А выбирать среди прочих женщину всегда естественно...
- Такова воля клиента, - посетитель попытался преодолеть расстояние до двери как можно быстрее. - Я всего лишь посредник...
- Хотите совет? - крикнул ему вслед Николай. - Полезный и абсолютно бесплатный! Как икра на презентации.
Тот обернулся с видом, словно ему только что плюнули сзади на брючину.
- Уточните у вашего заказчика, раз вы на самом деле - посредник... Так вот, почему он выбрал именно меня?
Лицо посетителя стало похоже на знак вопроса.
- Самого захудалого частного сыщика в Москве, - пояснил Николай. - Знаете, как я получил лицензию? Работал вместе с бригадой хохлов на строительстве особняка. Хозяин предложил мне остаться на зиму в новом доме и сторожить, чтобы бомжи не засрали. Сам он только весной собирался туда переехать. Ну а чтобы у меня под рукой было помповое ружье, в два счета достал все необходимые документы. Хозяина еще год назад грохнули конкуренты, особняк стоит пустой, пока наследники объявятся... ну а я решил дать объявление в газету... Грех не воспользоваться лицензией, пока она действительна.
- Выбор, конечно, неудачный, - согласился собеседник.
- Вы хотя бы представляете, что собираются сделать с человеком, которого мне предстоит найти?
- Нет, нет, - посетитель замотал головой, словно ему предложили что-то неприличное. - После того, как вы установите его местонахождение, моя миссия заканчивается. Ваша, кстати, тоже. Так что можете не волноваться.
- Волноваться всегда надо, - вздохнул Николай. - Если кто-то совершает необъяснимые для тебя поступки, значит, он не хочет тебе их объяснять. Именно тебе.
* * *
Альберт Коган считал себя лучшим посредником в Москве. Иногда сам, разомлев после выпитого, он говорил жене:
- Я - лучший. Акула бизнеса. Таких поискать. Мне можно довериться, как своей мамочке. Моей, а не твоей, - уточнял он.
- Ты - алкоголик, - возражала жена. - Таких поискать. У тебя как у акулы только печень. Что же касается мамочки...
И уходила мыть посуду.
Но сегодня Альберт пил водку молча и не хвастался. Мало того, что, соблазнившись гонораром, он взялся за дело, переговорив с клиентом всего лишь по телефону.
Но к тому же...
Он... Он! На которого работали (в свое время) лучшие специалисты Москвы, вынужден был вести дела с каким-то идиотом...
Хорошо еще, Коган приуменьшил сумму, которую таинственный заказчик предназначал сыщику.
- Сэкономил - все равно, что заработал, - похвалил себя Альберт, но от этого не полегчало.
АРАБЕСКИ
Пить воду имеет смысл только после того, как солнце зависнет над линией горизонта. Через полчаса жара спадет, и тогда каждый глоток уже не просочится сквозь поры и не выступит на одежде темным жирным пятном.
Двое мужчин под палящим зноем не соблюдали это правило. Темной жидкости в бутылке оставалось совсем на донышке, и им приходилось до такой степени разбавлять бурбон водой в своих стаканах, что напиток становился почти прозрачным, серого цвета, как глаза одного из собеседников.
От солнца темнеет кожа, зато волосы обесцвечиваются. Поэтому оба европейца выглядели как родные братья - загорелые, русоволосые, в комбинезонах неопределенного цвета, которые, казалось, вобрали в себя экваториальный пот.
Один потянулся к прямоугольной бутылке, но только дотронулся до нее кончиками пальцев, как будто ласкал женское тело. Другой закурил сигару, предварительно откусив кончик белыми, крепкими, как у хищника, зубами. Сизый росчерк дыма неподвижно повис в густом воздухе.
Сигары здесь не стоили ничего.
- Через полгода мы сможем убраться отсюда с полными карманами баксов, заметил первый.
- Если останемся живы, - уточнил собеседник.
Разговаривали они на русском языке, "акая" и проглатывая концы слов, как это делают москвичи.
- Мы с тобой три года вот так, - первый сцепил указательные пальцы обеих рук. - Мы чудом не подорвались на противопехотной мине, нас могли продырявить из всех видов стрелкового оружия, а то и просто всадить копье, сделанное из старой автомобильной рессоры. Но если мы до сих пор живы, это что-нибудь да значит? - и он суеверно поплевал через плечо.
Где-то издалека слышался назойливый звук, как жужжание пчелы над фруктами в полдень.
- Кажется, летит? - прислушиваясь, сказал второй.
- Верно. Пора. - Ты никогда не задумывался, чем нам приходится заниматься? - спросил вдруг второй.
- Мы сопровождаем груз. Занятие легкое, но опасное.
- Иными словами, помогаем другим набивать карманы?
