– Ты вернешься, Майк? – спросил Джимми, вытирая лицо тощими руками.
– Послушай, тебе это только на пользу. Виктор, когда успокоится, поймет, что ему не обойтись без тебя. Ты теперь у него единственный инструктор по подводному плаванию.
– Благодаря тебе.
– Нет. Ты сам упорно занимался и прошел все испытания.
Майк хотел сказать, что это он должен бы плакать, оставляя рай, но Джимми, ни разу в жизни не уезжавший с Малакки, вряд ли понял бы его.
– Значит, мы не поедем на Сиппидан? – спросил юноша, словно прочитав его мысли.
Майк покачал головой. Он часто рассказывал об увлекательных погружениях в других районах Тихого океана. И опять у него едва не слетело с языка, что это он уезжает из тропиков и что у Джимми в отличие от него больше шансов посетить дальние острова Ириан-Джаи, но и это прозвучало бы неубедительно.
Майк посмотрел на свою спортивную сумку. Вещей в ней было немного. Последние пять лет он почти все время ходил босиком, и у него были только одни брюки, которые он сейчас и надел. Из снаряжения взял с собой только регулятор; остальное пусть сдают на прокат. В последний момент, собираясь уже застегнуть сумку, он вдруг вытащил змеевик.
– Держи, Джимми. – Он бросил аппарат юноше.
– Нет-нет, Майк! Он же у тебя с компьютером!..
– Вот и хорошо. Скажешь Виктору, что это – непременный атрибут снаряжения инструктора по подводному плаванию. А я себе новый куплю. У меня скоро будет много денег.
* * *
Самолет, к счастью, вылетел вовремя. Майк с улыбкой помахал из иллюминатора Виктору: тот кружил на своем мотоцикле по небольшому аэровокзалу и грозил ему кулаком. Самолет резко накренился влево, чтобы не врезаться в утыканные пальмами скалы, и взору Майка на несколько минут открылась синяя ширь океана. Потом он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Они минуют Пулау-Бесар, затем Джохорс бесконечными кокосовыми плантациями и совершат посадку на аэродроме Селетар в Сингапуре. Он покидает Малайзию навсегда.
* * *
Такси проехало сквозь лабиринт холеных жилых высотных зданий, и Майк вышел у одного из аэровокзалов международного аэропорта Чанги. Интересно, кто-нибудь, кроме Гари, помнит его? Хотя, рассуждал Майк, подходя к стойке регистрации пассажиров, он, пожалуй, и сам никого там уже не узнает. Словно в подтверждение того, что он вернулся в мир, который покинул пять лет назад, девушка за стойкой вручила ему посадочный талон и объяснила, как пройти в зал вылета для пассажиров бизнес-класса.
В роскошном зале вылета прошлое обступило его еще более плотной стеной. Ожидая посадки, Майк увидел, как ему показалось, знакомые лица. «Това системз» вела деятельность и в Сингапуре, так что, возможно, это были его бывшие или будущие сослуживцы. Однако его никто не признал, и на время он погрузился в чтение журналов – «Эйшн Уолл-стрит джорнал», «Бизнес уик», «Экономист» и прочих изданий, о существовании которых он уже успел напрочь позабыть. На их страницах исследовались, сравнивались, сопоставлялись, анализировались и прогнозировались процентные ставки Федеральной резервной системы, индекс Доу-Джонса и сотни других показателей. Наряду с прежними показателями приводились и новые – для фирм, работающих в сфере электронной торговли и биотехнологии, и Майк вдруг осознал, что, сам того не желая, высматривает сведения о производителях полупроводников, листает страницы в поисках знакомых имен и названий.
Потом нахлынули воспоминания о Лиз, и печатные колонки расплылись перед глазами.
«Ненавижу это место! – вспомнил он ее слова. – Здесь все только и думают что о деньгах – изо дня в день! Вы, как свиньи, кормитесь из одного большого корыта».
И еще он вспомнил, как сам яростно обвинял ее в том, что она не понимает его.
"Я хочу вернуться на Восток! – заявила она ему в тысячный раз, во всяком случае так казалось теперь, хотя тогда он ее просто не слышал. И вот в один прекрасный день, когда уже были исчерпаны все ресурсы – терапия, консультации специалиста по вопросам семьи и брака, цветы в качестве извинения за поздние возвращения домой и примиряющий секс, – Лиз так и сделала: вернулась на Восток. Развод они оформили, не встречаясь, по почте. Майк не представлял, где она теперь; знал только, что она вновь вышла замуж в Нью-Йорке, и у нее по крайней мере один ребенок.
И лишь когда они расстались, он понял, как она права. Но было поздно. А потом из-за неудачи с проектом «Занзибар» вся его карьера полетела к чертям.
Он взял расчет и уехал в другом направлении, надеясь забыть пережитый кошмар. Пару лет он беспробудно пил в Кэрнсе, и только добравшись до Фиджи, начал постепенно приходить в себя. Ему понадобилось пять лет – пять лет одиночества или ни к чему не обязывающих интрижек, как с Жасмин, – чтобы признать: это он не понимал. Считал, что жена предала его, но на самом деле его предательство было куда более оскорбительным, поскольку, живя с ней, он всего себя отдавал другой страсти.
...Самолет взлетел вовремя. К подлокотнику кресла Майка крепился плоский экран, и он коротал время за просмотром фильмов, которые никогда не видел и о которых даже не слышал.
Промежуточная посадка в Гонконге. Майк погулял немного по залу нового аэровокзала – его пещерное нутро напоминало съемочную площадку какого-то научно-фантастического фильма, словно архитектор стремился воплотить тему безликости аэропортов, – затем вновь сел в самолет. Предстоял долгий перелет через Тихий океан до Сан-Франциско.
Майк спрашивал себя, что он должен чувствовать? Разве он летит не домой? А где его дом? Вырос он в Коннектикуте, но после смерти матери отец продал дом, в котором они жили, когда Майк был ребенком, и перебрался во Флориду. Брат, с которым они никогда не были близки, после его разрыва с Лиз вообще перестал с ним общаться. Как знать, может, в Далласе у него уже есть племянники или племянницы, которых он никогда не видел. При этой мысли Майк покачал головой. Какой у него дом, не известно, но уж точно там не будет загородных пикников и футбола.
00010
– Наш новый сотрудник – холостяк, – сообщил Гари Фортино.
В Калифорнии время близилось к полудню. Пока Майк летел над Тихим океаном, пересекая международную демаркационную линию суточного времени, его персону обсуждали на совещании; оно шло в небольшом конференц-зале по соседству с комнатой, из окна которой двумя неделями раньше выбросился Лестер Дюшан.
– Это хорошо, – одобрительно произнес Тодд. – Люблю, чтобы на нас работали несемейные. – Тодд был основателем, председателем совета директоров, президентом и главным исполнительным директором «Това системз». В компании все обращались к нему только по имени. Само название компании слагалось из первых пар букв его собственного имени и имени его жены:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93