Он еще дешевле, но значительно полезнее. И, кстати, с градусами. Ладно, граждане, мы сейчас будем разбираться в опорном пункте с вашим Мамедом, а вы сохраняйте покой и порядок, но не уходите, можете понадобиться в качестве свидетелей.
Вязов подошел к двери опорного пункта, постучал по ней кулаком и крикнул:
- Фоменко! Борис, открой! Это мы!
Через некоторое время дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник участковый с пистолетом в руке.
- Привет. Ну, заходите.
Мы с Вязовым прошли внутрь. Борькин "офис" ничем не отличался от тысяч таких же скромных опорных пунктов милиции. С обшарпанными стенами, завешанными наглядной агитацией о вреде пьянства и выдержками из закона "О милиции". С минимумом мебели - стола и нескольких стульев, которым уже пора было давать медаль "За безупречную службу" II степени. Пожалуй, главной достопримечательностью помещения являлась металлическая клетка для особо буйных клиентов. На сей раз единственным экспонатом "обезьянника" был средних лет чернявый мужчина, уже известный нам как Мамед.
Фоменко коротко пересказал череду событий. Несколько граждан, предварительно поддав на поминках безвременно усопшего Васьки по прозвищу "Пузо", посчитали виновником его гибели азербайджанца по фамилии Мамедов и решили организовать вендетту по-русски. То есть устроить образцово-воспитательный мордобой. Мамеда они нашли на его обычном месте, на минирынке возле кинотеатра и без долгих разговоров приступили к акции возмездия. Азербайджанец, перекувыркнувшись после первого же удара через мешок с картошкой, быстро вскочил на ноги и бросился наутек. Он сумел оторваться от своих нетрезвых преследователей, а, когда на его пути возник опорный пункт, не долго думая, заскочил туда. Фоменко, как честный милиционер, не мог оставить гражданина без защиты государства, поэтому укрыл беглеца у себя и стойко выдерживал осаду, разъяренных неудовлетворенной местью, народных масс, до нашего прибытия.
Остальная подоплека событий для нас с Вязовым секрета не составляла. Так называемые этнические преступные группировки давно осуществили самоопределение по видам деятельности в криминальной сфере. Так получилось, что азербайджанцы сделали производство суррогатной водки своим основным незаконным занятием. Сделав на этой ниве неплохие деньги, они использовали их и на развитие официальной уличной торговли. В последнее время стали заниматься не только реализацией плодов южных садов, но и продажей картошки. Поэтому ничего удивительного в том, что Мамедов торговал и местными корнеплодами, и водкой не было.
Вязов решил зафиксировать события документально. Водрузился на скрипучий стул возле обезьянника и начал брать объяснение с торговца. Мамедов охотно рассказывал, как его били, но о продаже водки говорить не хотел. Однако у нас на руках имелся серьезный козырь.
- Значит, насколько я вас понял, гражданин Мамедов, вы водкой не торговали? - уточнил Виталий.
- Нэт, нэ торговал! - решительно подтвердил азербайджанец.
- Тогда по какому праву вы сидите в клетке? Это место для нарушителей закона. Раз вы ничего не нарушали, то можете быть свободны. Попрошу покинуть помещение!
Вязов повернулся к нам с Борисом и распорядился:
- Товарищ Фоменко, нужно немедленно освободить гражданина Мамедова. Оказывается, он ни в чем не виноват. Игорь Владимирович, а вы, пожалуйста, предупредите людей на улице, чтобы не расходились. Скажите им, что мы сейчас отпустим Мамедова ввиду недоказанности его правонарушения.
В мозгу у азербайджанца начал происходить сложный мыслительный процесс. Итогом его стал неожиданный результат. Он залез рукой во внутренний карман, достал горсть мятых денег и протянул Вязову со словами:
- Можно я у вас тут посыжу?
- Нет! - решительно отрезал Виталий. - Честным людям здесь делать нечего! Выходите на улицу.
Фоменко распахнул дверь клетки и весьма решительно начал вытаскивать за шиворот подозреваемого на свободу. А я, вернувшись с улицы, громко сообщил, что народ и не думал расходиться, а, напротив, терпеливо ожидает нашего решения. Мамедов вцепился в металлические прутья и крикнул:
- Я нэ хочу выходыт!
- Ты пойми, дурила, мы не имеем права тебя здесь оставить, развел руками Вязов. - Вот, если бы ты был в чем-то виноват, тогда другое дело - сиди сколько захочешь.
- Я выноват! Я водку продавал! - чуть ли не рыдая, сознался азербайджанец.
- А ты не наговариваешь на себя? - спросил Виталий.
