов на гардероб матери. Платье открывало ее длинные, красивые ноги, в то же время зрительно уменьшая широкие плечи, отчего обнаженные руки казались изящными и бесконечными. Причуда заключалась в вытертом боа из гусиных перьев, которое Тэлли нервно теребила и пощипывала, но даже это, одобрительно отметила Джейн, на самом деле только усиливало богемно-аристократический дух, которым веяло от молочно-белой кожи, уложенных в высокую прическу волос и огромных серых глаз Тэлли. Короче говоря, ее подруга выглядела как никогда презентабельной.
Джейн нервно поерзала в черной шелковой блузке и узких брюках-дудочках, которые, как она надеялась, должны были раструбить на весь мир о том, что она похудела. Оглядев себя дома в зеркало в рост, Джейн пришла к выводу, что действительно выглядит очень стройной, и, набравшись храбрости, решительно накрасила губы яркой помадой. Но сейчас, сравнивая себя с почти красивой Тэлли, она задавалась вопросом, сделала ли все возможное. В конце концов, теперь в забеге принимают участие две лошади.
– Николя занимает в «Голдман» одну из ведущих позиций, – резко выдернув Джейн из страны грез, Аманда швырнула ее назад к тощей блондинке. – Она сделала ужасно блестящую карьеру!
«А почему бы просто не сообщить мне ее подробную автобиографию и покончить с этим?» – подумала Джейн, ожидая, что сейчас ее ознакомят с размером лифчика Николя. Впрочем, судя по всему, этот предмет ей не требуется. У Николя настолько плоская грудь, ядовито подумала Джейн, что лифчик может понадобиться только для того, чтобы в случае катастрофы установить по нему ее пол.
– Чем вы занимаетесь? – лениво спросила Николя, которую, несомненно, уже заранее не интересовал ответ.
Джейн с сожалением посмотрела в свой пустой бокал, собираясь с духом, чтобы начать говорить. Во всех учебниках журналистики утверждалось, что вопрос «Чем вы занимаетесь?» уступает только сакраментальному «Обрели ли вы любовь Иисуса?», если интервьюер собирается заставить замолчать своего собеседника.
– Джейн – журналистка, – радостно вставила Аманда. – Будь осторожной, разговаривая с ней, – игриво добавила она, направляясь к Шолто. – Не тебе объяснять, какие коварные эти журналисты.
Шолто, услышав конец фразы, просиял.
– Аманда, разве можно сравниться с тобой, – с восхищением произнес он.
– Я работаю в журнале «Блеск», – покраснев, призналась Джейн.
Она живо представила себе, с каким презрением относится к иллюстрированным журналам ее собеседница, даже ночью думающая о делах.
Николя ошеломленно уставилась на нее. Джейн пристыженно сжалась под ее пристальным взглядом.
– Это тот самый, где ведет колонку Шампань Ди-Вайн, не так ли?
Покраснев еще больше, Джейн смущенно кивнула. Она была удивлена, что Николя имеет понятие о существовании этой колонки. Несомненно, Хозяйка Вселенной настолько занята, что читает только котировки акций.
К ее изумлению, Николя растаяла.
– О, я так люблю ее колонку, – выдохнула она. – Это просто прелесть.
– И я тоже, – вставила Аманда, возвращаясь обратно с вазочкой с фисташками в одной руке и спасенными от уничтожения розовыми лепестками в другой. Она предложила гостьям фисташки. – Я ее просто обожаю. И так интересно, что вы заговорили об этом, потому что сейчас сюда придет один человек, который все знает…
– А правда, что на самом деле Шампань ничего не пишет сама? – оборвала ее Николя.
Потрясенная Джейн вздрогнула. Неужели люди уже обо всем пронюхали? И ее наконец ждет заслуженное признание?
– Я слышала, она не написала ни слова, – настаивала Николя.
