Тирения изменится, и в этом нет сомнений. Теперь, когда нет демонов и не с кем сражаться, тиренцам придется отложить оружие и привыкать к новой жизни. Это будет непросто. Ведь эти люди так долго жили в постоянном страхе, в состоянии войны. Слишком долго унижали их, заставляя все время отступать, оставлять свои земли, пока не осталась в их владениях лишь последняя крепость. И память об этом позоре изгладится не скоро.
Что же касается вас – любимых моих ориссиан, – то вас ждут еще более великие изменения. Теперь, даже с исчезновением Баланда, не следует ждать, что в ваши дома сразу придут радость и единодушие. Многие опасности поджидают вас, и среди них опасность выбора пути развития, которая может довести до междоусобицы. Будь бдителен, племянник. Это может оказаться пострашнее, чем король демонов.
Я заключил договор с королем Соларосом. С помощью Джанелы все полученные здесь знания передаются и Ориссе. Вскоре отсюда отбывает группа магов, и я прошу тебя достойно принять их в Ориссе. Они принесут с собою ту истину, которую Серый Плащ и его правнучка украли у богов. Если этой истиной свободно и щедро наделить всех, то, по крайней мере, мы избавимся от власти тех господ воскресителей, которые так ревниво охраняли от нас эту истину. Этого тебе не надо бояться. Но если же спрятать истину в каком-нибудь жалком хранилище сокровищ, то придет роковой день, когда все проклянут тех, кто сокрушил Баланда, и будут призывать на себя удары его плетей, как воспитание справедливого, но строгого отца.
И вот я подошел к той части моего повествования, которая пугает меня более всего. Я знаю, что ты, прочтя эти слова, спросишь: «Да что с тобой, мой дорогой дядюшка? Что с тобой?»
Я собираюсь расстаться с жизнью.
Вот так.
Я ведь говорил уже об этом.
Надеюсь, ты не возненавидишь меня за это и не назовешь меня глупым старым придурком, боящимся встретить естественную кончину. Что ж, ты вправе так думать. А то, что ты прочтешь дальше, вообще заставит тебя подумать, что я еще и сошел с ума.
Меня убьет Джанела.
Но как же, спросишь ты, любящая женщина согласится пойти на такое? Или это давно задуманная месть за убийство Яноша? И вся ее любовь – уловка?
Нет, именно в силу любви она и преподносит мне этот дар.
Она зашла ко мне, когда я собирался с мыслями, чтобы изложить их в финальной части моей рукописи. С момента нашего возвращения с битв она почувствовала, что мною владеет дурное настроение, но молчала.
– Я все думала, что ты сам со мною заговоришь, Амальрик, – сказала Джанела. – Но ты не говоришь, и чем дольше тянется молчание, тем больнее мне чувствовать, что ты мне не доверяешь.
– Извини, любимая, – сказал я. – Дело не в глубине или сложности моих размышлений. Это всего лишь вернулось старческое недомогание.
– Ты устал от жизни, – сказала она.
– Да, – сказал я. – Я уже был смертельно уставшим, когда впервые увидел тебя, когда ты постучала в мою дверь и сказала: «Пойдем со мною искать Далекие Королевства, старик».
– А разве наше путешествие не вернуло тебя к жизни? – спросила она.
Я вздохнул:
– Разумеется, вернуло. Но это был лишь кратковременный подъем духа. Я должен был закончить ту работу, которую мы с Яношем начали.
– И теперь, когда дело сделано, – сказала она, – тебя уже ничто не манит вперед?
– А что еще может быть впереди? – сказал я. – Я сейчас ощущаю себя старым бродягой, который ближе к вечеру ищет местечко, где бы устроиться на отдых.
Джанела долго молчала, пристально глядя на меня. И наконец приняла решение.
– Помнишь наш последний разговор во дворце, Амальрик? Я сказал, что помню. Он происходил в те минуты, когда мы ждали, что вот-вот войдут охранники и отведут нас к Баланду.
– А помнишь, какой я предлагала тебе выход из ситуации?
– Помню. Ты сказала, что знаешь, как открыть дверь, в которую ушли старейшины.
– Но я не могла ее открыть, пока был жив Баланд.
– Но теперь он мертв, – сказал я, ощущая, как внезапно стало сухо во рту.
– Да, – сказала Джанела.
Я собирался с духом для ответа, потому что не эти слова она желала бы услыхать от меня.
– Ты сказала, что надо принять это как дар, – наконец выговорил я. – Я же не могу его принять. Жизнь моя практически подошла к концу, и я рад этому. И зачем мне нести это бремя дальше?
– Но прежде, чем дать отрицательный ответ, неужели ты даже не хочешь посмотреть, что ты отвергаешь?
Я пожал плечами, полагая, что нахожусь еще в здравом уме.
– А какой в этом смысл? – спросил я уже не очень уверенно.
– Я не узнаю тебя, Амальрик. Ты судишь о чем-то, даже не взглянув на это.
Я кивнул в знак согласия с ней, и она рассмеялась.
– Вот теперь узнаю Амальрика Антеро, – сказала она. – Настоящего. Того, который ни за что не устоит перед неизведанным ради того, чтобы посмотреть, какие товары продаются на новых рынках.
Ее слова заставили меня улыбнуться, и этой улыбкой я дал свое согласие, и Джанела обняла меня.
Этой же ночью при свете всего одной свечи она усадила меня за маленький столик. Разожгла благовония и уселась напротив так, что наши колени соприкасались. На середину стола она положила каменную коробочку. Приказав опустить на коробочку руку, свою ладонь она положила на мою.
И сказала:
– Закрой глаза.
Я закрыл. Я ждал, что будет дальше, но ничего не происходило.
– Что мне теперь делать? – в нетерпении спросил я.
– Ничего, – сказала она.
– Может быть, думать о чем-то?
– Может быть.
– А о чем?
– О чем хочешь.
– Хорошо, – сказал я. – Буду думать о тебе.
Я представил себе ее образ. Вообразил, что вижу ее через зарешеченное окно моей садовой стены. Она сидела на прекрасном коне и была – само совершенство. Она поманила меня, я раскрыл ворота и бросился к ней со всех ног. Схватившись за стремя, я вскочил сзади нее в седло. И едва я успел обнять ее за талию, как она пустила коня в галоп. Мы мчались в сторону Ориссы, но места казались незнакомыми. Вскоре мы оказались у крутого холма. Это препятствие лишь раззадорило скакуна, и он довез нас до вершины за несколько секунд.
Там мы спешились. Джанела, взяв меня за руку, подвела к краю пропасти.
– Смотри, Амальрик, – сказала она.
Передо мной раскинулся край серебряных лесов, братьев того дерева, с помощью которого мы победили Баланда. Среди этих лесов к далекому морю несла свои отливающие золотом воды река. По ней плыли корабли поразительных форм с парусами того цвета, который приобретает небо перед наступлением ночи. Кораблями управляли изящные существа – не люди, не звери и не духи, но объединяющие в себе все три эти ипостаси. Ветер дальних странствий наполнял их паруса.
Меня до слез потянуло в дорогу.
Джанела что-то прошептала, и я вновь оказался в комнате, сидящим за столом напротив нее.
Я так был ошеломлен увиденным, что долго не мог заговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138