Над ним наклонился один из парней в таком же камуфляжном костюме, как остальные. И на голову его была натянута такая же черная трикотажная шапочка. Только вместо лица - жуткая маска из черных и бурых струпьев, а один глаз залеплен грязным пластырем, из под которого высовывается уголок кровавой марли.
- Ты понял? - страшная маска зашевелила губами, и вслед за ними пришли в движение все струпья и коросты на лице, а в трещинах между ними выступили желтые капельки гноя и сукровицы. Свистящий зловещий шепот, очевидно, даже слабое напряжение голоса вызывало у обожженного парня сильную боль, пронизал Славку ужасом. - Вот как твоя смерть выглядит. А ты будешь ещё хуже. Я на тебя по капельке буду кислоту лить, а потом ножиком скоблить до кости. Как я отсюда с такой рожей выйти не могу, так и ты отсюда никогда не выйдешь.
Он опустил к Славкиному лицу руку с широким охотничьим ножом. Полированное лезвие зеркально сияло и до слез слепило глаза. Острый кончик коснулся щеки и больно кольнул. Славка вздрогнул.
- Так, воин, отвалил! - Старков оттолкнул своего бойца.
Тот отступил с шипящим шепотом. Поднес к губам нож и слизнул с кончика кровавую каплю. Снова прошипел что-то зловещее. Славка понял, что обугленный грозится вот так по капле все кровь из него высосать. Он уже не боялся смерти, он её уже начал желать - скорой и безболезненной. И чувствовал, что впереди целое море мучений, и ему придется в это море окунуться с головой, и пить, пить, пить нечеловеческую муку... И слеза, выкатившаяся из глаза, побежала по щеке, смешавшись с кровью из порезанной щеки.
- Да вы, блин, свихнулись уже все! - заорал вдруг Старков. - Хлебом не корми, дай только кровищу пустить. Вот вам предложи кто за этого духа рубль за мертвого или миллион баксов за живого, вы ж его тут же прирежете. Как алкаши, блин! Перед алкашом поставь бутылку водки и пачку денег, а потом скажи: "Выбирай, чего хочешь". Он всегда пузырь схватит, чтоб налакаться побыстрей. Там денег, может, на целый год пьянствовать хватит, нет - пузырь давай! Чтоб вот сейчас нажраться только бы. Потому что мозгов уже никаких, все проспиртовалось давно. Вот и вы, блин, такие же уроды заспиртованные. Вам в стеклянной банке в кунсткамере сидеть - вот ваше место! А, ну, отошли все! Ур-р-роды, блин!
Оторопевшее от таких речей войско отступило в стороны. Все молчали, наверное, пытались понять, куда гнет командир. А он, убедившись, что команда выполнена, продолжил речь, только уже без крика, нормальным голосом:
- Деньги лишними не бывают. Если Ижак бабки платит, стоит с ним побазарить. Пять тысяч - тоже деньги, хоть и не миллион баксов. А, глядишь, ещё пару "штук" выторгуем.
Со всех сторон послышался неразборчивый ропот. Непонятно, то ли идею с продажей пленного одобрили, то ли, наоборот, категорически возражают. Но командир не терпел иных мнений, кроме своего, и тут же принялся тыкать в кнопки сотового телефона.
- Иван Александрович! Здравствуйте, уважаемый, здравствуйте!
Славку затошнило от подобных любезностей. Почему-то у воровских авторитетов принята такая аристократическая манера общения, друг друга обидеть, что ли, боятся ненароком? У них ведь за обидное слово язык рвут прямо с башкой и не глядят, что ты в законе и до бровей в татуировках. Закончив официальную часть, Стар принялся нахваливать товар:
- Слушай, Лександрыч, я тут тебе в одном деле удружить хочу, чисто по-корифански. Попался мне один парнишка, а ты, говорят, давно такого мечтал заполучить. Короче, паучок один, тебе знакомый. Шустрый такой. На все сто тысяч "зеленью" тянет.
- Ты, командир, не мути. - Хороший у Старкова мобильник, громкий. Скрипучий голос Ижака ясно слышен. - В моих корифанах ни ментов, ни офицерья отродясь не водилось, так что и не набивайся. Ты меня от дела оторвал, промежду прочим, так и говори ладом, какого хрена?
- А я и забыл, какой ты занятой, - засмеялся Старков. - Ну, прости, что мешаю дела варить. Паука, говорю, отловил, который Черный. Слышал, ты за него премию даешь большую. Вот и думаю себе: может уступить доброму человеку тысченок за двадцать зеленых рублей?
- Погоди, погоди, - оживился Ижак, - это что, тот самый?
- Он, родимый, - заверил Старков, - в чистом виде. Да шустрый такой хоть на кол сажай. Ну, как, Лександрыч, двадцать штук "франклинами" и - по рукам?