Джейн кивнула, чувствуя, как сдерживаемое несколько месяцев отчаяние вот-вот выплеснется перед сочувствующими слушателями.
– Ни одного, – начала она.
– Ни единой буковки, – уточнила Николя, возбужденно затягиваясь сигаретой.
– Ни даже запятой, – подтвердила Джейн. – Я…
– Да, за Шампань все делает ее агент, – торжествующе заключила Николя.
– Что?
Джейн почувствовала, как бурлящий энтузиазм, вытекая из нее, струится по подушкам дивана и исчезает под дверью в георгианском стиле.
– Да, я хожу заниматься в тот же спортивный зал, что и ее агент, – задыхаясь, выпалила Николя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Протянув руку, Айво сунул печенье себе в рот.
– Гм, – пожевав немного, промычал он. – Если честно, от арахиса я не в восторге. Мне больше нравится вот это.
– Ты уже познакомился с Наталией Венери? – поспешно вмешалась Аманда, прежде чем Айво снова принялся за уничтожение розовых лепестков.
Тэлли, сидевшая на стульчике от пианино рядом с Айво, кивнула.
– Да. Мы очень мило беседовали, – сказала она, с мольбой таращась на Аманду.
Та или не смогла, или не захотела распознать этот сигнал бедствия, возвещающий о том, что Тэлли отчаялась разжечь трут разговора. Аманда благодушно перешла к широкому дивану, обтянутому дамастом цвета морской волны, где Джейн пыталась отодвинуться как можно дальше от тощей, нервной блондинки в ярко-красном костюме. Наморщив лоб, блондинка яростно курила одну сигарету за другой. Ее брови были настолько сильно выщипаны, что казались несуществующими.
– О, Джейн, вижу, ты уже познакомилась с Николя, – улыбнулась Аманда. – Она работает с Питером. Замужем за Айво, с которым сейчас разговаривает с Тэлли.
– Да, – сказала Джейн.
Она уже успела выслушать эту информацию. Николя торопливо выпалила о себе все факты, после чего погрузилась в угрюмое молчание. Она совершенно сознательно не задала Джейн ни одного вопроса. Джейн ругала себя за то, что позволила Аманде увести ее сюда. Казалось, хозяйка была полна решимости не дать ей поговорить с темноволосым американцем, стоявшим вместе с Питером у пианино. Джейн столкнулась с ним еще в дверях, и он представился Марком Стэкеблом, банкиром из той же компании, где работал Питер.
Он был настолько красив, что она даже не улыбнулась, услышав его фамилию. Джейн снова посмотрела на него. Марк Стэкебл был потрясающе привлекателен. И умен. Его дорогой костюм удачно гармонировал с хрустящей белой рубашкой, оттеняющей загар именно до той самой степени невозможного. Джейн пришла к выводу, что такой мужчина, судя по его внешности, сможет доставить девушке много приятных минут. Только вот какой девушке – выбор между ней и Тэлли до сих пор оставался открытым.
Джейн украдкой посмотрела на Тэлли, все еще самоотверженно пытающуюся разговорить Айво. Вняв указаниям Джейн, она сделала над собой усилие, в результате чего ее эксцентричный внешний вид смягчился настолько, что мог даже сойти за классику с причудой. Классика состояла из безукоризненно скроенного черного платья, судя по всему раздобытого Тэлли во время одного из более успешных набегов на гардероб матери. Платье открывало ее длинные, красивые ноги, в то же время зрительно уменьшая широкие плечи, отчего обнаженные руки казались изящными и бесконечными. Причуда заключалась в вытертом боа из гусиных перьев, которое Тэлли нервно теребила и пощипывала, но даже это, одобрительно отметила Джейн, на самом деле только усиливало богемно-аристократический дух, которым веяло от молочно-белой кожи, уложенных в высокую прическу волос и огромных серых глаз Тэлли. Короче говоря, ее подруга выглядела как никогда презентабельной.
