Абсурд.
– Ладно, поехали на шмон, – приказал майор, – потом разберемся.
– Вот постановление на обыск вашей квартиры подписанное прокурором по особо важным делам, – протянул лист бумаги Ситдиков.
– У меня тут нет квартиры.
– Значит, будем обыскивать номер отеля. В вашем присутствии и в присутствии понятых. Понятых найдем в гостинице.
– Меня уже обыскивали.
– Лишний раз не помешает, – перебил Полупан и снова застегнул на мне наручники.
Мы спустились в ночь. Перед выходом я спер со стола следователя пару бумажек. Сам не знаю зачем. Несмотря на непроглядную темень, духота как в прачечной. Около фонарей свежим снежком кружились мошки и пух одуванчика. Немощный ночной ветерок таскал по кругу семена этого сорняка. В низинах они сбивались в молочные лужи и странно выделялись на антрацитовом фоне остального пейзажа.
Мои мучители забыли про конвоируемого, оставив меня во внутреннем дворе около стены, отошли к ангару и стали оживленно о чем-то беседовать с подошедшими людьми в форме. Беседа переросла в ругань.
– Я затрахался на своей машине ездить, – кричал Полупан. – Бензин по пятнадцать рублей за литр, да еще амортизация. Давай машину.
– У нас постановление, – вторил ему Ситдиков.
– У задержанного нет машины! – опять орал майор. Наконец, им удалось прийти к общему знаменателю.
Ко мне они подошли с молодым усатым сержантом.
– Погнали, – сказал мне Полупан.
– Только у меня там в машине человек, – сказал сержант.
– Какой человек? – спросил Ситдиков.
– Я не знаю. Это человек Мелкого. Мелкий сказал, чтобы я его дождался.
– А где Мелкий?
– Умотал.
– Ладно, – принял решение Полупан, – поедем с человеком. Пока Мелкий появится, мы уже вернемся. Он спокойный?
– Как медуза, – образно ответил сержантик.
Меня запихнули за решетку в заднее отделение УАЗа, следователи уселись в салон. Машина немного поскулила вхолостую и, наконец, тронулась. Кроме меня в каталажке сидел тот самый пьяный мужик в замотанных изолентой очках. Всю дорогу он спал, а когда машина остановилась у гостиницы, встрепенулся, рассыпчато взглянул на меня, сказал:
– Это опять ты, урод?! Ненавижу! – и со всего размаху саданул мне могучим кулаком в челюсть.
Даже если бы я захотел ответить обидчику, все равно не смог бы. Мешали наручники. Пока сержант разобрался, в чем дело, пока открыл дверцу, пока скрутил пьяницу, тот успел стукнуть мне в нос еще пару раз.
Пошла кровь. И если раньше мою некогда белоснежную рубашку украшали только брызги, то теперь к ним прибавилось еще три алые струйки. Треснули последние очки.
Чтобы остановить кровь эти типы затащили меня на заднее сидение машины, велели запрокинуть голову и положили на нос холодный пистолет. Пьяного дядьку жестоко избили. Ситдиков при этом пыхтел.
Вначале кровь никак не хотела останавливаться, она затекала мне в рот, я ее глотал, потом на выдохе образовались засохшие корки, через которые она уже не могла пробиться.
В вестибюле нас встретил Спартак. Он валился с ног от усталости и уже ничему не удивлялся.
– Будешь понятым, – велел ему Полупан.
– Легко, – Спартак согласно кивнул.
– Найди еще кого-нибудь.
И опять без возражений. Ему не привыкать.
По большому счету искать в моей комнате было нечего и негде. Это мне так думалось. Но, когда двое сыщиков приступили к делу, оказалось что работы у них невпроворот. Они двигали мебель, заглядывали за батареи и с умным видом простукивали стены. Стены гулко ухали гипсокартонной пустотой. Бросив на себя взгляд в зеркало, я вздрогнул. Персонаж из фильма «Ночь живых мертвецов».
– Пока вы тут работаете, можно я приму душ? – спросил я у Полупана.
– Не положено, – встрял Ситдиков. – Потом скажешь, что мы тебе что-то подбросили, пока ты мылся.
– Не скажу.
– Все равно не положено.
– Ну, вот же, понятые. Я им доверяю.
Майор посмотрел на меня, потом на Спартака, который изображал глазами закат над морем, и неожиданно согласился:
– Только дверь не закрывай. И шторку тоже.
Я попытался достать из чемодана спортивную одежду, трусы и носки, но Ситдиков меня опередил, он сам выдал мне весь комплект по требованию, тщательно ощупывая каждую вещь. Пока я мылся, он подсматривал.
Добычей искателей стали старые письма, которые писала Аня, когда уезжала на практику, да выцветшие черно-белые фотографии. Разложив реликвии на столе стражи порядка активно обсуждали картинки, пытаясь понять, зачем мне все это могло понадобиться. Весь чистый и спортивный я присоединился к ним, влез между дежурным по этажу и оживившимся Спартаком и взял фотографии в руки.