- Какая разница? Хотя я был бы непрочь перевозить мешки с гуманитарным рисом вместо того, чтобы...
- Разница?! Рисковать, чтобы какие-нибудь чернозадые бездельники жрали халявный рис с маслом?
- Ага, сидит перед телевизором благополучный работяга и думает - какого хрена мы всем помогаем, да чтоб они передохли, чище станет. А сидит хозяин фабрики, на которой работает этот благополучный, и думает - надо бы уволить часть работников, только хлеб зря едят, а на сэкономленные деньги построю-ка новый бассейн. И вот, идет он купаться в новый бассеин, а там уже плавает микроб. И думает микроб - на хрена мне эта толстая тварь в бассейне? Только место занимает. А в этот момент, находясь неподалеку, молекула хлора вообще ничего не думает, ей, молекуле, просто не нравятся микробы. Ну, не нравятся, и все тут, что поделаешь, - он развел руками.
- Все, теперь уже точно пора, - перебил его собеседник, глядя на зависший в метре от земли вертолет. - А ты подумай на досуге, сколько стоит мешок риса, а сколько, - он поднял с земли увесистый тюк и взвалил на плечо, - сколько заработает Полковник вот на этой посылочке, когда она прибудет в конечный пункт...
Лопасти гнали пыль, и от пыли першило в горле.
- Сразу перехожу к конечному пункту, - заторопился другой.
- Желания всех исполнились. Чернозадые бездельники умерли с голода. И старики, и взрослые, и даже дети, которые еще не знали, что они бездельники. А уж какого цвета у них зад - тем более. Благополучного человека уволили с работы, он запил и скончался, замерзнув на улице, на том самом месте, где просил милостыню. Хозяин фабрики долго мучился, прежде чем откинул копыта от случайно подцепленной в бассейне инфекции. Счастливая концовка, все умерли, и микроб тоже сдох, нанюхавшись хлора. И только молекула хлора осталась целой и невредимой... А вот мне не хочется быть молекулой, хотя ничего не имею против дезинфицирующего средства.
- SAVOIR VIVRE.
- Чего?
- Уменье жить. Житейская мудрость. Кому какое дело, что из меня мог бы вдруг получиться великий режиссер, а из тебя... Или наоборот... Мы не востребованы цивилизацией, ей, цивилизации, не нужны художники, а вполне устраивает чизбургер на рекламном плакате. Поэтому - живи и радуйся, и делай, чего тебе велят.
- По-русски это называется - играть по правилам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
- Такова воля клиента, - посетитель попытался преодолеть расстояние до двери как можно быстрее. - Я всего лишь посредник...
- Хотите совет? - крикнул ему вслед Николай. - Полезный и абсолютно бесплатный! Как икра на презентации.
Тот обернулся с видом, словно ему только что плюнули сзади на брючину.
- Уточните у вашего заказчика, раз вы на самом деле - посредник... Так вот, почему он выбрал именно меня?
Лицо посетителя стало похоже на знак вопроса.
- Самого захудалого частного сыщика в Москве, - пояснил Николай. - Знаете, как я получил лицензию? Работал вместе с бригадой хохлов на строительстве особняка. Хозяин предложил мне остаться на зиму в новом доме и сторожить, чтобы бомжи не засрали. Сам он только весной собирался туда переехать. Ну а чтобы у меня под рукой было помповое ружье, в два счета достал все необходимые документы. Хозяина еще год назад грохнули конкуренты, особняк стоит пустой, пока наследники объявятся... ну а я решил дать объявление в газету... Грех не воспользоваться лицензией, пока она действительна.
- Выбор, конечно, неудачный, - согласился собеседник.
- Вы хотя бы представляете, что собираются сделать с человеком, которого мне предстоит найти?
- Нет, нет, - посетитель замотал головой, словно ему предложили что-то неприличное. - После того, как вы установите его местонахождение, моя миссия заканчивается. Ваша, кстати, тоже. Так что можете не волноваться.
- Волноваться всегда надо, - вздохнул Николай. - Если кто-то совершает необъяснимые для тебя поступки, значит, он не хочет тебе их объяснять. Именно тебе.
* * *
Альберт Коган считал себя лучшим посредником в Москве. Иногда сам, разомлев после выпитого, он говорил жене:
- Я - лучший. Акула бизнеса. Таких поискать. Мне можно довериться, как своей мамочке. Моей, а не твоей, - уточнял он.
- Ты - алкоголик, - возражала жена. - Таких поискать. У тебя как у акулы только печень. Что же касается мамочки...
И уходила мыть посуду.
Но сегодня Альберт пил водку молча и не хвастался. Мало того, что, соблазнившись гонораром, он взялся за дело, переговорив с клиентом всего лишь по телефону.
Но к тому же...
Он... Он! На которого работали (в свое время) лучшие специалисты Москвы, вынужден был вести дела с каким-то идиотом...
