Что мне делать в этой чертовой банановой республике? Пусть они дерутся, пропади все пропадом, пусть поубивают друг друга! Работать совершенно невозможно, все должны заниматься политикой. А я - старший инспектор уголовной, именно уголовной полиции, а не какой-нибудь садист из подчиненных Хорхе Очоа. Все внимание на Фронт освобождения, а преступники творят что хотят, нам попадается только мелочь, а попробуй подступись к крупным уголовникам с их связями..."
Старший инспектор сам приготовил кофе и легкий завтрак (жена и дочери еще спали), вымыл за собой посуду, поставил ее в сушку, надел "сбрую" с пистолетом в кобуре и тихо вышел...
В это же время в Нью-Йорке
- Ты говорил с ним, Бруно?
- Да, дон Сальваторе, я все сделал согласно вашей инструкции.
- Вот и прекрасно, Бруно, пусть твой друг ищет, у него это прекрасно получается, а нам же много не надо, пусть копает.
- А когда раскопает, дон Сальваторе? Что с ним будет?
- Ты удивляешь меня, Бруно. Какая разница? Главное, чтобы у нас была точная информация, а что будет с этим... Брессом - у него же теперь такая фамилия? - бог с ним, он все равно отрезанный ломоть.
- Согласен с вами, дон Сальваторе, - извинился Чиленто перед Палоцци.
Глава VIII
Молчание похитителей не способствовало хорошему настроению начальника службы безопасности. Почему, ну почему они молчат? Нет, это никакие не уголовники, те уже требовали бы выкуп, да на них бы уже настучали их коллеги. Следовательно, это Фронт освобождения. Если же Мэрчисон решит все рассказать, то об этом и думать страшно... Совершенно ясно, что американцы ведут поиски по своим каналам, но, кроме общих слов, от них пока ничего не поступало. Очень все это неприятно. Может быть, ввести отца в курс дела? Нет, рано. Так что же, дожидаться, пока станет поздно? Хорхе Очоа решительно снял трубку, нажал кнопку скрэмблера* и набрал личный номер отца, известный лишь немногим людям. Дон Иносенсио снял трубку после двух звонков:
______________
* Прибор, создающий помехи для подслушивающих устройств.
- Слушаю.
- Здравствуй, папа, это я - Хорхе.
- Ты очень кстати позвонил, нам надо встретиться.
- У меня особый вопрос.
- Значит, обсудим его особо. Сегодня жду тебя в семь.
Брэдфорд Уэнделл не желал смотреть на Дэймиэна Талли, резидента ЦРУ в Кристобале. Они сидели в кабинете Талли на втором этаже посольства США в этой республике. Несмотря на кондиционер, толстяк Талли просто купался в собственном поту, струйки которого стекали по багровому лицу за шиворот, под рубашку. Под мышками на пиджаке расплывались два потных пятна.
"Ну и слизняк, - подумал Уэнделл, - и проку от него никакого, сидит в кабинете, отсиживает задницу, ждет, когда можно будет уйти на пенсию. Почему мне так повезло, что приходится работать с этим жирным чучелом? Господи, почему ты выбрал меня? Почему я должен целыми днями общаться с таким идиотом?"
Уэнделл всегда и везде был впереди - в школе, в университете, в ЦРУ. Помогали талант, небывалая работоспособность и неземная жажда успеха. Он все делал лучше других и ожидал, что люди, работающие с ним, в крайнем случае должны быть чуть глупее его. А тут...
Талли и в молодости-то пил здорово, а попав в ЦРУ из армии после войны в Корее, получив неплохой пост, соответствующее жалованье, отличные представительские, лет десять продолжал пить "по-армейски". Сообщил о пьянстве начальству Талли его ближайший друг, сотрудник внутренней контрразведки ЦРУ, о чем Дэймиэн Талли не догадывался. Хотели выгнать без пенсии, с позором, но нашлись заступники. Краденые фонды он возместил, долго бросали его с одного незначительною поста на другой, наконец направили в Центральную Америку, тогда еще слывшую в ЦРУ спокойным регионом. Когда о спокойствии уже никто не вспоминал, в стране было столько американских агентов, что руководителей не хватало, а Дэймиэн Талли остался на своем посту. До пенсии ему оставалось совсем немного.
(...Меньше двух лет еще в этой адской стране сидеть, скоро все кончится. И тогда уже я точно знаю, какой дом куплю во Флориде, деньги есть, хотя не столько, сколько хотелось бы. Отставить мечты! Улыбайся, улыбайся, гаденыш! Какой ты подтянутый, спортивный, современный, наверно, и капли спиртного в рот не берешь? Ничего, и тебя когда-нибудь выкинут за ненадобностью или сам проколешься, никуда не денешься, такая уж у нас организация, а пока рисуйся, смотри на меня с презрением. Думаешь, корыто с жиром, ну, думай, думай...)
- Мистер Талли, будьте любезны, проверьте, как дела у спецгруппы Рэнди Уэбба.
Это был удар ниже пояса: резиденту ЦРУ в стране предлагалось сходить к трем головорезам, посмотреть, как у них дела, и справиться, чего желают господа убийцы. Но тем не менее Талли и бровью не повел: зачем спорить с восходящей звездой управления, со своим непосредственным начальником? Бог даст, можно будет посчитаться.
В комнате, куда, не постучавшись, вошел Талли, дым, несмотря на мощную систему вентиляции, висел в воздухе голубым туманом. Курили все трое.
Рэнди Уэбб, небольшого роста, сухой мужчина с резкими движениями, не произвел бы на несведущих людей никакого впечатления. На них впечатление производят люди с габаритами двух спутников Уэбба. Но такие гиганты редко обладают нужной реакцией и быстротой, они больше пользы приносят в качестве телохранителей, а не оперативников. Рэнди Уэбба они устраивали именно в этом качестве. Он был одним из лучших оперативников ЦРУ в течение двадцати лет, а это рискованная профессия. Но, как бы там ни было, он жив, избежал серьезных ранений, начальство его ценит, но особо умным не считает... чего и добивался сам Уэбб. Это роднило его с Талли: оба прекрасно отдавали себе отчет в том, что начальство не любит особо прытких. Если Талли помогали в этом внешний вид и послужной список, то Рэнди Уэбб много и серьезно трудился над созданием образа деревенщины из техасского захолустья. В этом он здорово преуспел. Блестящие молодые люди вроде Уэнделла, которых работа сталкивала с Уэббом, слыша его жуткий техасский акцент и прибаутки, еле сдерживали злость и раздражение, искали в его донесениях орфографические, синтаксические и другие ошибки, чтобы ткнуть Рэнди в них носом... но не находили таковых. На приемах, служебных раутах его манеры приводили всех в ужас.
Но когда требовала ситуация, пропадали и акцент и прибаутки, появлялись хорошие манеры. Уэбб прекрасно говорил по-испански и по-португальски, хотя обо всем этом знало очень ограниченное число людей. О том, что Рэнди Уэбб, создавший у всех впечатление, что его любимый вид искусства - родео, тонкий знаток импрессионистов, знали лишь его жена, двое сыновей и Эзикиел Макферсон. Последние несколько лет Рэнди Уэбб часто бывал в Кристобале, участвовал в мероприятиях по операции "Эскадрон", не ограничивался ролью простого советника и консультанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24