Посадка тянулась больше получаса. Приглушенные разговоры вперемешку с бульканьем приторной музыки. Пассажиры, разве что за исключением нескольких более обычного болтливых ребятишек, выглядели озабоченными. Пара шуток по поводу Дикого Запада, Уэлс Фарго да полукварты "старины Джима" в металлической фляге, полученной стюардессами для полета, и все наконец разместились. Человек восемьдесят, по его подсчетам, в туристском классе, и семеро, как и говорили стюардессы, в первом салоне.
Дверь закрыли, с лязгом отошел трап, и в динамиках раздался мужской голос:
- Добро пожаловать на борт нашего самолета. Говорит капитан корабля Джеймс Макфарроу. Минут через десять мы покинем Лос-Анжелес. Время полета три часа сорок пять минут. На протяжении всего маршрута погода ожидается ясной и безоблачной, высота - тридцать семь тысяч футов. Время от времени, если под крылом покажется что-нибудь интересное, я буду вам сообщать. Благодарю за внимание.
Затем одна из стюардесс продемонстрировала, как следует обращаться с кислородной маской в случае чрезвычайной ситуации, загорелась надпись "Не курить, пристегнуть ремни", и тягач стал медленно выводить самолет на взлетную полосу.
Хэтчмен внимательно вслушивался в нарастающий рев двигателей.
- Что-то новенькое, - решил он про себя. - Не иначе "Пратт - Уитни" вместо "Роллсов".
В своей правоте ему сомневаться не приходилось - в недавнем прошлом не раз приходилось иметь дело с обеими моделями. Если он не ошибался, у этих двигателей была немного замедленная реакция на реверсе. Кому-то придется проследить за ней при посадке.
Тут машина оторвалась от земли и взмыла в воздух. В иллюминаторе виднелись гнувшиеся на ветру пальмы, пляж, белые гребни волн, синева океана, задравшееся из-за крена крыло, снова полоса песка, Санта - Моника внизу и Малибу слева, да бесконечная шахматная доска большого Лос Анжелеса, простиравшаяся до самых предгорий.
Он вздохнул и впервые смог немного расслабиться за - сколько там их было - пять дней? Чушь. Все начало наслаиваться с того самого утра, месяц назад, когда с ним впервые связались в Лондоне. Ну что же, жребий брошен. Обратной дороги нет. Вперед, и да пребудет с ним удача. Рубикон перейден... и все остальные клише, подходящие к случаю.
Ему хотелось промочить горло, но Бут категорически запретил пить. Ни рюмки до самого конца. И все же стюардесса, передавшая соседу по другую сторону прохода крошечную бутылочку "Хэйг энд Кэнэда драй", вопросительной улыбкой просто не оставила ему выбора.
- То же самое, пожалуйста.
К черту Бута. За кого он его принимает? За какое-то ничтожество, сидевшее за кульманом в компании "Боинг"? Уж конечно, не за пилота.
Когда девушка вернулась, он отодвинул в сторону "Кэнэда драй" и одним глотком осушил скотч. Это помогло расслабиться. Захотелось пропустить ещё одну, но он знал свою норму. Стюардесса вернулась на кухню, затем снова появилась с кофе и чашками на подносе. Когда она прошла в кабину экипажа, ему удалось разглядеть широкие спины командира корабля и второго пилота. За ними, у большого пульта с приборами, расположились два других члена экипажа. Осторожные ребята, все ещё набирают высоту в ручном режиме и не перейдут на автоматику, пока не минуют узкую полосу между побережьем и горами, где всегда можно наткнуться на турбулентность.
Девушка оставила поднос на столике и вернулась, закрыв за собой дверь.
Он выглянул из окна. Голубая дымка начала рассеиваться, стали видны полосы пустыни, врезавшиеся в городские окраины. Оставалось два часа двенадцать минут лета. Еще в отеле они с Бутом сверили часы. Оставалось только молить Бога, чтобы роскошные "роллексы" их не подвели. Полминуты расхождения в любую сторону могли разрушить все планы. Короткие, блаженные минуты расслабления прошли, теперь он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к бою.
Хэтчмен встал, потянулся, зевнул и направился к туалету. Молодые люди разделились. Угреватый разместился на откидном сиденье стюардесс у носовой переборки лицом к центральному проходу. Шторы между салонами были раздвинуты, и он мог вести наблюдение по всей длине фюзеляжа. Его напарник наверняка уселся где-нибудь в хвосте и смотрел вперед. Хэтчмен с виноватой улыбкой перешагнул через ноги молодого человека, вошел в туалет и запер за собой дверь. Затем долго рассматривал свое лицо в зеркале над раковиной. Не стоит ли снять темные очки? Нужда в них отпала, но за темными стеклами ему было спокойнее. Какое это имеет значение, масса людей не расстается с ними ни на улице, ни в помещении просто по привычке. Он попробовал их снять. Нет, не годится, глаза выдавали нервное напряжение.
Хэтчмен погрузил ладони в холодную воду, ополоснул лицо и освежился из крошечного флакончика с туалетной водой, который взял с полки над раковиной. Потом снова проверил снаряжение - двухдюймовую стеклянную ампулу в поясном кармане брюк и небольшой кусочек лейкопластыря в бумажнике. Ампулу он завернул в носовой платок и осторожно переложил в нагрудный карман. Господи, надо быть с ней поаккуратнее. Что, если последний момент она выскользнет из рук и придется искать её под сиденьем?
Он пару раз достал платок из кармана. Нет, риск слишком велик. Пожалуй, лучше просто опустить ампулу в боковой карман. Но если она ударится обо что-нибудь твердое и разобьется? Он выругался и переключил свое внимание на пластырь. Задняя стенка футляра фотокамеры, вот где ему самое место. Всегда под рукой и не бросается в глаза. Он аккуратно отделил защитный слой целлофана и прилепил пластырь к кожаному футляру.
В дверь туалета постучали. Беглый взгляд на часы подсказал, что его манипуляции растянулись минут на десять. Слишком долго. Он поспешно вышел, бормоча извинения тучной даме, которая молча прошла мимо и раздраженно хлопнула за собой дверью. Если бы дверь задела его боковой карман...
Страшно захотелось промочить горло, но он решительно отогнал эту мысль. Может, прогуляться по салону, как обычно делают пассажиры, чтобы размяться? Просто пройти мимо Бута, ничем не выдавая своего знакомства? Надо же показать, что все под контролем и не о чем беспокоиться...
Кому показать? Буту или себе?
Он слишком нервничал.
О Боже, всего один глоток. Только один!
Хэтчмен снова перешагнул через ноги молодого человека, вернулся на место и открыл номер "Лайф", но текст с иллюстрациями стал расплываться у него перед глазами. Поток воздуха из вентиляции над креслом обдувал лицо. Он протянул руку и отвел сопло в сторону. Оставалось надеяться, что Бут проинструктировал тех двоих сделать то же самое. Его стало клонить в сон. Неплохо бы соснуть часок, но он не мог себе позволить такой риск. Одна лишь мысль о возможности проспать решающие пять минут сразу привела его в чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59