— Честность — это не то блюдо, которое он предпочитает вкушать, — заявил доктор. — Но вы, кажется, пытаетесь всегда говорить только правду.
Бетси улыбнулась.
— Он не умеет читать по-английски и поэтому я не могу послать ему ответный удар и передать Филдинга, Ричардсона, Смолетта и других интересных авторов. Есть один английский роман, который, как я думаю, понравится всем французам. Это — Том Джонс [xviii]. Эта книга пропала, и мне кажется, что она находится у моей матушки.
— Итак, — сказал доктор О'Мира, отметая в сторону одним жестом проблемы литературы, книг и знаний. — Я должен ему рассказать и еще кое-что. Как вы живете? Подросли и пополнели? Кажется, ему все это очень интересно.
— Не думаю, чтобы я пополнела, но я расту и стала выше на целые два дюйма.
— Прекрасно, и вам следует еще подрасти. Мы хотим, если вы мне позволите присоединиться к нему, чтобы вы стали высокой и грациозной девушкой. Никто из нас не сомневается, что так и будет. Мне только кажется, что вы немного бледны. Наверно, это потому, что вы быстро растете.
— Мама тоже беспокоится. Она сказала, что я теряю цвет лица.
— Все вернется. У вас хороший аппетит?
— Временами.
— Так, теперь во мне заговорил врач. Если у вас хороший аппетит только по временам, вам необходимо принимать тоник. Я могу вам прислать…
— Нет, доктор, мне не нужен тоник. Всего раз в жизни мне пришлось принимать лекарство, только я позабыла, почему я его принимала. У меня всегда было отличное здоровье.
— Прекрасно. Я вас задержу еще не надолго. Нас вчера посетил визитер, вам наверно, это будет интересно, кто это был — баронесса Стурмер.
Бетси сразу заинтересовалась.
— О, я так рада. Она прелестна, не так ли? Она приезжала к нам сюда несколько раз. Он ее очень интересует, и она спрашивала, каково было его иметь в качестве гостя. Мне она очень понравилась, и не только потому, что она очень красива. Она похожа на Белоснежку, правда? Кроме того, она такая милая и приятная.
— Итак, она приехала повидать его. Как вы думаете, почему? Потому что ему рассказали, как она прекрасна, и он, наконец, сказал: «Честное слово, если она так красива, мне стоит взглянуть на нее». Они беседовали наедине почти полчаса, а когда она уехала, кто-то поинтересовался его мнением. «Она красива, но не так, как наша Бетси-и». Таков был его ответ.
Девушка начала улыбаться.
— Неужели он сказал это?
Ей было приятно не только потому, что он высказался о ее внешности. Ей было приятно, что Наполеон сказал слово «наша». «Как будто мы члены одной семьи», — подумала девушка.
Несколько месяцев доктор О'Мира постоянно курсировал между Лонгвудом и «Брайарсом» по поручению императора. Он как-то сказал Бетси:
— Господи, я сам себе напоминаю лондонского гонца и курьера. Ну знаете, из тех, у кого постоянно красный нос и выцветшие глаза и довольно пахучее дыхание. Бедняги обычно стоят под дождем и готовы за шиллинг отнести весточку или вещи куда угодно. Но я даже не получаю шиллинга. Он с вами согласен по поводу его заметок о трех великих сражениях. Он считает, что это вариант гораздо лучше первого, который вы считали скучным. На этот раз заметки считает скучными Ла Касе. Но он желает знать, почему я не спросил у вас, какое описание их трех битв понравилось вам больше? Так, куда я подевал заметки? Вот они — Маренго, Аустерлиц и Москва.
— Аустерлиц, — не задумываясь ответила Бетси. Доктор перевернул лист.
— Правильно. Он написал на обороте — Аустерлиц.
— Интересно, был ли он очень горд в этот день?
— Я спрошу его об этом и передам ответ вам в следующий раз. Наверно, это будет очень скоро. Он перебирал книги, чтобы приготовить для вас очередные французские шедевры.
— У меня просыпается вкус к этим книгам, — заметила Бетси.
— Он этому радуется. Он сказал, что вскоре вы освободитесь от влияния той литературы, которую вы читали прежде, — доктор ухмыльнулся. — Кстати, за мной следят. Вчера меня вызвали в «Плантейшн-Хаус», и сам губернатор начал меня расспрашивать. Почему я так часто посещаю вас? Какие послания Наполеона я передаю вместе с книгами? Что он еще желает вам передать? Он захотел услышать подробно все, о чем мы с вами говорили. Он меня расспрашивал почти тридцать минут, и, знаете, к какому выводу он пришел? Те книги, которые я вожу от вас в Лонгвуд, должны быть внимательно просмотрены, чтобы выявить в них тайные послания!
На следующий день доктор видел Бетси у ворот, когда проезжал мимо по пути в город. Он остановился.
— Это не самый приятный день в его жизни и случившееся не связано со сражениями. Он сказал, что когда-нибудь он вам об этом расскажет.
— Вы сегодня не привезли книги? Доктор отрицательно покачал головой.
— Я ему рассказал о том, что говорилось там. — Он рукой показал в направлении «Плантейшн-Хаус». — И он решил, что не стоит больше посылать вам книг. Он не желает, чтобы у вас были какие-то неприятности.
Он продолжал ухмыляться, и Вильям Бэлкум называл его ухмылки «ирландскими».
— Когда я передал ему ваше мнение по поводу битв, то добавил, что если бы вы родились во Франции мужчиной лет двадцать назад, вы бы стали его маршалом. Он покачал головой. «У меня было двадцать два маршала и четыре почетных маршала. А Бетси-и только одна, и я предпочитаю, чтобы так все и оставалось».
Вечером Вильям Бэлкум расстался со своим портвейном и позвал Бетси в небольшой кабинет.
— Дорогая, Хадсон Лоув очень зол на нас. Он сказал, что следует прекратить передачу книг туда и сюда. Этот человечек считает, что мы нарушаем правила, которые он выработал в отношении контактов между людьми Святой Елены и пленником из Лонгвуда. Он мне сообщил, что его терпение подошло к концу. Вы станете повиноваться или я отошлю вас с вашим семейством в Англию.
— Папа, он действительно так считает? Какая чушь! Он в своем уме?
Мистер Бэлкум мрачно улыбнулся.
— Он не может выдержать напряжения, в котором он постоянно находится, ему приходится следить, чтобы пленник не совершил побега. Пока мы разговаривали, я заметил, что у него трясутся руки. Он разговаривает громким пронзительным голосом. Он весь — комок нервов.
Вот мы с тобой разговариваем, — продолжил отец, — а я пытаюсь сформулировать свое мнение о нашем друге О'Мира. Он кажется довольно приятным, но мы постоянно слышим о нем противоречивые истории. Большинство обитателей Лонгвуда уверены, что он ходит к Лоуву и передает ему все сведения. Но, кажется, что он делает и нечто противоположное. Лоув и его офицеры уверены, что все, что он узнает в «Плантейшн-Хаус», сразу становится известно в Лонгвуде. Другими словами, он может быть двойным агентом. Мне известно, что он требует повышения платы, и Лоув вне себя от ярости. Человек, получающий двенадцать тысяч фунтов в год, злится на тех, кто хотел бы, чтобы их зарплата стала на несколько фунтов выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121