- За пять тысяч отвечаю, - Славка отлично слышал весь разговор у себя над головой, - бабки прямо щас полным счетом кладу. Но мне ведь, сам понимаешь, задохлый не нужен, чтоб доходил тут у меня. Если в цельном комплекте предоставишь, так и разговор весь, а если ты полное удовольствие с него получил, а мне остатки ссыпаешь, то я и пузыря водяры не поставлю.
- Какие разговоры! - Стар ботинок со Славкиного плеча не убрал, но давление ослабил. - В лучшем виде - огурчик, хоть закусывай. Чисто по добрым отношениям предлагаю. Согласен, двадцать тысяч - это дорого, даже очень. Но я ведь к бедному человеку с таким предложением и не подошел бы. А солидному человеку и предложение солидное.
- Так и подарил бы старшему товарищу, чего жмешься? Я добро помню, глядишь, тоже чего приятного потом сделаю.
- Да вот не в жилу как-то. Уж больно ущерба много получилось. Ребятишек лечить придется, другие всякие затраты. Я и подумал: может, выкуп кто заплатит?
Сам того не зная, Стар попал в точку. У Славки чуть не вырвалось: "Забирай все до копейки, только отпусти!" Он был готов отдать все спрятанные на чердаке деньги, чтоб спастись, но вовремя удержался от такой глупости, сообразив, что и деньги заберут, и живым не выпустят.
Еще минут пятнадцать продолжалась ожесточенная торговля. Наконец поладили на семи с половиной тысячах. Славка за это время слегка успокоился. Понял, что получил отсрочку приговора, да и бить пока не будут. Зато снова зароптали "старфорсы".
- Слышь, Стар, - выступил вперед один из них, похоже, самый смелый и приближенный к боссу, - не дело это. Ты же сам сколь раз говорил, что месть - это святое.
- В чем дело? - рявкнул Старков. - Разбогатели все разом, от денег отказываетесь? Ну ухайдакаете этого фуцмана, а дальше что? Ижак со своими бойцами его не хуже вас отоварит, ну, и хрен с ним. А вот скажи мне, Родя, что у тебя есть своего, кроме рваных трусов? Молчишь? И правильно делаешь. Завтра нас хозяин кинет и с квартир сгонит. Куда пойдешь? Так что намотай нервы и сопли на кулаки и так зажми, понял? Пусть зверьки кавказские кровной местью забавляются, а мы люди военные. Возражения есть? И не должно быть.
Он подцепил Славку под локоть и поставил на ноги. Нарочито бережно принялся стряхивать пыль с одежды. Поднял его куртку, тоже отряхнул и накинул Славке на плечи.
- Ты уж себя береги, - попросил проникновенно, - ты сейчас как два новых "жигуля" стоишь. Представляешь, на какую сумму с тебя мяса настрогают и сала натопят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
- Ты понял? - страшная маска зашевелила губами, и вслед за ними пришли в движение все струпья и коросты на лице, а в трещинах между ними выступили желтые капельки гноя и сукровицы. Свистящий зловещий шепот, очевидно, даже слабое напряжение голоса вызывало у обожженного парня сильную боль, пронизал Славку ужасом. - Вот как твоя смерть выглядит. А ты будешь ещё хуже. Я на тебя по капельке буду кислоту лить, а потом ножиком скоблить до кости. Как я отсюда с такой рожей выйти не могу, так и ты отсюда никогда не выйдешь.
Он опустил к Славкиному лицу руку с широким охотничьим ножом. Полированное лезвие зеркально сияло и до слез слепило глаза. Острый кончик коснулся щеки и больно кольнул. Славка вздрогнул.
- Так, воин, отвалил! - Старков оттолкнул своего бойца.
Тот отступил с шипящим шепотом. Поднес к губам нож и слизнул с кончика кровавую каплю. Снова прошипел что-то зловещее. Славка понял, что обугленный грозится вот так по капле все кровь из него высосать. Он уже не боялся смерти, он её уже начал желать - скорой и безболезненной. И чувствовал, что впереди целое море мучений, и ему придется в это море окунуться с головой, и пить, пить, пить нечеловеческую муку... И слеза, выкатившаяся из глаза, побежала по щеке, смешавшись с кровью из порезанной щеки.
- Да вы, блин, свихнулись уже все! - заорал вдруг Старков. - Хлебом не корми, дай только кровищу пустить. Вот вам предложи кто за этого духа рубль за мертвого или миллион баксов за живого, вы ж его тут же прирежете. Как алкаши, блин! Перед алкашом поставь бутылку водки и пачку денег, а потом скажи: "Выбирай, чего хочешь". Он всегда пузырь схватит, чтоб налакаться побыстрей. Там денег, может, на целый год пьянствовать хватит, нет - пузырь давай! Чтоб вот сейчас нажраться только бы. Потому что мозгов уже никаких, все проспиртовалось давно. Вот и вы, блин, такие же уроды заспиртованные. Вам в стеклянной банке в кунсткамере сидеть - вот ваше место! А, ну, отошли все! Ур-р-роды, блин!
