Пожалуй, его мысли больше занимала сама Светлана Васильевна Тэн, а не эти накладные.
-- Свердловск. Пермь. Ижевск... А это морские порты. Клайпеда, Мурманск, Ленинград,-- она встала у него за спиной, чуть сбоку и изящными, удлиненными пальцами с безупречно налаженным маникюрам отмечала, на что именно ему следует обратить внимание.
-- Что означают морские порты? -- из вежливости спросил он, возвращая просмотренные папки.
-- Что груз предназначен для отправки заграницу.
Она убрала папки на место, закрыла сейф и села за стол напротив. Ее темные, большие глаза мерцали из-под длинных ресниц, волосы отливали свежим, юным блеском, на загорелых щеках тлел нежный румянец, и Алексей подумал, что перед женской красотой все остальное пустая тщета и бессмыслица. Поразительно, как подобная жемчужина могла оказаться в этой навозной куче? '
-- И какие я должен сделать выводы, уважаемая Светлана Васильевна?
Тэн улыбнулась.
-- Весь объем нашей продукции, Алексей Иванович, уходит на сторону. Куда -- вы это сейчас видели. Зато в районы, в наш и в соседние, мы не отгружаем совсем. Только в райцентры. Девятьсот килограммов на шестьдесят тысяч населения. У нас. -- она быстро простучала на калькуляторе.-- Пятнадцать граммов на человека в сутки.
-- На днях я прочел, что ваш мясокомбинат из месяца в месяц срывает госпоставки. В апреле, если не ошибаюсь, недоотгружено до сорока процентов продукции. Хотя, Светлана Васильевна, с планами переработки мясокомбинат как будто справляется, не так ли?
-- Даже перевыполняем.
-- Тогда в чем дело?
-- В пятнадцати граммах в сутки на человека.
-- То есть, расхищают? До сорока процентов?
-- Да.
Алексей подумал, пожал плечами.
-- Мне, впрочем, все равно. Я сюда по другому делу.
-- Я знаю.
-- Вот как! Это каким образам?
-- С помошью телефона. Позвонила в прокуратуру Хлыбову. Он сказал, что вас с проверкой на мясокомбинат никто не уполномочивал. Вы проявляете самодеятельность, скорее всего попутно. Но предупредил, что вы способны на неожиданные поступки, поэтому с вами лучше не лгать, а побеседовать предельно откровенно.
-- Что вы и делаете? -- Алексей был уязвлен до глубины души, и вопрос прозвучал достаточно грубо.
-- В любам случае это лучше, чем ложь.
-- Разумеется. Но у меня в связи с этим появилась одна нескромная мысль. В вашем городе, похоже, я единственный честный человек.
Тэн пожала плечами.
-- Я тоже.
Алексей промолчал и сразу почувствовал -- его молчание истолковано как сомнение. Румянец на щеках обозначился ярче, глаза сверкнули почти сердито, и он убедился окончательно, что задел за больное. Однако продолжал молчать с некоторой даже иронией.
-- Вы можете мне не верить, если угодно,-- она явно оправдывалась! -- С точки зрения закона, наверно, так и есть. Соучастие, недоносительство... Сокрытие? Я не знаю всех юридических формулировок в этом плане. Но моя совесть чиста, своим служебным положением я никогда не пользуюсь.
-- Вам хватает пятнадцати граммов в сутки?
-- Мне и этого много.
-- Вы что же не употребляете мясного?
-- Не употребляю. Зато у экспедитора Терехиной шестеро внуков. Она бабушка. И сотни три родственников, все с неотоваренными талонами на руках. И все к ней обращаются.
-- Выходит, там на весах я вел себя как последний негодяй?
Тэн улыбнулась. С сомнением пожала плечами.
-- Не знаю.
-- Весы, надо думать, не единственный канал хищений?
-- Не единственный. Хлыбов, например, пользуется другими каналами.
Алексей хмыкнул.
-- Не слишком ли вы откровенны со мной?
-- В следующий раз, если захотите кого-то ударить, вы можете сделать это у себя в прокуратуре. А не добираться в такую даль на мясокомбинат.
Алексей расхохотался.
-- Все, сдаюсь! Вы выиграли бой чистым нокаутам, ха-ха-ха!
Она неожиданно взяла его за руку.
-- Хотите, я вам обработаю?
Алексей только сейчас увидел, что костяшки пальцев на тыльной стороне руки сбиты в кровь, и рука перемазана. Ухмыльнулся.
-- Если это не взятка.
Глядя, как мягкими, точными движениями она обрабатывает ссадины, Алексей подумал, что уходить ему отсюда совсем не хочется. Проворчал:
-- Мне кажется, муж не слишком вас любит.
-- Почему? -- она взглянула на него с любопытством.
-- Красивые женщины устраиваются как-то иначе. Здесь не очень подходящее для вас место.
-- Вы просто не знаете настоящую цену моего места.
-- Я знаю, что своим служебным положением вы не пользуетесь. Стало быть, вашему месту грош цена.
Тэн отрицательно качнула головой.
