Иди, я скоро приду.
– Ма, но ему всего пятый годик, а он уже такой буйный и непослушный! Он не хочет меня слушать. Скажи ему, ма! - Жюли вцепилась в руку матери.
– Хорошо, хорошо, милая. Я сейчас наведу порядок. Иди, я закончу разговор с Эженом и приду к вам.
Жюли убежала, а Ивонна посмотрела в глаза Эжену и улыбнулась несколько виноватой улыбкой.
– Видишь, Эжен, сколько забот приносят дети и семья. Но радости куда больше. И как хорошо, что у всех вас такой хороший отец, так ведь?
– Я согласен с тобой, ма. Па у нас просто замечательный. И дядя Фома так же говорит.
Лицо Ивонны помрачнело, но не надолго. Эжен осекся, увидев эти изменения, смутился. Потом промолвил несмелым голосом:
– Прости, дорогая мамочка! Я забыл, что тебе неприятно слышать о дяде Фоме. Я постараюсь об этом помнить, ма.
– Ну что ты, дорогой! Я уже спокойна. - Но по голосу Эжен заметил, что мать вовсе была не так спокойна. Видимо, старое никак не забывается. Эжен знал, что когда-то Фома был влюблен в его мать и из-за этого чуть не погубил отца, но потом искренне раскаялся, просил прощения у Бога и людей. И он спросил:
– Ма, а скоро вернется па? Мне так хочется побыстрее с ним переговорить.
– Обещал дней через десять. Прошло уже восемь, так что теперь скоро, - Ивонна через силу улыбнулась. - У него встреча с его старым другом. Мусульманин по имени Гардан, с которым он много путешествовал в юности. Тот прислал письмо и просил встретиться в Анконе.
Женщина вздохнула, расправляя платье. - Ты же знаешь отца, Эжен. Он очень дорожит старинными дружескими связями. Так что жди, скоро увидитесь. Он будет очень рад этому.
– Я тоже, ма. Но как-то это все странно: Мне кажется, что эта встреча может изменить кое-что в нашей жизни. Они так долго не виделись, и вдруг эта встреча. Неспроста это, ма, - юноша задумчиво расправил усики.
– Ты меня пугаешь, сынок. Что может случится такое, что изменит наше привычное житье? Мне бы не хотелось этого.
– Ма, ты разве забыла, что тебе не раз предсказывала гадалка, которая жила в горах? Вы много раз будете расставаться, но всякий раз соединяться вновь. Это так интересно, ма!
– Не так интересно, как тебе кажется, Эжен. Расставания, да еще долгие, никогда не приносят радости, - Ивонна вздохнула, глядя в окно.
– А встречи? Зато потом так радостно, наверное, встречаться, ма!
– Это верно, сынок. Но лучше обходиться без расставаний. Так спокойней, переживаний меньше, а то вся изведешься от ожиданий. Хорошо бы, чтобы у тебя ничего такого в жизни не было.
Мать оценивающее посмотрела на сына. - Однако ты начинаешь весьма неспокойно. Эта Дениза засела в твоей голове, я так полагаю, очень крепко.
– Ма, но: она мне нравится, у нас все серьезно. У вас с па ведь тоже было не совсем просто и спокойно. Однако вы до сих пор любите друг друга, и па отлично к тебе относится. Вы же никогда не ссоритесь, ма! - почти возмущенно ответил Эжен.
– Все это так, но расставание с любимым человеком всегда трагично для меня.
– А где эта Анкона, ма? Я что-то не слышал о таком городе.
– Это на восточном берегу Италии. Древний город.
– И па рассчитывает вернуться дней через десять? Так быстро? Это никак нельзя, ма. Слишком далеко.
– Отец пойдет морем лишь до Ливорно, а там сушей на лошадях. Посмотрит горы. Он так их любит. Правда, сейчас рановато и в горах может лежать снег, но отец и снег любит. Он напоминает ему его далекую родину.
– Как мне хотелось бы взглянуть на его родной город! Как его называют, кажется, Новый город?
– Да, сынок. Новгород. Это большой торговой город, но уж очень далеко на севере, в Московии, а там очень холодно и мрачно.
– Откуда ты это знаешь, ма?
– Отец рассказывал. У меня сложилось такое представление.
– Да, интересно бы поглядеть. Удастся ли?
Отец Эжена, конечно, не вернулся к назначенному сроку. Он появился недели через три, слегка осунувшийся, озабоченный и несколько растерянный.
– Пьер, - тут же обратилась к нему Ивонна, как только закончились объятия, поцелуи и приветствия. - Мне кажется, что ты привез плохие вести. Вид у тебя неважный. Что случилось? Как прошла поездка?
– Погоди, дорогая, дай отдохнуть и с детьми побыть малость. Я так по ним соскучился.
– Пьер, не уходи от ответа. Я же вижу, что ты озабочен и не в себе. Значит, что-то произошло необычное. Я сгораю от нетерпения, дорогой! - Ивонна даже слегка притопнула ногой.
Пьер был среднего роста, уже в годах, лет за сорок, но седина еще не поселилась в его темно-русых волосах. Даже усы и бородка не блестели серебряными нитями.
