На экранах появилось новое изображение - одно из зеленых пятен крупным планом. При таком увеличении границы участка обозначились совершенно четко. Они оказались не ровными, а слегка зазубренными, почти как шестеренка часового механизма.
- Черт меня побери, - сказал Ливитт. - Что угодно, только не краска. Зазубрины слишком правильные.
И тут, у них на глазах, это и случилось: зеленое пятно на короткое, едва уловимое мгновение стало фиолетовым, затем опять зеленым.
- Видели?
- Видел. Вы не меняли освещение?
- Нет, ничего не трогал…
Через минуту повторилось: зеленое, вспышка фиолетового и вновь зеленое.
- Поразительно!..
- А если это…
И вдруг пятно вспыхнуло, да так и осталось фиолетовым. Зубцы исчезли, промежутки между ними заполнились, и пятно, слегка увеличившись в размерах, стало совершенно круглым и опять позеленело.
- Оно растет, - прошептал Стоун.
***
Работа шла полным ходом. Сверху спустились кинокамеры и засняли объект с пяти точек при скорости 96 кадров в секунду. Еще одна камера замедленной съемки отщелкивала кадры с интервалами в полсекунды. Затем Ливитт опустил две дополнительные телекамеры с дистанционным управлением и установил их под разными углами к основной. Три экрана в центральной лаборатории показывали теперь зеленое пятно в трех различных ракурсах.
- Можем мы дать еще большее увеличение? - спросил Стоун.
- Нет. Помните, мы решили остановиться на 440-кратном?..
Стоун чертыхнулся. Чтобы получить большее увеличение, пришлось бы перейти в другую лабораторию или прибегнуть к электронному микроскопу. И то и другое отняло бы слишком много времени.
- Тогда давайте высеем культуру и попробуем выделить организм, - предложил Ливитт.
- Ну что ж, пожалуй… Ливитт переключил сканирующее устройство опять на двадцатикратное увеличение. Не оставалось сомнений, что на внутренней поверхности контейнера представляют интерес четыре точки: три отдельных зеленых пятнышка и вмятинка с песчинкой. На контрольном пульте он нажал кнопку, обозначенную «Культуры», и из стены комнаты вылез шарнирный рычаг с подносом, на котором стояли круглые, прикрытые пластмассовыми крышечками чашки Петри. В каждой чашке был тонкий слой питательной среды.
Программа «Лесной пожар» предусматривала применение почти всех питательных сред, известных науке. В их студенистых массах содержались питательные вещества, необходимые для жизни и размножения любых бактерий. Наряду с обычными лабораторными средами, такими, как конский и овечий кровяной агар, шоколадный агар, чистый агар и среда Сабурада, применялось десятка три диагностических сред, содержащих различные сахара и минеральные вещества. Были еще сорок три специализированные питательные среды, в том числе среды для высевания туберкулезных палочек и редкостных грибков, а также сугубо экспериментальные среды, обозначенные индексами МЕ-997, МЕ-423, МЕ-А12 и т. д.
На том же подносе лежала кучка стерильных тампонов. С помощью механических рук Стоун по одному поднимал тампоны, брал мазки с поверхности капсулы и переносил их на чашечки со средой. Ливитт выстукивал на клавиатуре входного устройства ЭВМ необходимые данные, чтобы впоследствии не перепутать, откуда какой мазок взят. Покончив с наружной поверхностью, они перешли к контейнеру. С предельной осторожностью, включив максимальное увеличение, Стоун взял соскобы с зеленых пятнышек и перенес их в различные питательные среды. В заключение он подцепил крохотным пинцетом саму песчинку и перенес ее в чистую стеклянную чашечку.
Вся эта работа отняла больше двух часов; затем Ливитт ввел в ЭВМ программу под названием «Макс-культ». Эта программа перекладывала на ЭВМ все заботы о сотнях культур, высеянных в чашках Петри. Одни чашки будут выдерживаться при нормальном давлении и комнатной температуре в обычной земной атмосфере, другие подвергнутся воздействию тепла и холода, высоких давлений и вакуума, бескислородной и избыточно кислородной атмосферы, света и темноты. Человеку потребовалось бы несколько дней только на то, чтобы рассовать все чашки по нужным камерам. ЭВМ могла это сделать за несколько секунд.
Когда программа была запущена, Стоун установил чашки Петри стопками на конвейерную ленту, и та понесла их к камерам выращивания культур. Теперь им оставалось только ждать, ждать сутки, а то и двое, чтобы узнать, что именно выросло на этих посевах.
- А тем временем, - сказал Стоун, - можно приступить к анализу песчинки - если это действительно песчинка. Вы в ладах с электронным микроскопом?