-- Я буду пользоваться, как только выйду замуж.
Алексей даже растерялся.
-- Так вы... незамужем, хотите сказать?
-- Нет.
-- Бог ты мой! Какая удача. В таком случае, я делаю вам предложение.
Она изумленно посмотрела на него и рассмеялась.
-- Хлыбов предупреждал, что вы способны на неожиданные поступки. Кажется, он был прав.
-- Нет, кроме шуток. В городе всего два честных человека. почему мы с вами должны друг друга избегать?
-- Не знаю,-- подумав, ответила Тэн.
Алексей записал номер своего телефона на перекидном календаре. Шутя пригрозил:
-- Если вы, Светлана Васильевна, в течение двух дней не позвоните по этому номеру... хотя бы для того, чтобы сказать "нет", я снова нагряну сюда с проверкой.
Направляясь в прокуратуру, он еще и еще раз мысленно прокрутил отдельные эпизоды, связанные с хищением мясопродуктов, и меру возможного участия в них Суходеева. "Мелкий несун, не более того,-- решил он.-- Вся цепочка налицо: экспедитор, водитель, грузчик. Что успели стянуть с весов, цдет на стол и, видимо, родственникам. Мокрухой тут, пожалуй, не пахнет".
Он вспомнил улепетывающего водителя в надвинутой на глаза кепке и усмехнулся. Терехина, экспедитор, тоже не в счет. Карташов в то время еще не работал. Словом, очередная пустышка. Для очистки совести он допросит всех троих, и можно ставить на мясокомбинате точку...
рядом с ним, взвизгнув тормозами, остановился прокурорский "уазик". В окно высунулась улыбающаяся физиономия Махнева.
-- Валяев, душа! Полезай в карету.
Алексей подошел. В салоне на заднем сидении расположился с чемоданом эксперт-криминалист Дьяконов, полнощекий, с толстыми красными губами и сочным, густым голосом. Поздоровались.
-- Нам по пути? -- засомневался Алексей.
-- По пути, по пути. Садись. На тот свет всем по пути.
"Уазик" рванул с места и, рывками набирая скорость, запрыгал по ямам.
-- Водила хренов,-- проворчал эксперт-криминалист вздрагивающим от езды голосом. Его полные щеки тряслись на ухабах, и даже губы заметно пришлепывали.
-- Помнишь, я тебе рассказывал про младенца? В мусорном баке нашли, угол Парижской Коммуны? в коробке с розовым эдаким бантикам, ха-ха! -- Махнев был радостно возбужден, хотя предмет как будто к веселью не располагал.
-- Помню, еще бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
-- Свердловск. Пермь. Ижевск... А это морские порты. Клайпеда, Мурманск, Ленинград,-- она встала у него за спиной, чуть сбоку и изящными, удлиненными пальцами с безупречно налаженным маникюрам отмечала, на что именно ему следует обратить внимание.
-- Что означают морские порты? -- из вежливости спросил он, возвращая просмотренные папки.
-- Что груз предназначен для отправки заграницу.
Она убрала папки на место, закрыла сейф и села за стол напротив. Ее темные, большие глаза мерцали из-под длинных ресниц, волосы отливали свежим, юным блеском, на загорелых щеках тлел нежный румянец, и Алексей подумал, что перед женской красотой все остальное пустая тщета и бессмыслица. Поразительно, как подобная жемчужина могла оказаться в этой навозной куче? '
-- И какие я должен сделать выводы, уважаемая Светлана Васильевна?
Тэн улыбнулась.
-- Весь объем нашей продукции, Алексей Иванович, уходит на сторону. Куда -- вы это сейчас видели. Зато в районы, в наш и в соседние, мы не отгружаем совсем. Только в райцентры. Девятьсот килограммов на шестьдесят тысяч населения. У нас. -- она быстро простучала на калькуляторе.-- Пятнадцать граммов на человека в сутки.
-- На днях я прочел, что ваш мясокомбинат из месяца в месяц срывает госпоставки. В апреле, если не ошибаюсь, недоотгружено до сорока процентов продукции. Хотя, Светлана Васильевна, с планами переработки мясокомбинат как будто справляется, не так ли?
-- Даже перевыполняем.
-- Тогда в чем дело?
-- В пятнадцати граммах в сутки на человека.
-- То есть, расхищают? До сорока процентов?
-- Да.
Алексей подумал, пожал плечами.
-- Мне, впрочем, все равно. Я сюда по другому делу.
-- Я знаю.
-- Вот как! Это каким образам?
-- С помошью телефона. Позвонила в прокуратуру Хлыбову. Он сказал, что вас с проверкой на мясокомбинат никто не уполномочивал. Вы проявляете самодеятельность, скорее всего попутно. Но предупредил, что вы способны на неожиданные поступки, поэтому с вами лучше не лгать, а побеседовать предельно откровенно.
-- Что вы и делаете? -- Алексей был уязвлен до глубины души, и вопрос прозвучал достаточно грубо.
-- В любам случае это лучше, чем ложь.