Он был широк в плечах, нетороплив, шагал размеренно, основательно. Коротко остриженные волосы лежали на голове слегка волнистыми прядями, как у римлян в древности. Глаза иногда молодо поблескивали синевой, но она проявлялась редко. В основном они светились серым блеском под широкими темными бровями.
Прямой нос, возможно, был несколько великоват, но это не портило общего впечатления. Пьер выглядел вполне симпатичным человеком, а доброта, постоянно мелькавшая в его глазах, придавала лицу доброжелательное выражение.
Заметив, что Эжен смотрит на него с нетерпением и ожиданием, он спросил:
– Ты чем-то расстроен, Эжен? Тебя что-то беспокоит?
– Да, па. Я хотел бы поговорить с тобой.
– Хорошо, сынок. Время у нас будет, а сейчас мне надо утихомирить твою маму.
– Стало быть, будешь утешать, Пьер? - заметила встревоженная Ивонна. - Я так и знала, что твоя поездка не к добру, - жена сделала несколько шагов по комнате и опустилась в кресло, не забыв расправить платье.
– Что привез, рассказывай. И ты, Эжен, послушай, что отец скажет. Ты уже взрослый, и тебе пора знать все, что у нас в семье происходит. Верно, папа?
– Пусть, конечно, послушает, если есть желание, - Пьер помолчал, как бы собираясь с духом, и продолжал, упавшим тоном: - Ивонна, я привез печальные известия.
– Святая Мария! - всплеснула руками Ивонна. - Неужто опять собираешься в дальнюю дорогу?
– В дальнюю, Ивонна, и очень. Года на три, вернее, даже на четыре.
– Боже, что ты говоришь, Пьер! Опомнись! Ты ведь не первой молодости. Куда тебе от семьи убегать? - голос жены приобрел урожающую окраску. - Наверное, опять уговорили тебя на авантюру какую? Это все твой друг, как его, Гардан, что ли?
– Ты, дорогая, все правильно понимаешь. Но это не авантюра. Я ведь много раз говорил тебе о необыкновенных способностях Гардана. Так вот, он почувствовал зов. - Пьер вздохнул, провел рукой по русой голове. - Нас зовет человек, которому мы обязаны всем, капитан Эжен, имя которого носит наш старший сын. Большего я и сам пока не знаю, но мы ему нужны, и этого достаточно, чтобы отправиться в путь. Обмануть тебя невозможно, да я и не собираюсь, - он помолчал, набираясь сил и решимости. - Придется нам опять на время расстаться, Ивонна моя дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Ма, но ему всего пятый годик, а он уже такой буйный и непослушный! Он не хочет меня слушать. Скажи ему, ма! - Жюли вцепилась в руку матери.
– Хорошо, хорошо, милая. Я сейчас наведу порядок. Иди, я закончу разговор с Эженом и приду к вам.
Жюли убежала, а Ивонна посмотрела в глаза Эжену и улыбнулась несколько виноватой улыбкой.
– Видишь, Эжен, сколько забот приносят дети и семья. Но радости куда больше. И как хорошо, что у всех вас такой хороший отец, так ведь?
– Я согласен с тобой, ма. Па у нас просто замечательный. И дядя Фома так же говорит.
Лицо Ивонны помрачнело, но не надолго. Эжен осекся, увидев эти изменения, смутился. Потом промолвил несмелым голосом:
– Прости, дорогая мамочка! Я забыл, что тебе неприятно слышать о дяде Фоме. Я постараюсь об этом помнить, ма.
– Ну что ты, дорогой! Я уже спокойна. - Но по голосу Эжен заметил, что мать вовсе была не так спокойна. Видимо, старое никак не забывается. Эжен знал, что когда-то Фома был влюблен в его мать и из-за этого чуть не погубил отца, но потом искренне раскаялся, просил прощения у Бога и людей. И он спросил:
– Ма, а скоро вернется па? Мне так хочется побыстрее с ним переговорить.
– Обещал дней через десять. Прошло уже восемь, так что теперь скоро, - Ивонна через силу улыбнулась. - У него встреча с его старым другом. Мусульманин по имени Гардан, с которым он много путешествовал в юности. Тот прислал письмо и просил встретиться в Анконе.
Женщина вздохнула, расправляя платье. - Ты же знаешь отца, Эжен. Он очень дорожит старинными дружескими связями. Так что жди, скоро увидитесь. Он будет очень рад этому.
– Я тоже, ма. Но как-то это все странно: Мне кажется, что эта встреча может изменить кое-что в нашей жизни. Они так долго не виделись, и вдруг эта встреча. Неспроста это, ма, - юноша задумчиво расправил усики.
– Ты меня пугаешь, сынок. Что может случится такое, что изменит наше привычное житье? Мне бы не хотелось этого.
– Ма, ты разве забыла, что тебе не раз предсказывала гадалка, которая жила в горах? Вы много раз будете расставаться, но всякий раз соединяться вновь. Это так интересно, ма!
– Не так интересно, как тебе кажется, Эжен. Расставания, да еще долгие, никогда не приносят радости, - Ивонна вздохнула, глядя в окно.