- Подзабыл, наверно, - признался Ливитт. С электронным микроскопом ему не приходилось работать уже без малого год.
- Тогда я подготовлю образец. Еще надо будет произвести масс-спектрометрию. Впрочем, это делается автоматически. Но сначала нужно большее увеличение. Какое у нас максимальное оптическое увеличение в морфологической?
- Тысячекратное.
- Начнем с этого. Направьте песчинку в морфологическую лабораторию…
Ливитт бросил взгляд на пульт и нажал кнопку «Морфология». Стоун манипуляторами бережно установил чашечку с песчинкой на конвейерную ленту. Не сговариваясь, они обернулись и посмотрели на стенные часы. 11.00 - они работали без отдыха уже 11 часов.
- Ну что ж, - заметил Стоун, - пока все вроде бы хорошо…
Ливитт улыбнулся и, как суеверный школьник, скрестил средний и указательный пальцы.
Глава 16
Секционная
Бертон работал в секционной. Он нервничал, все еще не в силах отделаться от воспоминаний о Пидмонте. Позже, анализируя свою работу и ход мыслей, он горько сожалел, что тогда, на пятом уровне, не сумел взять себя в руки.
Ибо уже в самой первой серии опытов Бертон допустил несколько ошибок.
По инструкции в его обязанности входило патолого-анатомическое исследование мертвых животных, но на него возложили также и предварительное определение путей распространения болезни. По правде говоря, такая работа была не под силу Бертону; Ливитт подошел бы для нее куда больше. Однако считалось, что Ливитт будет полезнее на предварительном этапе выделения и распознавания чуждого микроорганизма. Поэтому исследовать пути распространения болезни поручили Бертону.
Эксперименты эти были достаточно просты и элементарны. Для начала Бертон поставил в ряд несколько клеток. Каждая из них снабжалась воздухом автономно; системы подачи воздуха можно было соединять между собой различными способами. Герметизированную клетку с трупом норвежской крысы он поставил рядом с другой клеткой, где сидела живая крыса. Нажал несколько кнопок и открыл свободный доступ воздуха из первой клетки во вторую. Крыса кувыркнулась и сдохла.
«Любопытно, - подумал Бертон, - перенос по воздуху…»
Подцепил еще одну клетку с крысой и поставил возле двух предыдущих, но в соединительном воздухопроводе установил микропористый фильтр с диаметром пор 100 ангстрем - размер мелкого вируса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- Черт меня побери, - сказал Ливитт. - Что угодно, только не краска. Зазубрины слишком правильные.
И тут, у них на глазах, это и случилось: зеленое пятно на короткое, едва уловимое мгновение стало фиолетовым, затем опять зеленым.
- Видели?
- Видел. Вы не меняли освещение?
- Нет, ничего не трогал…
Через минуту повторилось: зеленое, вспышка фиолетового и вновь зеленое.
- Поразительно!..
- А если это…
И вдруг пятно вспыхнуло, да так и осталось фиолетовым. Зубцы исчезли, промежутки между ними заполнились, и пятно, слегка увеличившись в размерах, стало совершенно круглым и опять позеленело.
- Оно растет, - прошептал Стоун.
***
Работа шла полным ходом. Сверху спустились кинокамеры и засняли объект с пяти точек при скорости 96 кадров в секунду. Еще одна камера замедленной съемки отщелкивала кадры с интервалами в полсекунды. Затем Ливитт опустил две дополнительные телекамеры с дистанционным управлением и установил их под разными углами к основной. Три экрана в центральной лаборатории показывали теперь зеленое пятно в трех различных ракурсах.
- Можем мы дать еще большее увеличение? - спросил Стоун.
- Нет. Помните, мы решили остановиться на 440-кратном?..
Стоун чертыхнулся. Чтобы получить большее увеличение, пришлось бы перейти в другую лабораторию или прибегнуть к электронному микроскопу. И то и другое отняло бы слишком много времени.
- Тогда давайте высеем культуру и попробуем выделить организм, - предложил Ливитт.
- Ну что ж, пожалуй… Ливитт переключил сканирующее устройство опять на двадцатикратное увеличение. Не оставалось сомнений, что на внутренней поверхности контейнера представляют интерес четыре точки: три отдельных зеленых пятнышка и вмятинка с песчинкой. На контрольном пульте он нажал кнопку, обозначенную «Культуры», и из стены комнаты вылез шарнирный рычаг с подносом, на котором стояли круглые, прикрытые пластмассовыми крышечками чашки Петри. В каждой чашке был тонкий слой питательной среды.