-- Разумеется. Но у меня в связи с этим появилась одна нескромная мысль. В вашем городе, похоже, я единственный честный человек.
Тэн пожала плечами.
-- Я тоже.
Алексей промолчал и сразу почувствовал -- его молчание истолковано как сомнение. Румянец на щеках обозначился ярче, глаза сверкнули почти сердито, и он убедился окончательно, что задел за больное. Однако продолжал молчать с некоторой даже иронией.
-- Вы можете мне не верить, если угодно,-- она явно оправдывалась! -- С точки зрения закона, наверно, так и есть. Соучастие, недоносительство... Сокрытие? Я не знаю всех юридических формулировок в этом плане. Но моя совесть чиста, своим служебным положением я никогда не пользуюсь.
-- Вам хватает пятнадцати граммов в сутки?
-- Мне и этого много.
-- Вы что же не употребляете мясного?
-- Не употребляю. Зато у экспедитора Терехиной шестеро внуков. Она бабушка. И сотни три родственников, все с неотоваренными талонами на руках. И все к ней обращаются.
-- Выходит, там на весах я вел себя как последний негодяй?
Тэн улыбнулась. С сомнением пожала плечами.
-- Не знаю.
-- Весы, надо думать, не единственный канал хищений?
-- Не единственный. Хлыбов, например, пользуется другими каналами.
Алексей хмыкнул.
-- Не слишком ли вы откровенны со мной?
-- В следующий раз, если захотите кого-то ударить, вы можете сделать это у себя в прокуратуре. А не добираться в такую даль на мясокомбинат.
Алексей расхохотался.
-- Все, сдаюсь! Вы выиграли бой чистым нокаутам, ха-ха-ха!
Она неожиданно взяла его за руку.
-- Хотите, я вам обработаю?
Алексей только сейчас увидел, что костяшки пальцев на тыльной стороне руки сбиты в кровь, и рука перемазана. Ухмыльнулся.
-- Если это не взятка.
Глядя, как мягкими, точными движениями она обрабатывает ссадины, Алексей подумал, что уходить ему отсюда совсем не хочется. Проворчал:
-- Мне кажется, муж не слишком вас любит.
-- Почему? -- она взглянула на него с любопытством.
-- Красивые женщины устраиваются как-то иначе. Здесь не очень подходящее для вас место.
-- Вы просто не знаете настоящую цену моего места.
-- Я знаю, что своим служебным положением вы не пользуетесь. Стало быть, вашему месту грош цена.
Тэн отрицательно качнула головой.
-- Я буду пользоваться, как только выйду замуж.
Алексей даже растерялся.
-- Так вы... незамужем, хотите сказать?
-- Нет.
-- Бог ты мой! Какая удача. В таком случае, я делаю вам предложение.
Она изумленно посмотрела на него и рассмеялась.
-- Хлыбов предупреждал, что вы способны на неожиданные поступки. Кажется, он был прав.
-- Нет, кроме шуток. В городе всего два честных человека. почему мы с вами должны друг друга избегать?
-- Не знаю,-- подумав, ответила Тэн.
Алексей записал номер своего телефона на перекидном календаре. Шутя пригрозил:
-- Если вы, Светлана Васильевна, в течение двух дней не позвоните по этому номеру... хотя бы для того, чтобы сказать "нет", я снова нагряну сюда с проверкой.
Направляясь в прокуратуру, он еще и еще раз мысленно прокрутил отдельные эпизоды, связанные с хищением мясопродуктов, и меру возможного участия в них Суходеева. "Мелкий несун, не более того,-- решил он.-- Вся цепочка налицо: экспедитор, водитель, грузчик. Что успели стянуть с весов, цдет на стол и, видимо, родственникам. Мокрухой тут, пожалуй, не пахнет".
Он вспомнил улепетывающего водителя в надвинутой на глаза кепке и усмехнулся. Терехина, экспедитор, тоже не в счет. Карташов в то время еще не работал. Словом, очередная пустышка. Для очистки совести он допросит всех троих, и можно ставить на мясокомбинате точку...
рядом с ним, взвизгнув тормозами, остановился прокурорский "уазик". В окно высунулась улыбающаяся физиономия Махнева.
-- Валяев, душа! Полезай в карету.
Алексей подошел. В салоне на заднем сидении расположился с чемоданом эксперт-криминалист Дьяконов, полнощекий, с толстыми красными губами и сочным, густым голосом. Поздоровались.
-- Нам по пути? -- засомневался Алексей.
-- По пути, по пути. Садись. На тот свет всем по пути.
"Уазик" рванул с места и, рывками набирая скорость, запрыгал по ямам.
-- Водила хренов,-- проворчал эксперт-криминалист вздрагивающим от езды голосом. Его полные щеки тряслись на ухабах, и даже губы заметно пришлепывали.
-- Помнишь, я тебе рассказывал про младенца? В мусорном баке нашли, угол Парижской Коммуны? в коробке с розовым эдаким бантикам, ха-ха! -- Махнев был радостно возбужден, хотя предмет как будто к веселью не располагал.
-- Помню, еще бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84