Хоть она так и не побывала в тренировочном лагере Бастера в Садах, она почти каждый день телеграфировала ему или звонила. В интервью заявляла, что она его болельщик номер один и что спланировала свой график съемок с таким расчетом, чтобы получить возможность посетить этот решающий матч. Полагаю, что в это время она любила Бастера больше, чем когда-либо в жизни.
Святому отцу Стеннеру Свиное Рыло она послала двести пятьдесят долларов, с тем чтобы он все время ставил свечи за Бастера. Свечей, купленных на эти деньги, хватило бы, чтобы сжечь половину Бьютта. Конечно, она не верила, что от зажженных свечей Бастеру будет хоть какая-нибудь польза, а просто хотела, чтобы Стеннер утерся, чтобы он понял, что Бастер вот-вот станет чемпионом, и потому адресовала перевод не преподобному отцу Джозефу Стеннеру, а преподобному отцу Свиное Рыло Стеннеру.
Виппи Берд с Чиком и маленьким Муном пришли к нам домой послушать трансляцию матча по радио, потому что Пинк накануне специально для этого купил новый приемник, выбрав такой, у которого был самый большой и мощный динамик, наполнявший звуками каждый уголок нашего дома. Но через некоторое время мы решили, что лучше мы все пойдем к зданию редакции одной из бьюттских газет и будем слушать матч вместе с другими собравшимися там болельщиками Бастера.
У здания была такая прорва народу, что нам с Виппи Берд пришлось взять Муна за руки, чтобы он ненароком не потерялся. Муну было тогда всего пять лет, но он был весьма сообразителен, сам догадался, что здесь происходит, и стал размахивать флажком с изображением Бастера и кричать: «Дай ему, дядя Бастер, дай ему еще!», и тогда мы с Виппи Берд переглянулись и присоединились к нему.
Чик купил каждому из нас, кроме Муна, по банке пива и кульку попкорна, а у какого-то знойного мексиканца по порции тамали, а Муну вместо пива и тамали он купил пачку крекеров «Джек», и для малыша это оказалось большим огорчением, потому что в качестве приза там оказался всего лишь оловянный браслет. Я сказала Муну, что выменяю у него этот браслет на маленькую игрушечную машинку, которую купила за пять долларов и десять центов в одной из лавочек на окраине. Я даже носила этот браслет некоторое время, пока с него не осыпалась краска, и до сих пор храню его в моей заветной шкатулке на память о том дне.
Толпа у здания редакции орала, нестройно выкрикивала лозунги, подвыпившие проститутки хохотали, дети шныряли в толпе и толкались, и слушать комментатора было бы совсем невозможно, если бы не громкоговорители, которые они развесили по всему периметру здания, такие мощные, что их звук разносился по всему Кентервиллю. Виппи Берд сказала, что надо сесть на крыльце главного входа и слушать. Я ответила, что если мы собирались слушать, то лучше было остаться дома. Думаю, Пинк на самом деле огорчился, что мы не остались дома, чтобы как следует послушать трансляцию, но и на улице он веселился не меньше остальных.
Каждый знает, что в тот раз Бастер побил Клея Томаса Бейкера, так что обойдусь без лишних подробностей, а если вам интересно, как это было, пойдите в библиотеку и закажите книги по истории спорта. Конечно, победа далась ему нелегко, и с того времени правое ухо у него навсегда осталось изуродованным, расплющенным. Кроме этой травмы, он получил еще пару хороших ударов, и ему так и не удалось послать противника в нокаут, хотя мы с Виппи Берд тайно молились, чтобы у него это получилось. Бастеру присудили победу по очкам, и когда радиокомментатор объявил, что Бастер Миднайт отныне новый чемпион Америки, толпа слушателей, и вместе с ней и мы, словно взбесилась. Мы с Виппи Берд орали так громко, что потом осипли на целую неделю.
Потом мы все отправились в кафе «Скалистые горы» праздновать победу Бастера, и Виппи Берд сначала хотела отвести Муна домой, но я сказала, что он должен запомнить этот день. Он потом всю жизнь был мне признателен за то, что тогда я позволила ему остаться с нами, и часто с удовольствием вспоминал тот вечер.
Чик и Пинк на радостях заказали нам всем по одному мартини и одну бутылку шампанского на всех и перец чили на закуску. Я дала Муну серебряный доллар, и послала его попытать счастья на игральном автомате, и сказала, что если он выиграет – то выигрыш пополам, а это означает, что я была очень пьяна, ведь обычно с деньгами я очень аккуратна.