- Нэт! Аллахом клянус, продавал водку!
Звучало убедительно. Вязов вновь достал лист бумаги и начал записывать признание Мамедова.
Мы с Фоменко едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, наблюдая за ними. Мамедов бил себя в грудь и доказывал, что он такой нехороший, торговал самопальной водкой, которую прятал в картошке, а Виталий с видом, будто делает тому большое одолжение, все это записывал. Заминочка получилось, когда они занялись выяснением где гражданин Мамедов эту самую самопальную водку брал. Вязов поставил ультиматум: или азербайджанец сдает цех, или убирается на все четыре стороны. Тот не желал покидать облюбованную клетку и, помявшись, дал адресок, квартиры, где его земляки лили водку.
- Молодец! - похвалил азербайджанца Виталий. - Вот теперь верю, что ты настоящий нарушитель закона. Пристрою я тебя денька на три в ИВС, пока страсти не улягутся. Давай выходи, поехали в райотдел.
- Подождыте. А это нэ опасно? - спросил Мамедов, имея в виду не будут ли его бить возмущенные народные массы, когда мы выйдем из опорного пункта.
- Все нормально. Твоя безопасность гарантирована авторитетом российской милиции, - успокоил Вязов.
И он, и я знали, что сразу после предупреждения о возможной необходимости дачи свидетельских показаний подвыпившие мстители быстро ретировались в неизвестном направлении.
КОНЕЦ АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО ЦЕХА
Железо нужно ковать, пока оно горячее, и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Памятуя о данных рекомендациях народной мудрости, мы не стали откладывать в долгий ящик ликвидацию азеровского подпольного цеха. Отвели незадачливого торговца Мамедова в КВС, а сами вчетвером: Вязов, Бородянский, Кузнецов и я, отправились в гости к его землякам.
Но, подъехав к нужному нам дому, спешить не стали. Сначала определили окна интересующей нас квартиры и установили, что в них открыты форточки. Это обстоятельство чаще свидетельствует не о том, что жильцам не с кем спать, а о том, что они дома. Теперь оставалось еще убедиться в этом, для чего требовалось проникнуть в квартиру. Однако, по опыту мы знали: любые волшебные слова, будь то "Сим, сим, откройся" или "Откройте, милиция!" дверей нам не отворят. Наши граждане, особенно те, кто не в ладах с законом, не понимают тонкого английского юмора и поговорку жителей туманного Альбиона "Мой дом - моя крепость" понимают чересчур буквально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Вязов подошел к двери опорного пункта, постучал по ней кулаком и крикнул:
- Фоменко! Борис, открой! Это мы!
Через некоторое время дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник участковый с пистолетом в руке.
- Привет. Ну, заходите.
Мы с Вязовым прошли внутрь. Борькин "офис" ничем не отличался от тысяч таких же скромных опорных пунктов милиции. С обшарпанными стенами, завешанными наглядной агитацией о вреде пьянства и выдержками из закона "О милиции". С минимумом мебели - стола и нескольких стульев, которым уже пора было давать медаль "За безупречную службу" II степени. Пожалуй, главной достопримечательностью помещения являлась металлическая клетка для особо буйных клиентов. На сей раз единственным экспонатом "обезьянника" был средних лет чернявый мужчина, уже известный нам как Мамед.
Фоменко коротко пересказал череду событий. Несколько граждан, предварительно поддав на поминках безвременно усопшего Васьки по прозвищу "Пузо", посчитали виновником его гибели азербайджанца по фамилии Мамедов и решили организовать вендетту по-русски. То есть устроить образцово-воспитательный мордобой. Мамеда они нашли на его обычном месте, на минирынке возле кинотеатра и без долгих разговоров приступили к акции возмездия. Азербайджанец, перекувыркнувшись после первого же удара через мешок с картошкой, быстро вскочил на ноги и бросился наутек. Он сумел оторваться от своих нетрезвых преследователей, а, когда на его пути возник опорный пункт, не долго думая, заскочил туда. Фоменко, как честный милиционер, не мог оставить гражданина без защиты государства, поэтому укрыл беглеца у себя и стойко выдерживал осаду, разъяренных неудовлетворенной местью, народных масс, до нашего прибытия.
Остальная подоплека событий для нас с Вязовым секрета не составляла. Так называемые этнические преступные группировки давно осуществили самоопределение по видам деятельности в криминальной сфере. Так получилось, что азербайджанцы сделали производство суррогатной водки своим основным незаконным занятием. Сделав на этой ниве неплохие деньги, они использовали их и на развитие официальной уличной торговли. В последнее время стали заниматься не только реализацией плодов южных садов, но и продажей картошки. Поэтому ничего удивительного в том, что Мамедов торговал и местными корнеплодами, и водкой не было.