Оторопевшее от таких речей войско отступило в стороны. Все молчали, наверное, пытались понять, куда гнет командир. А он, убедившись, что команда выполнена, продолжил речь, только уже без крика, нормальным голосом:
- Деньги лишними не бывают. Если Ижак бабки платит, стоит с ним побазарить. Пять тысяч - тоже деньги, хоть и не миллион баксов. А, глядишь, ещё пару "штук" выторгуем.
Со всех сторон послышался неразборчивый ропот. Непонятно, то ли идею с продажей пленного одобрили, то ли, наоборот, категорически возражают. Но командир не терпел иных мнений, кроме своего, и тут же принялся тыкать в кнопки сотового телефона.
- Иван Александрович! Здравствуйте, уважаемый, здравствуйте!
Славку затошнило от подобных любезностей. Почему-то у воровских авторитетов принята такая аристократическая манера общения, друг друга обидеть, что ли, боятся ненароком? У них ведь за обидное слово язык рвут прямо с башкой и не глядят, что ты в законе и до бровей в татуировках. Закончив официальную часть, Стар принялся нахваливать товар:
- Слушай, Лександрыч, я тут тебе в одном деле удружить хочу, чисто по-корифански. Попался мне один парнишка, а ты, говорят, давно такого мечтал заполучить. Короче, паучок один, тебе знакомый. Шустрый такой. На все сто тысяч "зеленью" тянет.
- Ты, командир, не мути. - Хороший у Старкова мобильник, громкий. Скрипучий голос Ижака ясно слышен. - В моих корифанах ни ментов, ни офицерья отродясь не водилось, так что и не набивайся. Ты меня от дела оторвал, промежду прочим, так и говори ладом, какого хрена?
- А я и забыл, какой ты занятой, - засмеялся Старков. - Ну, прости, что мешаю дела варить. Паука, говорю, отловил, который Черный. Слышал, ты за него премию даешь большую. Вот и думаю себе: может уступить доброму человеку тысченок за двадцать зеленых рублей?
- Погоди, погоди, - оживился Ижак, - это что, тот самый?
- Он, родимый, - заверил Старков, - в чистом виде. Да шустрый такой хоть на кол сажай. Ну, как, Лександрыч, двадцать штук "франклинами" и - по рукам?
- За пять тысяч отвечаю, - Славка отлично слышал весь разговор у себя над головой, - бабки прямо щас полным счетом кладу. Но мне ведь, сам понимаешь, задохлый не нужен, чтоб доходил тут у меня. Если в цельном комплекте предоставишь, так и разговор весь, а если ты полное удовольствие с него получил, а мне остатки ссыпаешь, то я и пузыря водяры не поставлю.
- Какие разговоры! - Стар ботинок со Славкиного плеча не убрал, но давление ослабил. - В лучшем виде - огурчик, хоть закусывай. Чисто по добрым отношениям предлагаю. Согласен, двадцать тысяч - это дорого, даже очень. Но я ведь к бедному человеку с таким предложением и не подошел бы. А солидному человеку и предложение солидное.
- Так и подарил бы старшему товарищу, чего жмешься? Я добро помню, глядишь, тоже чего приятного потом сделаю.
- Да вот не в жилу как-то. Уж больно ущерба много получилось. Ребятишек лечить придется, другие всякие затраты. Я и подумал: может, выкуп кто заплатит?
Сам того не зная, Стар попал в точку. У Славки чуть не вырвалось: "Забирай все до копейки, только отпусти!" Он был готов отдать все спрятанные на чердаке деньги, чтоб спастись, но вовремя удержался от такой глупости, сообразив, что и деньги заберут, и живым не выпустят.
Еще минут пятнадцать продолжалась ожесточенная торговля. Наконец поладили на семи с половиной тысячах. Славка за это время слегка успокоился. Понял, что получил отсрочку приговора, да и бить пока не будут. Зато снова зароптали "старфорсы".
- Слышь, Стар, - выступил вперед один из них, похоже, самый смелый и приближенный к боссу, - не дело это. Ты же сам сколь раз говорил, что месть - это святое.
- В чем дело? - рявкнул Старков. - Разбогатели все разом, от денег отказываетесь? Ну ухайдакаете этого фуцмана, а дальше что? Ижак со своими бойцами его не хуже вас отоварит, ну, и хрен с ним. А вот скажи мне, Родя, что у тебя есть своего, кроме рваных трусов? Молчишь? И правильно делаешь. Завтра нас хозяин кинет и с квартир сгонит. Куда пойдешь? Так что намотай нервы и сопли на кулаки и так зажми, понял? Пусть зверьки кавказские кровной местью забавляются, а мы люди военные. Возражения есть? И не должно быть.
Он подцепил Славку под локоть и поставил на ноги. Нарочито бережно принялся стряхивать пыль с одежды. Поднял его куртку, тоже отряхнул и накинул Славке на плечи.
- Ты уж себя береги, - попросил проникновенно, - ты сейчас как два новых "жигуля" стоишь. Представляешь, на какую сумму с тебя мяса настрогают и сала натопят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94