Хорошо еще, Коган приуменьшил сумму, которую таинственный заказчик предназначал сыщику.
- Сэкономил - все равно, что заработал, - похвалил себя Альберт, но от этого не полегчало.
АРАБЕСКИ
Пить воду имеет смысл только после того, как солнце зависнет над линией горизонта. Через полчаса жара спадет, и тогда каждый глоток уже не просочится сквозь поры и не выступит на одежде темным жирным пятном.
Двое мужчин под палящим зноем не соблюдали это правило. Темной жидкости в бутылке оставалось совсем на донышке, и им приходилось до такой степени разбавлять бурбон водой в своих стаканах, что напиток становился почти прозрачным, серого цвета, как глаза одного из собеседников.
От солнца темнеет кожа, зато волосы обесцвечиваются. Поэтому оба европейца выглядели как родные братья - загорелые, русоволосые, в комбинезонах неопределенного цвета, которые, казалось, вобрали в себя экваториальный пот.
Один потянулся к прямоугольной бутылке, но только дотронулся до нее кончиками пальцев, как будто ласкал женское тело. Другой закурил сигару, предварительно откусив кончик белыми, крепкими, как у хищника, зубами. Сизый росчерк дыма неподвижно повис в густом воздухе.
Сигары здесь не стоили ничего.
- Через полгода мы сможем убраться отсюда с полными карманами баксов, заметил первый.
- Если останемся живы, - уточнил собеседник.
Разговаривали они на русском языке, "акая" и проглатывая концы слов, как это делают москвичи.
- Мы с тобой три года вот так, - первый сцепил указательные пальцы обеих рук. - Мы чудом не подорвались на противопехотной мине, нас могли продырявить из всех видов стрелкового оружия, а то и просто всадить копье, сделанное из старой автомобильной рессоры. Но если мы до сих пор живы, это что-нибудь да значит? - и он суеверно поплевал через плечо.
Где-то издалека слышался назойливый звук, как жужжание пчелы над фруктами в полдень.
- Кажется, летит? - прислушиваясь, сказал второй.
- Верно. Пора. - Ты никогда не задумывался, чем нам приходится заниматься? - спросил вдруг второй.
- Мы сопровождаем груз. Занятие легкое, но опасное.
- Иными словами, помогаем другим набивать карманы?
- Какая разница? Хотя я был бы непрочь перевозить мешки с гуманитарным рисом вместо того, чтобы...
- Разница?! Рисковать, чтобы какие-нибудь чернозадые бездельники жрали халявный рис с маслом?
- Ага, сидит перед телевизором благополучный работяга и думает - какого хрена мы всем помогаем, да чтоб они передохли, чище станет. А сидит хозяин фабрики, на которой работает этот благополучный, и думает - надо бы уволить часть работников, только хлеб зря едят, а на сэкономленные деньги построю-ка новый бассейн. И вот, идет он купаться в новый бассеин, а там уже плавает микроб. И думает микроб - на хрена мне эта толстая тварь в бассейне? Только место занимает. А в этот момент, находясь неподалеку, молекула хлора вообще ничего не думает, ей, молекуле, просто не нравятся микробы. Ну, не нравятся, и все тут, что поделаешь, - он развел руками.
- Все, теперь уже точно пора, - перебил его собеседник, глядя на зависший в метре от земли вертолет. - А ты подумай на досуге, сколько стоит мешок риса, а сколько, - он поднял с земли увесистый тюк и взвалил на плечо, - сколько заработает Полковник вот на этой посылочке, когда она прибудет в конечный пункт...
Лопасти гнали пыль, и от пыли першило в горле.
- Сразу перехожу к конечному пункту, - заторопился другой.
- Желания всех исполнились. Чернозадые бездельники умерли с голода. И старики, и взрослые, и даже дети, которые еще не знали, что они бездельники. А уж какого цвета у них зад - тем более. Благополучного человека уволили с работы, он запил и скончался, замерзнув на улице, на том самом месте, где просил милостыню. Хозяин фабрики долго мучился, прежде чем откинул копыта от случайно подцепленной в бассейне инфекции. Счастливая концовка, все умерли, и микроб тоже сдох, нанюхавшись хлора. И только молекула хлора осталась целой и невредимой... А вот мне не хочется быть молекулой, хотя ничего не имею против дезинфицирующего средства.
- SAVOIR VIVRE.
- Чего?
- Уменье жить. Житейская мудрость. Кому какое дело, что из меня мог бы вдруг получиться великий режиссер, а из тебя... Или наоборот... Мы не востребованы цивилизацией, ей, цивилизации, не нужны художники, а вполне устраивает чизбургер на рекламном плакате. Поэтому - живи и радуйся, и делай, чего тебе велят.
- По-русски это называется - играть по правилам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59