Вязов решил зафиксировать события документально. Водрузился на скрипучий стул возле обезьянника и начал брать объяснение с торговца. Мамедов охотно рассказывал, как его били, но о продаже водки говорить не хотел. Однако у нас на руках имелся серьезный козырь.
- Значит, насколько я вас понял, гражданин Мамедов, вы водкой не торговали? - уточнил Виталий.
- Нэт, нэ торговал! - решительно подтвердил азербайджанец.
- Тогда по какому праву вы сидите в клетке? Это место для нарушителей закона. Раз вы ничего не нарушали, то можете быть свободны. Попрошу покинуть помещение!
Вязов повернулся к нам с Борисом и распорядился:
- Товарищ Фоменко, нужно немедленно освободить гражданина Мамедова. Оказывается, он ни в чем не виноват. Игорь Владимирович, а вы, пожалуйста, предупредите людей на улице, чтобы не расходились. Скажите им, что мы сейчас отпустим Мамедова ввиду недоказанности его правонарушения.
В мозгу у азербайджанца начал происходить сложный мыслительный процесс. Итогом его стал неожиданный результат. Он залез рукой во внутренний карман, достал горсть мятых денег и протянул Вязову со словами:
- Можно я у вас тут посыжу?
- Нет! - решительно отрезал Виталий. - Честным людям здесь делать нечего! Выходите на улицу.
Фоменко распахнул дверь клетки и весьма решительно начал вытаскивать за шиворот подозреваемого на свободу. А я, вернувшись с улицы, громко сообщил, что народ и не думал расходиться, а, напротив, терпеливо ожидает нашего решения. Мамедов вцепился в металлические прутья и крикнул:
- Я нэ хочу выходыт!
- Ты пойми, дурила, мы не имеем права тебя здесь оставить, развел руками Вязов. - Вот, если бы ты был в чем-то виноват, тогда другое дело - сиди сколько захочешь.
- Я выноват! Я водку продавал! - чуть ли не рыдая, сознался азербайджанец.
- А ты не наговариваешь на себя? - спросил Виталий.
- Нэт! Аллахом клянус, продавал водку!
Звучало убедительно. Вязов вновь достал лист бумаги и начал записывать признание Мамедова.
Мы с Фоменко едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, наблюдая за ними. Мамедов бил себя в грудь и доказывал, что он такой нехороший, торговал самопальной водкой, которую прятал в картошке, а Виталий с видом, будто делает тому большое одолжение, все это записывал. Заминочка получилось, когда они занялись выяснением где гражданин Мамедов эту самую самопальную водку брал. Вязов поставил ультиматум: или азербайджанец сдает цех, или убирается на все четыре стороны. Тот не желал покидать облюбованную клетку и, помявшись, дал адресок, квартиры, где его земляки лили водку.
- Молодец! - похвалил азербайджанца Виталий. - Вот теперь верю, что ты настоящий нарушитель закона. Пристрою я тебя денька на три в ИВС, пока страсти не улягутся. Давай выходи, поехали в райотдел.
- Подождыте. А это нэ опасно? - спросил Мамедов, имея в виду не будут ли его бить возмущенные народные массы, когда мы выйдем из опорного пункта.
- Все нормально. Твоя безопасность гарантирована авторитетом российской милиции, - успокоил Вязов.
И он, и я знали, что сразу после предупреждения о возможной необходимости дачи свидетельских показаний подвыпившие мстители быстро ретировались в неизвестном направлении.
КОНЕЦ АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО ЦЕХА
Железо нужно ковать, пока оно горячее, и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Памятуя о данных рекомендациях народной мудрости, мы не стали откладывать в долгий ящик ликвидацию азеровского подпольного цеха. Отвели незадачливого торговца Мамедова в КВС, а сами вчетвером: Вязов, Бородянский, Кузнецов и я, отправились в гости к его землякам.
Но, подъехав к нужному нам дому, спешить не стали. Сначала определили окна интересующей нас квартиры и установили, что в них открыты форточки. Это обстоятельство чаще свидетельствует не о том, что жильцам не с кем спать, а о том, что они дома. Теперь оставалось еще убедиться в этом, для чего требовалось проникнуть в квартиру. Однако, по опыту мы знали: любые волшебные слова, будь то "Сим, сим, откройся" или "Откройте, милиция!" дверей нам не отворят. Наши граждане, особенно те, кто не в ладах с законом, не понимают тонкого английского юмора и поговорку жителей туманного Альбиона "Мой дом - моя крепость" понимают чересчур буквально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98