Джейн нервно поерзала в черной шелковой блузке и узких брюках-дудочках, которые, как она надеялась, должны были раструбить на весь мир о том, что она похудела. Оглядев себя дома в зеркало в рост, Джейн пришла к выводу, что действительно выглядит очень стройной, и, набравшись храбрости, решительно накрасила губы яркой помадой. Но сейчас, сравнивая себя с почти красивой Тэлли, она задавалась вопросом, сделала ли все возможное. В конце концов, теперь в забеге принимают участие две лошади.
– Николя занимает в «Голдман» одну из ведущих позиций, – резко выдернув Джейн из страны грез, Аманда швырнула ее назад к тощей блондинке. – Она сделала ужасно блестящую карьеру!
«А почему бы просто не сообщить мне ее подробную автобиографию и покончить с этим?» – подумала Джейн, ожидая, что сейчас ее ознакомят с размером лифчика Николя. Впрочем, судя по всему, этот предмет ей не требуется. У Николя настолько плоская грудь, ядовито подумала Джейн, что лифчик может понадобиться только для того, чтобы в случае катастрофы установить по нему ее пол.
– Чем вы занимаетесь? – лениво спросила Николя, которую, несомненно, уже заранее не интересовал ответ.
Джейн с сожалением посмотрела в свой пустой бокал, собираясь с духом, чтобы начать говорить. Во всех учебниках журналистики утверждалось, что вопрос «Чем вы занимаетесь?» уступает только сакраментальному «Обрели ли вы любовь Иисуса?», если интервьюер собирается заставить замолчать своего собеседника.
– Джейн – журналистка, – радостно вставила Аманда. – Будь осторожной, разговаривая с ней, – игриво добавила она, направляясь к Шолто. – Не тебе объяснять, какие коварные эти журналисты.
Шолто, услышав конец фразы, просиял.
– Аманда, разве можно сравниться с тобой, – с восхищением произнес он.
– Я работаю в журнале «Блеск», – покраснев, призналась Джейн.
Она живо представила себе, с каким презрением относится к иллюстрированным журналам ее собеседница, даже ночью думающая о делах.
Николя ошеломленно уставилась на нее. Джейн пристыженно сжалась под ее пристальным взглядом.
– Это тот самый, где ведет колонку Шампань Ди-Вайн, не так ли?
Покраснев еще больше, Джейн смущенно кивнула. Она была удивлена, что Николя имеет понятие о существовании этой колонки. Несомненно, Хозяйка Вселенной настолько занята, что читает только котировки акций.
К ее изумлению, Николя растаяла.
– О, я так люблю ее колонку, – выдохнула она. – Это просто прелесть.
– И я тоже, – вставила Аманда, возвращаясь обратно с вазочкой с фисташками в одной руке и спасенными от уничтожения розовыми лепестками в другой. Она предложила гостьям фисташки. – Я ее просто обожаю. И так интересно, что вы заговорили об этом, потому что сейчас сюда придет один человек, который все знает…
– А правда, что на самом деле Шампань ничего не пишет сама? – оборвала ее Николя.
Потрясенная Джейн вздрогнула. Неужели люди уже обо всем пронюхали? И ее наконец ждет заслуженное признание?
– Я слышала, она не написала ни слова, – настаивала Николя.
Джейн кивнула, чувствуя, как сдерживаемое несколько месяцев отчаяние вот-вот выплеснется перед сочувствующими слушателями.
– Ни одного, – начала она.
– Ни единой буковки, – уточнила Николя, возбужденно затягиваясь сигаретой.
– Ни даже запятой, – подтвердила Джейн. – Я…
– Да, за Шампань все делает ее агент, – торжествующе заключила Николя.
– Что?
Джейн почувствовала, как бурлящий энтузиазм, вытекая из нее, струится по подушкам дивана и исчезает под дверью в георгианском стиле.
– Да, я хожу заниматься в тот же спортивный зал, что и ее агент, – задыхаясь, выпалила Николя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95