В джипе не сразу поняли, что произошло. А когда повыскакивали и с беспорядочными криками помчались к стене, Славка уже был на уровне второго этажа. Туда свет фар не попадал, Славка словно спрятался в темной комнате, а бестолковые охранники остались у входа, неспособные проникнуть внутрь.
- Где ты, тварюга! Пристрелю! - орал один, размахивая пистолетом. В скитаниях по тюрьмам и лагерям он изрядно порастерял зубов, потому жутко шепелявил и присвистывал.
Славка качнулся в сторону, поймал нижнюю перекладину пожарной лестницы, повис на руках. Подтянулся, зацепившись ногой, и перехватился скованными руками за следующую ступеньку. Он специально полез между лестницей и стеной. Поставив ноги на ступеньку, он откинулся спиной на стену, вытянул руки и перехватился повыше. Снова сгруппировался, подтянув ноги парой ступеней выше. Снова рывком выпрямился, ударишись спиной о стену. На фоне синего ночного неба, подсвеченного городскими огнями, железные прутья пожарной лестницы рисовались отчетливо, и Славка хватался не наугад, а вполне осознанно.
Если бы не наручники, он бы взлетел на крышу за пару секунд. Но когда руки связаны, ими ведь нельзя, как положено, хвататься поочереди за железные прутья. Поэтому Славка двигался, как гусеница по травяному стеблю, складываясь пополам и снова выпрямляясь, выбрасывая вперед и вверх переднюю часть тела. Только, в отличие от неторопливой гусеницы, спешил изо всех сил. И даже не чувствовал ладонями ледяного металла ступенек. Он и сами ладони уже не чувствовал.
Придурок с пистолетом топтался где-то под ним и, тыча вверх пистолетным стволом, вопил:
- Слазь, урод рогатый! Прикончу!
Славка остановился, отстранившись от перекладин на вытянутых руках, и сплюнул вдоль лестницы все, что накопилось во рту. Оказалось, не так уж и мало. И все очень удачно пришлось в рожу шепелявому. Тот взвыл, утираясь, а пуще того размазывая. Этой его заминки Славке хватило, чтобы добраться до крыши. Когда блатной, оскорбленный и униженный, принялся палить вверх, альпинист уже выбросился на железную кровлю.
Снизу доносились шум борьбы и приглушенная ругань. Похоже, подельники отбирали пистолет у разбушевавшегося братана. И то сказать, зачем лишнее внимание привлекать? Понаедут менты, затеют разборки...
Ввалившись на чердак, Славка поспешно захлопнул за собой дверку. Первым делом отыскал фонарик. Тот лежал на месте - слева под скатом крыши. Славка мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Специально оставил фонарик на этом месте у входа, чтоб не шарить в темноте.
Потом вытряхнул из рюкзака одежду и мигом набросил на плечи куртку-пуховку, а поверх джинсов натянул непродуваемые брюки. Жаль, что наручники на запястьях не позволяли надеть ещё один свитер или хотя бы просунуть руки в рукава пуховки. Трикотажная шапочка и перчатки дополнили наряд.
Славка сел на балку возле выхода, натянул капюшон на лицо, кутаясь в куртку, словно в пуховое одеяло завернулся. Часто задышал, нагоняя теплый воздух. Дрожь сотрясала тело. Холод и нервное возбуждение отпустили не сразу, поэтому казалось, что согревается слишком медленно.
И в то же время его захлестывала радость, аж под ложечкой жало от восторга, дыханье спирало. Ведь спасся! Выкрутился! Унес ноги! Верная смерть ждала, да ещё с мукой. И вот - на тебе, живой! Сидит у себя на чердаке, а бандиты внизу топчутся.
Но тут же появилась тревога: рано радуешься, сейчас они очухаются и примутся за тебя всерьез. Да джип, умотавший за веревками и крючьями может вернуться с минуты на минуту.
Дрожь почти прекратилась. Славка сбил капюшон пуховки повыше и поднялся. Куртка, повиснув на капюшоне, с плеч не падала. На глухом чердаке вообще было теплей, чем на улице, и даже не чувствовалось сквозняков.
Теперь следовало позаботиться об обороне и поискать способ выбраться из высотной мышеловки. Неплохо было бы и руки освободить от стальных браслетов. Но складной ножик, скальные крючья и карабины для подобной операции не подходили. Портативный походный примус и баллончик с бензином тоже помочь не могли. Был ещё спальный мешок, пригодный в качестве традиционного альпинистского гроба, и запас продуктов. От еды бы Славка не отказался, но грызть замороженную тушенку не хотел. Увесистые консервные банки годились в качестве метательного оружия, а на ужин он предпочел бы сухофрукты, орехи и мед.
Он снова выполз на железную крышу, на ходу хрустя орехами и урюком. Свесил голову, осматривая задний дворик. Один из бандитов орал в трубку сотового телефона так, что его слова свободно долетали до крыши:
- А я говорю, прямо по стене убежал! Паук в натуре!.. Я слепой, да?.. Куцый с той стороны пасет... Летать он ещё не научился, никуда не денется...
Тут из-за угла здания упал свет фар, и к стоящему джипу подкатил другой. Но это оказались вовсе не ижаковские бандиты, а Старков со своими бойцами. Славка понял, что его прощальные слова о лихих деньгах упали на благодатную почву. Но сейчас он уже пожалел об этом. Бывший старший лейтенант проследил за действиями партнера и оказался в нужном месте в подходящий момент.
- Какие-то проблемы? - спросил Старков тоном, ясно дававшим понять, что он в курсе происходящего и знает, как действовать в столь щекотливой ситуации. - Тут без разведчиков не обойтись, - посочувствовал. - Ладно, так и быть, - сделал одолжение, хотя никто его ни о чем не успел попросить, достанем вам этого хмыря и денег не возьмем. Хочу презент Ижевскому сделать, чтоб не говорил, будто мы лишь за бабки работаем. Уважу бывалого человека.
Славка швырнул вниз одну за другой две банки тушенки. Пришлось это делать обеими руками одновременно, наручники мешали, и броски не удались. Он целился в голову Старкову, чтоб вывести из строя самого опасного противника, но одна банка пролетела мимо, глухо брякнув о землю, а вторая попала в плечо бандиту, говорившему по телефону. Он выронил трубку и разразился яростным матом.
- Выруби фары, эй! - замахал руками Старков, отбегая в сторону. Свет, говорю, выключи, пока он всем бошки не попроламывал. - Потом подскочил к вопящему уголовнику и привычно ощупал место ранения. - Так, диагноз ясен: ключица сломана, можешь отдыхать.
Славка кинулся обратно на чердак, судорожно соображая, что же делать. Здесь лежал кусок веревки, достаточный, чтобы съехать на землю, но, вне всякого сомнения, здание со всех сторон обложено, уйти не дадут. Так пусть хоть деньги не достанутся гадам!
Он торопливо раскидал в углу керамзит, пересыпанный шлаком, вытащил тяжелые полиэтиленовые свертки, туго набитые пачками денег. Поволок к окну. Один за другим швырнул три пакета через дворик, за забор роддома, вернулся за остальными. В эти кульки были упакованы мелкие купюры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94