– А встречи? Зато потом так радостно, наверное, встречаться, ма!
– Это верно, сынок. Но лучше обходиться без расставаний. Так спокойней, переживаний меньше, а то вся изведешься от ожиданий. Хорошо бы, чтобы у тебя ничего такого в жизни не было.
Мать оценивающее посмотрела на сына. - Однако ты начинаешь весьма неспокойно. Эта Дениза засела в твоей голове, я так полагаю, очень крепко.
– Ма, но: она мне нравится, у нас все серьезно. У вас с па ведь тоже было не совсем просто и спокойно. Однако вы до сих пор любите друг друга, и па отлично к тебе относится. Вы же никогда не ссоритесь, ма! - почти возмущенно ответил Эжен.
– Все это так, но расставание с любимым человеком всегда трагично для меня.
– А где эта Анкона, ма? Я что-то не слышал о таком городе.
– Это на восточном берегу Италии. Древний город.
– И па рассчитывает вернуться дней через десять? Так быстро? Это никак нельзя, ма. Слишком далеко.
– Отец пойдет морем лишь до Ливорно, а там сушей на лошадях. Посмотрит горы. Он так их любит. Правда, сейчас рановато и в горах может лежать снег, но отец и снег любит. Он напоминает ему его далекую родину.
– Как мне хотелось бы взглянуть на его родной город! Как его называют, кажется, Новый город?
– Да, сынок. Новгород. Это большой торговой город, но уж очень далеко на севере, в Московии, а там очень холодно и мрачно.
– Откуда ты это знаешь, ма?
– Отец рассказывал. У меня сложилось такое представление.
– Да, интересно бы поглядеть. Удастся ли?
Отец Эжена, конечно, не вернулся к назначенному сроку. Он появился недели через три, слегка осунувшийся, озабоченный и несколько растерянный.
– Пьер, - тут же обратилась к нему Ивонна, как только закончились объятия, поцелуи и приветствия. - Мне кажется, что ты привез плохие вести. Вид у тебя неважный. Что случилось? Как прошла поездка?
– Погоди, дорогая, дай отдохнуть и с детьми побыть малость. Я так по ним соскучился.
– Пьер, не уходи от ответа. Я же вижу, что ты озабочен и не в себе. Значит, что-то произошло необычное. Я сгораю от нетерпения, дорогой! - Ивонна даже слегка притопнула ногой.
Пьер был среднего роста, уже в годах, лет за сорок, но седина еще не поселилась в его темно-русых волосах. Даже усы и бородка не блестели серебряными нитями.
Он был широк в плечах, нетороплив, шагал размеренно, основательно. Коротко остриженные волосы лежали на голове слегка волнистыми прядями, как у римлян в древности. Глаза иногда молодо поблескивали синевой, но она проявлялась редко. В основном они светились серым блеском под широкими темными бровями.
Прямой нос, возможно, был несколько великоват, но это не портило общего впечатления. Пьер выглядел вполне симпатичным человеком, а доброта, постоянно мелькавшая в его глазах, придавала лицу доброжелательное выражение.
Заметив, что Эжен смотрит на него с нетерпением и ожиданием, он спросил:
– Ты чем-то расстроен, Эжен? Тебя что-то беспокоит?
– Да, па. Я хотел бы поговорить с тобой.
– Хорошо, сынок. Время у нас будет, а сейчас мне надо утихомирить твою маму.
– Стало быть, будешь утешать, Пьер? - заметила встревоженная Ивонна. - Я так и знала, что твоя поездка не к добру, - жена сделала несколько шагов по комнате и опустилась в кресло, не забыв расправить платье.
– Что привез, рассказывай. И ты, Эжен, послушай, что отец скажет. Ты уже взрослый, и тебе пора знать все, что у нас в семье происходит. Верно, папа?
– Пусть, конечно, послушает, если есть желание, - Пьер помолчал, как бы собираясь с духом, и продолжал, упавшим тоном: - Ивонна, я привез печальные известия.
– Святая Мария! - всплеснула руками Ивонна. - Неужто опять собираешься в дальнюю дорогу?
– В дальнюю, Ивонна, и очень. Года на три, вернее, даже на четыре.
– Боже, что ты говоришь, Пьер! Опомнись! Ты ведь не первой молодости. Куда тебе от семьи убегать? - голос жены приобрел урожающую окраску. - Наверное, опять уговорили тебя на авантюру какую? Это все твой друг, как его, Гардан, что ли?
– Ты, дорогая, все правильно понимаешь. Но это не авантюра. Я ведь много раз говорил тебе о необыкновенных способностях Гардана. Так вот, он почувствовал зов. - Пьер вздохнул, провел рукой по русой голове. - Нас зовет человек, которому мы обязаны всем, капитан Эжен, имя которого носит наш старший сын. Большего я и сам пока не знаю, но мы ему нужны, и этого достаточно, чтобы отправиться в путь. Обмануть тебя невозможно, да я и не собираюсь, - он помолчал, набираясь сил и решимости. - Придется нам опять на время расстаться, Ивонна моя дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64