– Это мой курс, – принялся комментировать я. – Многих уже не помню. Это мы на практике.
– А это кто? – поинтересовался Полупан. – Что-то лицо знакомое.
– Это мой дружок. Костя Захаров.
– А как отчество?
– Не помню.
– Не Сергеевич?
– Вроде бы.
– Похоже, что это наш Захаров. ОАО «Аспект». Местный олигарх, – Полупан подозрительно посмотрел на меня. – Смотри, пацан пацаном. А это что за деваха?
– Это моя девушка. Аня. Потом она меня бросила, ушла к Костяну.
– Анна Ивановна. Его жена. Финансовый директор компании. Не узнать. Красавица. А он козел. Смотри-ка, очки.
– Они до сих пор вместе?
– Я не друг семьи. Но, работают в одной упряжке.
– Классно. Мне бы их найти.
– Зачем?
Я чуть по дурости не рассказал про папку с документами.
– Повидаться.
– А может не стоит? От тебя, похоже, одни неприятности.
– Между прочим, фотографии и образцы почерка раздают киллерам как наводку, – дал о себе знать Ситдиков.
– Для этого, наверное, смогли бы найти снимки и посвежее, – я не стал спрашивать, зачем киллеру образец почерка. – Да и потом, Чебоксарова на фото все равно нет, как бы вы не искали.
– А зачем ты приволок с собой всю эту муть? – поинтересовался Полупан.
– Хотел поностальгировать.
– Понос… что? – это Ситдиков.
– Окунуться в атмосферу.
Ищейки переглянулись и заржали.
Обыск заканчивался на дружеской ноте. Ничего толком они не нашли кроме окурков под диваном, да старой газеты за батареей.
Перед самым уходом Ситдиков зачем-то откинул покрывало с кровати. Бездумно, каким-то нелепым жестом. На всеобщее обозрение предстала окровавленная простыня.
Все переполошились. Дежурный по этажу сел на пол, а Спартак присвистнул. А ведь это именно он не убрал осколки.
– Это что? – строго спросил Полупан.
– Кровь.
– Откуда?
Я не мог сразу сориентироваться в возникшей ситуации. Похоже, забыл предупредить горничную и оставить покрывало открытым. Вправе ли я вмешивать в это дело Жанну?
– Не могу сказать, – ответил я, руководствуясь правилом номер четыре.
– Потому что не знаешь? Или потому что не хочешь? – выведывал Ситдиков.
– Знаю, но не могу.
Полупан посерьезнел и снова нацепил на меня наручники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Ладно, поехали на шмон, – приказал майор, – потом разберемся.
– Вот постановление на обыск вашей квартиры подписанное прокурором по особо важным делам, – протянул лист бумаги Ситдиков.
– У меня тут нет квартиры.
– Значит, будем обыскивать номер отеля. В вашем присутствии и в присутствии понятых. Понятых найдем в гостинице.
– Меня уже обыскивали.
– Лишний раз не помешает, – перебил Полупан и снова застегнул на мне наручники.
Мы спустились в ночь. Перед выходом я спер со стола следователя пару бумажек. Сам не знаю зачем. Несмотря на непроглядную темень, духота как в прачечной. Около фонарей свежим снежком кружились мошки и пух одуванчика. Немощный ночной ветерок таскал по кругу семена этого сорняка. В низинах они сбивались в молочные лужи и странно выделялись на антрацитовом фоне остального пейзажа.
Мои мучители забыли про конвоируемого, оставив меня во внутреннем дворе около стены, отошли к ангару и стали оживленно о чем-то беседовать с подошедшими людьми в форме. Беседа переросла в ругань.
– Я затрахался на своей машине ездить, – кричал Полупан. – Бензин по пятнадцать рублей за литр, да еще амортизация. Давай машину.
– У нас постановление, – вторил ему Ситдиков.
– У задержанного нет машины! – опять орал майор. Наконец, им удалось прийти к общему знаменателю.
Ко мне они подошли с молодым усатым сержантом.
– Погнали, – сказал мне Полупан.
– Только у меня там в машине человек, – сказал сержант.
– Какой человек? – спросил Ситдиков.
– Я не знаю. Это человек Мелкого. Мелкий сказал, чтобы я его дождался.
– А где Мелкий?
– Умотал.
– Ладно, – принял решение Полупан, – поедем с человеком. Пока Мелкий появится, мы уже вернемся. Он спокойный?
– Как медуза, – образно ответил сержантик.
Меня запихнули за решетку в заднее отделение УАЗа, следователи уселись в салон. Машина немного поскулила вхолостую и, наконец, тронулась. Кроме меня в каталажке сидел тот самый пьяный мужик в замотанных изолентой очках. Всю дорогу он спал, а когда машина остановилась у гостиницы, встрепенулся, рассыпчато взглянул на меня, сказал:
– Это опять ты, урод?! Ненавижу! – и со всего размаху саданул мне могучим кулаком в челюсть.