Мы никак не могли позволить, чтобы этот вечер прошел просто так, потому что, во-первых, Бастер сегодня победил и стал чемпионом, и, во-вторых, Мун с моей серебряной монетой сорвал на игральном автомате джекпот в шестьдесят долларов. Я отсчитала ему половину, и Виппи Берд наказала ему больше никогда не играть на автоматах, потому что отныне он будет только проигрывать, а пока что она дала ему один доллар, а остальное, сказала она, будет первым взносом в фонд, из которого он оплатит свое обучение в колледже. А на свою долю мы с Пинком уже назавтра купили подержанный микроавтобус марки «Плимут» с деревянными бортами, на который копили уже давно.
У нас с Виппи Берд долго не укладывалось в голове, что мы могли выиграть столько денег и именно в ту великую ночь, ночь окончательной победы Бастера Миднайта, которую Виппи Берд с тех пор называла не иначе как ночь, когда Эффа Коммандер сорвала джекпот.
11
Поскольку Пинк и Чик были заняты в горной отрасли, которая имела оборонное значение, то считалось, что они и так выполняют свой долг перед страной. Более того, людей, которые по разным причинам отказывались или не могли брать в руки оружие, федеральное правительство направляло в Бьютт для работы на шахтах. Пинк и Чик долго совещались друг с другом, следует ли им записываться добровольцами, и приходили к выводу, что сейчас им не время покидать нас с Виппи Берд, потому что Мун еще не вырос, а другой ребенок должен был вскоре родиться. Я имею в виду моего ребенка. Я опять была беременна, и Пинк боялся, что у меня опять возникнут какие-нибудь проблемы со здоровьем. Я тоже хотела, чтобы он остался со мной рядом, хотя знала, что в этот раз со мной все будет в порядке, по крайней мере, никаких тревожных признаков не было.
Сначала нас с Виппи Берд радовало, что они не ушли в армию, но мы знали, что рано или поздно это все равно произойдет, как бы и сколько бы они ни убеждали нас в обратном. Как раз об этом мы и разговаривали с Виппи Берд по дороге в магазин «Хеннесси» за лыжным костюмом для Муна. Из магазина мы отравились в кафе-кондитерскую, чтобы угостить Муна горячим шоколадом и куском яблочного пирога.
– Чик говорит, что не пойдет в армию и не оставит меня, – сказала Виппи Берд, салфеткой вытирая следы шоколада с губ Муна. – Хочешь еще зефира, детка?
– Я не детка, – ответил ей Мун.
– Конечно, нет, – подтвердила Виппи Берд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Святому отцу Стеннеру Свиное Рыло она послала двести пятьдесят долларов, с тем чтобы он все время ставил свечи за Бастера. Свечей, купленных на эти деньги, хватило бы, чтобы сжечь половину Бьютта. Конечно, она не верила, что от зажженных свечей Бастеру будет хоть какая-нибудь польза, а просто хотела, чтобы Стеннер утерся, чтобы он понял, что Бастер вот-вот станет чемпионом, и потому адресовала перевод не преподобному отцу Джозефу Стеннеру, а преподобному отцу Свиное Рыло Стеннеру.
Виппи Берд с Чиком и маленьким Муном пришли к нам домой послушать трансляцию матча по радио, потому что Пинк накануне специально для этого купил новый приемник, выбрав такой, у которого был самый большой и мощный динамик, наполнявший звуками каждый уголок нашего дома. Но через некоторое время мы решили, что лучше мы все пойдем к зданию редакции одной из бьюттских газет и будем слушать матч вместе с другими собравшимися там болельщиками Бастера.
У здания была такая прорва народу, что нам с Виппи Берд пришлось взять Муна за руки, чтобы он ненароком не потерялся. Муну было тогда всего пять лет, но он был весьма сообразителен, сам догадался, что здесь происходит, и стал размахивать флажком с изображением Бастера и кричать: «Дай ему, дядя Бастер, дай ему еще!», и тогда мы с Виппи Берд переглянулись и присоединились к нему.
Чик купил каждому из нас, кроме Муна, по банке пива и кульку попкорна, а у какого-то знойного мексиканца по порции тамали, а Муну вместо пива и тамали он купил пачку крекеров «Джек», и для малыша это оказалось большим огорчением, потому что в качестве приза там оказался всего лишь оловянный браслет. Я сказала Муну, что выменяю у него этот браслет на маленькую игрушечную машинку, которую купила за пять долларов и десять центов в одной из лавочек на окраине. Я даже носила этот браслет некоторое время, пока с него не осыпалась краска, и до сих пор храню его в моей заветной шкатулке на память о том дне.
