И в этой самой "Заре" родился проект: выдать приезжего за иностранца и "внедрить" в общество жильцов старого дома. А там уж он покопается втихаря, поищет. У него и карта дома с собой была - прихватил на память, когда из этого самого дома мальчишкой уезжал. Дом этот - настоящая "пещера Лейхтвейса", закоулки, чердак, подвал. В детстве он всякие клады воображал, но попадались только старые письма, фотографии - разный хлам. Тогда-то они ему ни к чему, а теперь вот припомнились...
У Лизы возникло сразу два вопроса:
- Так ты не знал, что я в этом доме теперь обитаю? То есть, не я, а мама...
- Ни сном, ни духом. Мне прохожий дорогу указал, я же говорил. За бутылку.
- А чего же он искал все-таки, этот псих? Он-то знал, что клада никакого нет.
...Вот все и разъяснилось. И оказалось просто, проще некуда: случайно попалось на глаза Акиму Кулькину, незадачливому эмигранту (он и правда в Америке пожил, только не прижился) объявление в газете: "Инюрколлегия разыскивает потомков или любых родственников Мансветовой Зинаиды, скончавшейся в Берне, Швейцария, в таком-то совсем недавнем году. Разыскиваемые предположительно после 1917 года проживали в Москве или в подмосковном поселке Малаховка...
Фамилию эту - Мансветовы - он отлично помнил, она не раз упоминалась в старых письмах, в которых некие жених и невеста выясняли отношения. Письма эти - прочитав не до конца - чего там интересного? - любознательный юнец бросал в общую кучу, одно только спрятал в шкатулку - там на конверте марка красовалась заграничная, остальные послания, как ему сейчас помнится, вовсе были без конвертов и, стало быть, хранения не заслуживали... Да, еще открытку старую взял на память - там солдаты были изображены: русский молодец, а на штыке у него дохлый немец, противный такой...
- Но сообразить-то он мог, что Сергей Мансветов - первый муж бабкиной сестры - ему не родственник?
- Смекнул, конечно,. Надеялся, что двоюродная сестрица Галина Петровна с ним поделится, помощь собирался предложить в установлении родства. В общем, он хотел договориться. Но мы с ним в этой "Заре" получше придумали. Он выдает себя за прямого наследника, а я улаживаю все в инюрколлегии.
- Мелкие жулики, ты и он, - сказала прямолинейная Лиза, забыв о дипломатии.
- Да брось, Лизок, - это шутка была, - спохватился Гриша, - Вдруг получится...
И больше они к этому не возвращались, Гриша рисовал радужные картины их предстоящей совместной жизни, а она слушала и думала...
И до сих пор думает, лежа рядом с Пашей.
...Григорий достал из кармана и протянул Лизе американский паспорт:
- У меня остался. Я же его в своей квартире поселил, в Бибереве. Мистер Иоахим Калкин, царствие ему небесное.
Между радужно разрисованными страницами - затертая газетная вырезка: "Инюрколлегия разыскивает..."
Загубили беднягу эти несколько набранных самым мелким шрифтом строк. Ну жил бы - мало ли на свете неудачников. И ничего, не процветают, но существуют себе, как все. А тут поманило чужое добро - и чем все кончилось!
...Стараясь не разбудить Павла, Лиза осторожно повернулась, легла на спину и стала думать дальше. Бог с ним, с этим кладоискателем, тут самой бы ошибку не совершить. Павел, Григорий... Не одного из двух мужиков приходится выбирать, а всю оставшуюся жизнь. С Пашей - работа до пенсии, захламленная квартира, ремонт дачи - это когда деньги появятся. Сначала бы машину купить, иномарку подержанную. Еще бы неплохо пожениться - что-то об этом разговора нет...
Текут неспешные, невнятные мысли, и мимо проплывают Азорские острова, свой дом в Греции, беззаботность, веселье и свобода, которые только деньгами обеспечиваются. Путешествия куда угодно, дорогие магазины, может даже и бриллианты - первая малаховская красавица видела их только под стеклом в ювелирных... Гриша - солидный человек, основательный, красивой женой дорожить будет...
С другой стороны - скучно с ним, Господи прости. И с родственниками его придется общаться. Гриша родителей просто панически боится - это у них называется "очень уважает". Живет по их указке. А выдержит ли это Лиза? Вопрос. Нынешний свекор (пока не свекор!) с его ехидной вежливостью, конечно, не подарок, но они друг друга прекрасно понимают. Коньков вообще лапочка. Вот и вся семья, да еще портрет неизвестной дамы. В такую семью попасть не страшно. Мама, конечно, ни в какую Грецию не поедет, Малаховку свою не бросит...
Не отдавая себе отчета, что выбор практически сделан, Лиза напоследок еще помечтала о вилле на морском берегу, увидела себя на палубе гигантского белого многоэтажного теплохода и, совсем уже засыпая, свое многократное отражение в бесчисленных зеркалах: белое платье, открытые плечи, сверкает что-то на шее, на груди, на пальцах и еще в волосах... Ни слово, ни само понятие "любовь" в процессе выбора не участвовало, кто же в наши дни руководствуется подобной невесомой ерундой?
- Вот, значит, как оно было. А мы-то хлопочем, в исторические события погружаемся с головой, устанавливаем личности людей, которых след на земле давно простыл. Из небытия их возвращаем...
Коньков старательно скрывал досаду, делал хорошую мину при плохой игре, - Ну да никто не в накладе. Опростоволосился сыщик, взял ложный след. На старости лет не своим делом занялся - вот и получил "клад". Генеалогическое древо рисовал, дурень...
- А что с объявлением инюрколлегии делать будем? - спросил он, - Надо бы соседку известить...
- Схожу к ней в субботу, - равнодушно сказала Лиза, - Куда эта газетная вырезка задевалась, не видел, Паш? Может, у нее что получится, у клуши этой...
Лето пролетело, как одна копеечка. Дожди зарядили, дачные электрички опустели, о ремонте второй половины дома, слава Богу, и думать не надо разве что на будущий год, но до него еще дожить не мешает.
Однажды, во время одного из редких теперь визитов в Малаховку, Павел и Лиза наткнулись возле своей калитки на соседку: принарядилась, причесалась, волосы даже покрасила и сумочка через плечо. Уже не зачуханная здешняя тетка, а приличная немолодая дама, и тон вполне светский:
- Лизанька, голубушка, я вашей маме ключ оставила, она обещала за моим зоопарком присмотреть. По-соседски...
- Надолго едете? А то мама вечно все на себя взваливает. У нее все же работа, и дом, и здоровье не так уж.
- Ах полно! - воскликнула Галина Петровна и даже руками всплеснула, как чувствительная барышня, - Что мне там делать, в этой Франции! Вступлю в права наследства - адвокат уверяет, что эта процедура не затянется. Дом сестры Анюты поставлю на продажу - она, бедная, жила в полном одиночестве, ни родных, ни друзей... А мы тут без нее как горевали!
Дама высморкалась, утерла слезы. Горевали они, как же!
- Вы, Галина Петровна, денег оставили на кошачью еду? - сурово спросила Лиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19