Даже если бы я захотел ответить обидчику, все равно не смог бы. Мешали наручники. Пока сержант разобрался, в чем дело, пока открыл дверцу, пока скрутил пьяницу, тот успел стукнуть мне в нос еще пару раз.
Пошла кровь. И если раньше мою некогда белоснежную рубашку украшали только брызги, то теперь к ним прибавилось еще три алые струйки. Треснули последние очки.
Чтобы остановить кровь эти типы затащили меня на заднее сидение машины, велели запрокинуть голову и положили на нос холодный пистолет. Пьяного дядьку жестоко избили. Ситдиков при этом пыхтел.
Вначале кровь никак не хотела останавливаться, она затекала мне в рот, я ее глотал, потом на выдохе образовались засохшие корки, через которые она уже не могла пробиться.
В вестибюле нас встретил Спартак. Он валился с ног от усталости и уже ничему не удивлялся.
– Будешь понятым, – велел ему Полупан.
– Легко, – Спартак согласно кивнул.
– Найди еще кого-нибудь.
И опять без возражений. Ему не привыкать.
По большому счету искать в моей комнате было нечего и негде. Это мне так думалось. Но, когда двое сыщиков приступили к делу, оказалось что работы у них невпроворот. Они двигали мебель, заглядывали за батареи и с умным видом простукивали стены. Стены гулко ухали гипсокартонной пустотой. Бросив на себя взгляд в зеркало, я вздрогнул. Персонаж из фильма «Ночь живых мертвецов».
– Пока вы тут работаете, можно я приму душ? – спросил я у Полупана.
– Не положено, – встрял Ситдиков. – Потом скажешь, что мы тебе что-то подбросили, пока ты мылся.
– Не скажу.
– Все равно не положено.
– Ну, вот же, понятые. Я им доверяю.
Майор посмотрел на меня, потом на Спартака, который изображал глазами закат над морем, и неожиданно согласился:
– Только дверь не закрывай. И шторку тоже.
Я попытался достать из чемодана спортивную одежду, трусы и носки, но Ситдиков меня опередил, он сам выдал мне весь комплект по требованию, тщательно ощупывая каждую вещь. Пока я мылся, он подсматривал.
Добычей искателей стали старые письма, которые писала Аня, когда уезжала на практику, да выцветшие черно-белые фотографии. Разложив реликвии на столе стражи порядка активно обсуждали картинки, пытаясь понять, зачем мне все это могло понадобиться. Весь чистый и спортивный я присоединился к ним, влез между дежурным по этажу и оживившимся Спартаком и взял фотографии в руки.
– Это мой курс, – принялся комментировать я. – Многих уже не помню. Это мы на практике.
– А это кто? – поинтересовался Полупан. – Что-то лицо знакомое.
– Это мой дружок. Костя Захаров.
– А как отчество?
– Не помню.
– Не Сергеевич?
– Вроде бы.
– Похоже, что это наш Захаров. ОАО «Аспект». Местный олигарх, – Полупан подозрительно посмотрел на меня. – Смотри, пацан пацаном. А это что за деваха?
– Это моя девушка. Аня. Потом она меня бросила, ушла к Костяну.
– Анна Ивановна. Его жена. Финансовый директор компании. Не узнать. Красавица. А он козел. Смотри-ка, очки.
– Они до сих пор вместе?
– Я не друг семьи. Но, работают в одной упряжке.
– Классно. Мне бы их найти.
– Зачем?
Я чуть по дурости не рассказал про папку с документами.
– Повидаться.
– А может не стоит? От тебя, похоже, одни неприятности.
– Между прочим, фотографии и образцы почерка раздают киллерам как наводку, – дал о себе знать Ситдиков.
– Для этого, наверное, смогли бы найти снимки и посвежее, – я не стал спрашивать, зачем киллеру образец почерка. – Да и потом, Чебоксарова на фото все равно нет, как бы вы не искали.
– А зачем ты приволок с собой всю эту муть? – поинтересовался Полупан.
– Хотел поностальгировать.
– Понос… что? – это Ситдиков.
– Окунуться в атмосферу.
Ищейки переглянулись и заржали.
Обыск заканчивался на дружеской ноте. Ничего толком они не нашли кроме окурков под диваном, да старой газеты за батареей.
Перед самым уходом Ситдиков зачем-то откинул покрывало с кровати. Бездумно, каким-то нелепым жестом. На всеобщее обозрение предстала окровавленная простыня.
Все переполошились. Дежурный по этажу сел на пол, а Спартак присвистнул. А ведь это именно он не убрал осколки.
– Это что? – строго спросил Полупан.
– Кровь.
– Откуда?
Я не мог сразу сориентироваться в возникшей ситуации. Похоже, забыл предупредить горничную и оставить покрывало открытым. Вправе ли я вмешивать в это дело Жанну?
– Не могу сказать, – ответил я, руководствуясь правилом номер четыре.
– Потому что не знаешь? Или потому что не хочешь? – выведывал Ситдиков.
– Знаю, но не могу.
Полупан посерьезнел и снова нацепил на меня наручники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76