Программа «Лесной пожар» предусматривала применение почти всех питательных сред, известных науке. В их студенистых массах содержались питательные вещества, необходимые для жизни и размножения любых бактерий. Наряду с обычными лабораторными средами, такими, как конский и овечий кровяной агар, шоколадный агар, чистый агар и среда Сабурада, применялось десятка три диагностических сред, содержащих различные сахара и минеральные вещества. Были еще сорок три специализированные питательные среды, в том числе среды для высевания туберкулезных палочек и редкостных грибков, а также сугубо экспериментальные среды, обозначенные индексами МЕ-997, МЕ-423, МЕ-А12 и т. д.
На том же подносе лежала кучка стерильных тампонов. С помощью механических рук Стоун по одному поднимал тампоны, брал мазки с поверхности капсулы и переносил их на чашечки со средой. Ливитт выстукивал на клавиатуре входного устройства ЭВМ необходимые данные, чтобы впоследствии не перепутать, откуда какой мазок взят. Покончив с наружной поверхностью, они перешли к контейнеру. С предельной осторожностью, включив максимальное увеличение, Стоун взял соскобы с зеленых пятнышек и перенес их в различные питательные среды. В заключение он подцепил крохотным пинцетом саму песчинку и перенес ее в чистую стеклянную чашечку.
Вся эта работа отняла больше двух часов; затем Ливитт ввел в ЭВМ программу под названием «Макс-культ». Эта программа перекладывала на ЭВМ все заботы о сотнях культур, высеянных в чашках Петри. Одни чашки будут выдерживаться при нормальном давлении и комнатной температуре в обычной земной атмосфере, другие подвергнутся воздействию тепла и холода, высоких давлений и вакуума, бескислородной и избыточно кислородной атмосферы, света и темноты. Человеку потребовалось бы несколько дней только на то, чтобы рассовать все чашки по нужным камерам. ЭВМ могла это сделать за несколько секунд.
Когда программа была запущена, Стоун установил чашки Петри стопками на конвейерную ленту, и та понесла их к камерам выращивания культур. Теперь им оставалось только ждать, ждать сутки, а то и двое, чтобы узнать, что именно выросло на этих посевах.
- А тем временем, - сказал Стоун, - можно приступить к анализу песчинки - если это действительно песчинка. Вы в ладах с электронным микроскопом?
- Подзабыл, наверно, - признался Ливитт. С электронным микроскопом ему не приходилось работать уже без малого год.
- Тогда я подготовлю образец. Еще надо будет произвести масс-спектрометрию. Впрочем, это делается автоматически. Но сначала нужно большее увеличение. Какое у нас максимальное оптическое увеличение в морфологической?
- Тысячекратное.
- Начнем с этого. Направьте песчинку в морфологическую лабораторию…
Ливитт бросил взгляд на пульт и нажал кнопку «Морфология». Стоун манипуляторами бережно установил чашечку с песчинкой на конвейерную ленту. Не сговариваясь, они обернулись и посмотрели на стенные часы. 11.00 - они работали без отдыха уже 11 часов.
- Ну что ж, - заметил Стоун, - пока все вроде бы хорошо…
Ливитт улыбнулся и, как суеверный школьник, скрестил средний и указательный пальцы.
Глава 16
Секционная
Бертон работал в секционной. Он нервничал, все еще не в силах отделаться от воспоминаний о Пидмонте. Позже, анализируя свою работу и ход мыслей, он горько сожалел, что тогда, на пятом уровне, не сумел взять себя в руки.
Ибо уже в самой первой серии опытов Бертон допустил несколько ошибок.
По инструкции в его обязанности входило патолого-анатомическое исследование мертвых животных, но на него возложили также и предварительное определение путей распространения болезни. По правде говоря, такая работа была не под силу Бертону; Ливитт подошел бы для нее куда больше. Однако считалось, что Ливитт будет полезнее на предварительном этапе выделения и распознавания чуждого микроорганизма. Поэтому исследовать пути распространения болезни поручили Бертону.
Эксперименты эти были достаточно просты и элементарны. Для начала Бертон поставил в ряд несколько клеток. Каждая из них снабжалась воздухом автономно; системы подачи воздуха можно было соединять между собой различными способами. Герметизированную клетку с трупом норвежской крысы он поставил рядом с другой клеткой, где сидела живая крыса. Нажал несколько кнопок и открыл свободный доступ воздуха из первой клетки во вторую. Крыса кувыркнулась и сдохла.
«Любопытно, - подумал Бертон, - перенос по воздуху…»
Подцепил еще одну клетку с крысой и поставил возле двух предыдущих, но в соединительном воздухопроводе установил микропористый фильтр с диаметром пор 100 ангстрем - размер мелкого вируса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64