Толпа у здания редакции орала, нестройно выкрикивала лозунги, подвыпившие проститутки хохотали, дети шныряли в толпе и толкались, и слушать комментатора было бы совсем невозможно, если бы не громкоговорители, которые они развесили по всему периметру здания, такие мощные, что их звук разносился по всему Кентервиллю. Виппи Берд сказала, что надо сесть на крыльце главного входа и слушать. Я ответила, что если мы собирались слушать, то лучше было остаться дома. Думаю, Пинк на самом деле огорчился, что мы не остались дома, чтобы как следует послушать трансляцию, но и на улице он веселился не меньше остальных.
Каждый знает, что в тот раз Бастер побил Клея Томаса Бейкера, так что обойдусь без лишних подробностей, а если вам интересно, как это было, пойдите в библиотеку и закажите книги по истории спорта. Конечно, победа далась ему нелегко, и с того времени правое ухо у него навсегда осталось изуродованным, расплющенным. Кроме этой травмы, он получил еще пару хороших ударов, и ему так и не удалось послать противника в нокаут, хотя мы с Виппи Берд тайно молились, чтобы у него это получилось. Бастеру присудили победу по очкам, и когда радиокомментатор объявил, что Бастер Миднайт отныне новый чемпион Америки, толпа слушателей, и вместе с ней и мы, словно взбесилась. Мы с Виппи Берд орали так громко, что потом осипли на целую неделю.
Потом мы все отправились в кафе «Скалистые горы» праздновать победу Бастера, и Виппи Берд сначала хотела отвести Муна домой, но я сказала, что он должен запомнить этот день. Он потом всю жизнь был мне признателен за то, что тогда я позволила ему остаться с нами, и часто с удовольствием вспоминал тот вечер.
Чик и Пинк на радостях заказали нам всем по одному мартини и одну бутылку шампанского на всех и перец чили на закуску. Я дала Муну серебряный доллар, и послала его попытать счастья на игральном автомате, и сказала, что если он выиграет – то выигрыш пополам, а это означает, что я была очень пьяна, ведь обычно с деньгами я очень аккуратна.
Мы никак не могли позволить, чтобы этот вечер прошел просто так, потому что, во-первых, Бастер сегодня победил и стал чемпионом, и, во-вторых, Мун с моей серебряной монетой сорвал на игральном автомате джекпот в шестьдесят долларов. Я отсчитала ему половину, и Виппи Берд наказала ему больше никогда не играть на автоматах, потому что отныне он будет только проигрывать, а пока что она дала ему один доллар, а остальное, сказала она, будет первым взносом в фонд, из которого он оплатит свое обучение в колледже. А на свою долю мы с Пинком уже назавтра купили подержанный микроавтобус марки «Плимут» с деревянными бортами, на который копили уже давно.
У нас с Виппи Берд долго не укладывалось в голове, что мы могли выиграть столько денег и именно в ту великую ночь, ночь окончательной победы Бастера Миднайта, которую Виппи Берд с тех пор называла не иначе как ночь, когда Эффа Коммандер сорвала джекпот.
11
Поскольку Пинк и Чик были заняты в горной отрасли, которая имела оборонное значение, то считалось, что они и так выполняют свой долг перед страной. Более того, людей, которые по разным причинам отказывались или не могли брать в руки оружие, федеральное правительство направляло в Бьютт для работы на шахтах. Пинк и Чик долго совещались друг с другом, следует ли им записываться добровольцами, и приходили к выводу, что сейчас им не время покидать нас с Виппи Берд, потому что Мун еще не вырос, а другой ребенок должен был вскоре родиться. Я имею в виду моего ребенка. Я опять была беременна, и Пинк боялся, что у меня опять возникнут какие-нибудь проблемы со здоровьем. Я тоже хотела, чтобы он остался со мной рядом, хотя знала, что в этот раз со мной все будет в порядке, по крайней мере, никаких тревожных признаков не было.
Сначала нас с Виппи Берд радовало, что они не ушли в армию, но мы знали, что рано или поздно это все равно произойдет, как бы и сколько бы они ни убеждали нас в обратном. Как раз об этом мы и разговаривали с Виппи Берд по дороге в магазин «Хеннесси» за лыжным костюмом для Муна. Из магазина мы отравились в кафе-кондитерскую, чтобы угостить Муна горячим шоколадом и куском яблочного пирога.
– Чик говорит, что не пойдет в армию и не оставит меня, – сказала Виппи Берд, салфеткой вытирая следы шоколада с губ Муна. – Хочешь еще зефира, детка?
– Я не детка, – ответил ей Мун.
– Конечно, нет, – подтвердила Виппи Берд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75